— Понятно, тренер, — дружно ответили дети.

Сесил пустилась бегом к «дому», набирая скорость. Руки и ноги у нее энергично работали, а взгляд сосредоточился на руке Рэнда. За два фута от него она произвела бросок.

Но что произошло потом, она не смогла бы объяснить. Вокруг нее поднялась пыль, забив глаза и рот; нога словно наткнулась на кирпичную стену. Щиколотка ее подвернулась, и она вскрикнула от боли, а затем нечто тяжелое ударило в грудь, вышибив, казалось, из нее дух вон.

Лежа на спине с ушибленной ногой и широко раскрытыми от боли глазами, она попыталась вздохнуть и тут увидела над собой смеющееся лицо Рэнда Кёрси.

— Вне игры! — произнес он гордо и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Она не взяла предложенную руку, и улыбка сошла с его лица. — С вами все в порядке? — забеспокоился он, опустившись рядом с ней на колено.

Сесил лежала с открытым ртом, молча глядя на него и пытаясь вздохнуть, но горло ее было забито пылью.

— Принеси кувшин воды и полотенце, — приказал Рэнд мальчику, стоявшему рядом.

Приподняв Сесил, чтобы облегчить ей дыхание, он прислонил ее к своему колену. Ему принесли воду и полотенце, и он смыл пыль и пот с ее лица. Мальчишки лет девяти-одиннадцати возбужденно сгрудились вокруг, как птичья стая у свежего трупа.

Рэнд старался успокоить ее словами и прикосновением рук, зная, что, как только она перестанет судорожно заглатывать воздух, он сам польется ей в легкие.

— Вы ее убили? — пропищал тонкий голосок из-под его локтя.

Рэнд взглянул прямо в испуганные и обвиняющие глаза Дента Кингсли, старшего сына Сесил.

— Нет, я ее не убил, — ответил он, хотя чувствовал себя почти убийцей. — У нее от удара перекрылось дыхание.

— Она поправится? — допытывался мальчик.

— Да, она…

Сесил села и протянула руку сыну.

— Мне… хорошо. — Она зевнула, прижав руку к груди, когда первая струя воздуха наполнила легкие. Не желая больше пугать ребят, она попыталась приподняться. Но не успела привстать, как нога у нее подогнулась, и она припала к Рэнду. — Щиколотка, — простонала она, уткнувшись ему в плечо. — Наверное, перелом.

Не позволяя ей опомниться, Рэнд поднял ее на руки и, донеся до скамейки, усадил. Ребята тут же их окружили. Встав на колено, Рэнд взял в руки ее ногу и ощупал поврежденную щиколотку. Сесил, откинув голову, болезненно втянула в себя воздух. Она побледнела, губы были крепко сжаты.

— Перелома нет, растянуто сухожилие. — Он подозвал Дента. — Принеси льда из морозилки, мы положим ей в носок, чтобы снять опухоль.

— Что тут происходит? Обсуждаем стратегические планы? — На них упала длинная тень Джека Брэннана.

— Игрок получил травму, — печально ответил Рэнд, не выпуская из рук щиколотку Сесил.

Быстро оценив ситуацию, за что Рэнд был ему признателен, Джек поторопился увести ребят:

— Пошли, парни, там родители дожидаются. Собирайте инвентарь, и двинем на стоянку.

Чувствуя себя виноватым, Рэнд, тяжело вздохнув, принялся накладывать ледяной компресс на распухшую щиколотку.

— Простите меня, Сесил, за мою неловкость.

От прикосновения льда Сесил напряглась и съежилась. А потом контраст между холодом ледяных кубиков и горячими руками Рэнда вызвал дрожь, томительной волной пробежавшую вдоль позвоночника.

— Все хорошо, — сказала она, тяжело дыша и уставясь на макушку его склоненной головы. Ей вдруг захотелось, чтобы он убрал лед и снова взял в руки ее щиколотку.

Как бы прочитав ее мысли, Рэнд положил ее ногу себе на колени и стал нежно массировать.

— Нет, совсем не хорошо, — сказал он с сожалением. — Я так хотел доказать вам свою пригодность игрока, что несколько пересолил. — Он поднял голову, его карие глаза выражали раскаяние. — Это моя вина, простите меня.

Его слова обескуражили Сесил и вывели из приятной расслабленности, вызванной прикосновением его рук. Прежние взаимоотношения с мужчинами не подготовили ее к такой ситуации. У нее было трое братьев, и если когда-либо родители и заставляли их просить у нее прощения, то звучало оно скорее как угроза. Что касается мужа, он никогда не просил у нее прощения, независимо от того, был или не был виноват.

Столкнувшись с такой незнакомой для себя чертой у мужчины, Сесил растерянно заерзала на скамейке.

— Правда, Рэнд, все хорошо. Вы отлично играли. — Тут она попыталась усмехнуться. — Честно говоря, лучше, чем я ожидала. У меня и в мыслях не было, что вы помешаете мне сделать бросок.

— Ну, как тут у вас? Все в порядке?

Подняв голову, Сесил увидела Джека.

— У всех все в порядке, — ответила она, радуясь его появлению.

— Кого подвезти домой?

Сесил собиралась ответить, но Рэнд ее опередил:

— Я сам отвезу Сесил на ее джипе, но потом воспользуюсь твоей помощью, чтоб забрать отсюда свою машину.

— Я буду дома, позвони мне. — Джек повернулся к Сесил. — А Горди и Сисиль сегодня у твоей мамы?

— Да, у нее.

— Я подброшу туда Дента и сообщу о случившемся. Твоя мама наверняка оставит ребят на ночь у себя.

Сесил вздохнула; Джек постоянно отстаивал права ее мамы, которая всегда искала предлога, чтобы побыть с внуками. На этот раз Сесил не будет возражать.

— Спасибо тебе, Джек.

— Нет проблем. Подлечи ногу.

Оставшись наедине с Рэндом, Сесил почувствовала себя скованной. Ее ступня лежала у него на коленях, придерживаемая его рукой. Интимная поза и воцарившееся молчание вызывали чувство неловкости.

Хлопнув ладонями по бедрам, она с неестественной бодростью воскликнула:

— Ну что ж, не отправиться ли нам домой?

Рэнд осторожно опустил ей ногу, затем встал, и не успела она опомниться, как он снова взял ее на руки.

Пытаясь высвободиться из его объятий, Сесил приговаривала:

— Незачем себя утруждать, Рэнд. Я вполне могу идти сама.

Он внимательно посмотрел на нее, и она замолчала.

— А я могу вас нести, доставьте мне это удовольствие.

— У вас есть электрогрелка?

Сесил застонала. Что он еще надумал? Она страдала от всех этих нежностей, которые выпали сегодня на ее долю.

Дорога домой была настоящей пыткой. Он ехал так медленно, что привлекал всеобщее внимание. Но это еще не все: он внес ее в дом на руках и уложил в постель. Затем, взбив подушки, одну из них подложил ей под ногу и сделал компресс со льдом.

Если он предложит ей куриного бульона, решила Сесил, она выльет его ему на голову. Может быть, тогда до него дойдет? Она не нуждается в его заботе!

— Нет, — солгала она, надеясь, что Рэнд наконец уйдет. — У меня нет электрогрелки.

— Тогда я сбегаю и куплю.

Он уже сунул было руку в карман за ключами, но Сесил его остановила.

— Подождите! — воскликнула она, делая вид, что вспомнила. — Кажется, у меня есть. Посмотрите в стенном шкафу, вон там, не доходя до холла.

Через минуту Рэнд вернулся с грелкой, размотал провод и вставил вилку в розетку возле ее кровати. Осторожно приподняв ей ногу, он убрал пакет со льдом и положил грелку на щиколотку. И сразу же по коже у нее побежало тепло, но не от грелки, которая еще не нагрелась, а от его рук. Стараясь этого не замечать, Сесил следила за его движениями.

У него были большие, сильные руки; длинные пальцы ловко массировали ей ногу. У Дентона тоже были крупные руки. Но руки Рэнда чем-то отличались. В чем же разница?

Доброта.

Это слово всплыло само собой и поразило ее. Прикосновение его рук было добрым и теплым, а руки Дентона были холодными и равнодушными.

— Нужно попеременно давать то холод, то тепло, каждые пятнадцать минут, тогда не будет опухоли, — сказал он и снова уложил ее ногу на подушку.

Сесил казалось, что она утопает в сладком сиропе. Если у этого парня столько неизрасходованной заботливости, надо будет познакомить его с какой-нибудь одинокой подругой. Когда он попытался еще и поправить подушку у нее под головой, она взяла его за руку:

— Рэнд, угомонитесь, вы уже сделали более чем достаточно.