— Я знаю, что это, вероятно, выглядит немного пугающе, — продолжала Тайлер бойким голосом. — Но если мы потихоньку начнем, то я уверена, что сможем…

— Тайлер, не говори со мной так, будто мне шесть лет! — прорычал он, резким движением захлопнул блокнот и бросил его на журнальный столик. — Что, черт возьми, случилось? Только что ты была в слезах, а сейчас ты… вся в делах!

Она, очевидно, могла управлять своими эмоциями, но он-то не мог! Он был все еще возбужден ее близостью. И она, должно быть, заметила его состояние.

Не поэтому ли она отстранилась? Черт побери, ему тридцать шесть лет! И он не играет в эти игры. Ни с кем.

Она нахмурилась.

— Я подумала, что так будет лучше.

Для кого лучше? Для него? Но что хорошего в том, что Тайлер становится то горячей, то холодной?

Значит, это лучше для самой Тайлер. Но почему? Ее влечет к нему! Он достаточно опытен, чтобы понять это! Так что же сдерживает ее? Другой мужчина? Она сказала, что не влюблена в Перри Моргана и живет одна, но это не означает, что никто ее не ждет в Штатах…

Это было единственное объяснение, которое, казалось ему, имело хоть какой-то смысл. Он мог бы даже преклоняться перед ее силой воли, когда она сопротивлялась возникшему между ними влечению.

— Тайлер…

— Зак, остановитесь, потому что я не собираюсь начинать с вами интрижку! — перебила она, когда он собрался сделать к ней шаг, и подняла руку в запрещающем жесте.

Он резко остановился, чувствуя вспышку гнева.

Потому что он любил Тайлер. Черт, он очень любил ее! Никогда прежде он не испытывал такого чувства. Никогда не хотел целовать женщину и в то же самое время защищать ее.

Он хотел видеть ее каждый день. Он просыпался утром с улыбкой на губах, потому что знал, что опять увидит ее!

Вчера он потратил много времени в попытках узнать о ней больше — и не преуспел в этом, надо признать. Но сегодня он понял, что и не должен ничего больше знать о ней. Просто быть около нее было уже достаточно.

Он любил Тайлер!

И это чувство было незнакомо ему. О, он, конечно же, влюблялся в девчонок, когда учился в школе. Когда он стал взрослым, ему нравились женщины. Но ни к одной из них он не чувствовал и сотой доли того, что теперь чувствовал к Тайлер. От ожидания снова увидеть ее ему становилось хорошо, а когда он был с нею, то его жизнь становилась полной.

Очевидно, она не испытывает к нему таких же чувств! Иначе она не смогла бы отступить от него так, как отступила сейчас. Черт побери, несмотря на это, он все еще хотел взять ее на руки и заняться с нею любовью!

— Простите. — Она не встречалась с ним взглядом. — Вы правы, я не должна была предполагать, что… возможно, мне надо просто уйти? Я хочу сказать… Вы, наверное, теперь не захотите сегодня продолжать интервью после того, как… после этого, — неловко объяснила она.

После этого?Она так сказала? Он только что понял, что влюблен в первый — и, возможно, в последний — раз в жизни, а она повела себя так, будто то, что случилось между ними, было чем-то настолько неприятным, что она хотела бы поскорее забыть!

Тайлер не чувствует того же, что он, снова сказал себе Зак, чувствуя острую боль, пронзившую сердце.

Это было действительно нелепо. Вечный Холостяк, Неуловимый Принс. По-разному называли его журналисты! И когда он, наконец, влюбился, то оказалось, что женщина, в которую он влюблен, не отвечает на его чувства!

Это даже могло показаться забавным, если бы не ранило так сильно!

— Вы правы, я не хочу продолжать интервью, — резко ответил Зак и отвернулся, потому что даже смотреть на Тайлер было слишком тяжело.

Тайлер смутилась.

— Ну… значит, продолжим завтра?

Завтра? Что изменится завтра? Он разлюбит Тайлер? Она внезапно обнаружит, что любит его? Ни то, ни другое не случится, особенно последнее. А только это и важно.

— Я позвоню вам, то есть в редакцию. — Он успел сообразить, что не знает номера ее мобильника. — Но позже.

Намного позже. Возможно, в следующем столетии!

— Прекрасно, — согласилась она, и ее голос дрогнул. — Я… мне все равно кое-что надо сделать сегодня.

Что сделать? И с кем?

Это было невыносимо!

Зак Принс, мужчина, который никогда серьезно не относился к своим связям, полюбил женщину, которая отказалась даже сказать ему номер своего телефона, уже не говоря о чем-нибудь большем! Она знала все, что можно было знать о нем, а он…

Зазвонил телефон. Он никогда не думал, что можно так обрадоваться звонку, и нахмурился, когда увидел, что Тайлер испытала такое же облегчение.

— Подождите, — мрачно велел он ей и снял трубку. Голос он узнал сразу. — Макс, ведь у вас в Лос-Анджелесе середина ночи!

Это он вычислил мгновенно, взглянув на часы.

— Еще не середина, — ответил его друг. — Кроме того, ты сказал, чтобы я звонил, если найду что-нибудь про Тайлер Вуд. Но должен предупредить тебя, старик, это не бесплатно. Я тоже хочу кое-что узнать у тебя о ней.

— Говори, — согласился Зак и прищурился, глядя на Тайлер.

Она подошла к окну, делая вид, что не слушает. Да и услышать можно было немного, потому что Зак ограничивался словами «да» и «нет».

Но это не должно было означать, что разговор ему не интересен. Наоборот!

— Я твой должник, Макс, — тепло ответил Зак, когда Макс закончил говорить. — Но позже, хорошо?

— А не стоит ли, случайно, рядом с тобой эта Тайлер?

— Вот именно, — подтвердил Зак. — Только брюнетка, а не блондинка.

— Красивая?

— О, да.

— Тогда я тебя с ней и оставлю, — усмехнулся Макс.

Зак медленно положил трубку, потом посмотрел на Тайлер. Она тоже повернулась и теперь смотрела ему прямо в глаза. В комнате воцарилась тишина.

— Что случилось? — наконец спросила она, и ее подбородок приподнялся,

— Звонил мой друг из Лос-Анджелеса, — сказал Зак, хотя она, должно быть, была в состоянии понять это из его разговора. — Тайлер Вуд никогда не писала о Джералде Найте ни в одной газете. — Он увидел, как она побледнела. — Вы солгали мне, Тайлер.

Его слова застали ее врасплох, хотя она, кажется, давно ожидала услышать нечто подобное. Но только не сейчас! Тайлер не могла думать, не могла говорить. Он… Они… Это же…

— Вы проверяли меня?

Наконец-то к ней вернулись и дар речи, и способность мыслить. Зак просил своего друга в Америке проверить кое-что из ее рассказа о себе. Что еще он сделал? А его вчерашнее появление у Билла Грэма? Тоже проверка, а вовсе не обсуждение премьеры?

Что еще этот Макс сумел узнать о ней?

Зак с брезгливым выражением смотрел на нее.

— Не надо притворяться возмущенной, Тайлер…

— Я не притворяюсь!

Каким образом друг Зака узнал о ней? С кем говорил? Она даже не хотела думать об этом! Кроме того, Руфус жил в Нью-Йорке, а не в Лос-Анджелесе, и маловероятно, что мог услышать о расспросах Макса. И даже если бы услышал, не смог бы понять, о какой Тайлер Вуд идет речь!

Сказки, Тайлер! Не так уж трудно догадаться. Конечно, ей следовало поменять не только фамилию. Но взять другое имя было слишком рискованно — она могла забыть его. А не откликнувшись, она бы выдала себя!

Она смотрела на Зака, пытаясь испепелить его взглядом.

— Вы не имели абсолютно никакого права совать нос в мою личную жизнь…

—  Профессиональнуюжизнь, Тайлер, — спокойно уточнил он. — В сложившейся ситуации я имею на это полное право. И я все еще жду ответа.

— И еще долго будете ждать, поскольку после того, что вы сделали, у меня нет желания что-нибудь говорить вам. Думаю, будет лучше, если мы прямо сейчас и закончим работу над интервью.

Без интервью у него не будет причин задавать вопросы о ней ни здесь, ни в Америке. Конечно, она знала, что губит свою карьеру в «Светских новостях». Билл Грэм не оставил ей абсолютно никаких сомнений. Но пусть уж лучше ее уволят, чем Зак будет исследовать ее прошлое!