-Лечись, выздоровеешь, возьму назад, - сказал мне Толик, старший охраны.

Откладываемые на покупку BMW деньги пришлось потратить на докторов. Результат был не утешительным, операцию делать было поздно, да и нормальных хирургов в нашем городке отродясь не было. Про то, чтобы ехать в столицу я даже не думал, объективно понимая, что попасть на операционный стол к какому-нибудь светиле науки мне не светит.  Потратив пару недель на заливание горя алкоголем, я морально был готов умереть, но смерть не торопилась, позволяя просыпаться каждое утро.

-Абрек! – копаясь в своем прошлом, я вспомнил, как получил подлый удар в район затылка ботинком от армейского старшины и провалялся с сотрясением мозга неделю в госпитале.

После учебки, я попал в тыловую часть при штабе округа. Прознав, что я занимался рукомашеством, старшина изводил меня поединками, запрещая атаковать. Если я не мог сдержаться в защите, парочка друзей старослужащего помогала восстановить правила «честного» боя, запинывая меня втроем тяжелыми говнодавами.

Желание найти Абрека и убить, за еще отпущенное жизнью время, было перечеркнуто участившимися приступами. Да и найти адрес бывшего старшины, зная только имя и фамилию, для меня было трудной задачей. Обзавестись нужными знакомствами я не успел, а в том состоянии, что я оказался сейчас, посторонних могли заинтересовать только мои деньги, которые уже кончились.

-Ф-ааа,- плавно выдохнул я.

Тренер Лукич заставлял молодую поросль тренировать не только тело, но и дух. Если с необходимостью первого никто не спорил, то вот сидеть в раскорячу и дышать странным образом, мы считали полной глупостью и напрасной тратой времени. Разгоряченные к концу тренировок, в нас бушевали эмоции от проведенных удачно или не очень удачно спаррингов между собой. Лукич лишь улыбался, выдерживая тем не менее отведенные четверть часа на дыхательную гимнастику.

Привычка поддерживать себя в хорошей форме осталась, но не могла теперь быть реализована даже в малой мере. Имея кучу свободного времени и не зная, чем себя занять, я вспоминал все, что рассказывал Лукич о меридианах духовного тела и точках их пересечений. Гоняя воображаемую энергию по условным линиям, я повторял упражнения раз за разом, напрягая мозг в меру своих способностей. Несмотря на то, что всё занятия имели исключительно умозрительную основу, тело после приступов возвращалось в кондицию намного быстрее, если я посвящал дыхательной гимнастике достаточное время.

Прописанные докторами лекарства помогали намного быстрее, но стоили при этом приличных денег. Уехав из города, я оказался лишенным возможности ходить по аптекам, да и покупать таблетки было уже не на что. Просиживая в позе лотоса по восемь десять часов, я насиловал свое воображение и игнорировал скепсис современного мировоззрения, пытаясь этим скомпенсировать отсутствие лекарств и хоть как-то протянуть очередной день.

-ИииУ, - вдохнул я.

 Мутное стекло расцвело грязными разводами, вставшее солнце пробилось утренними лучами в пыльную комнату деревенского дома. Несмотря на плотно закрытые веки свет мешал сосредоточиться, но я уже привык и продолжал представлять перед своим внутренним взором плотный мячик энергии. Перемещая его по условным линиям вдоль тела, фантазировал излучаемое им тепло и упругость. Игры воображения всегда были моей слабой стороной. Испытываемые сегодня повышенные чувства лишь придали уверенности в том, что я вполне успешно научился обманывать сам себя.

Дойдя до околицы деревни, я понял, что сильно переоценил свои силы. Пройденное расстояние составляло едва ли три сотни метров, а ноги уже предательски подрагивали, подгибаясь от усталости. Предстоящая дорога до станции в семь километров предстала передо мной непреодолимым препятствием. Надо было на что-то решаться.

Не особо утруждая себя в прежней жизни размышлениями о том, что да почему, теперь я часто задумывался о совершенных в жизни поступках. Мерно переставляя ноги, я опирался на палку, подобранную на обочине. В голове вяло крутились мысли о том, что делать, когда деньги окончательно подойдут к концу. Используемая как посох жердина выбивала глиняную пыль из подсохшей со вчерашнего дня дороги. Пессимистичные мысли сменяли друг друга, никакого решения найти не удавалось.

Обветшалый зал ожидания, построенный несколько десятков лет назад рядом с железнодорожным перроном, показался из-за поворота казавшейся бесконечной дороги. Облегченно выдохнув, я остановился, облокотившись на палку. Магазин поселкового типа, с забранными железными решётками окнами, находился в сотне метров от заколоченного окошка билетной кассы и в двухстах метрах от меня.

-Василь, давай уже! – здоровенный лоб сбежал по ступенькам вниз, гаркнув куда-то себе за спину.

Бугрящиеся мышцы, пышущее здоровьем лицо, легкость и скорость движений, все это притягивало взор, пробуждая в глубине моей души черную зависть. Второй бугай, точная копия первого, разве что пониже, но шире в плечах, спустя минуту выкатился из магазина, распахнув не до конца закрывшуюся дверь мощным ударом ноги.

-Не ори, теперь не к спеху, - впрыгнув в жалобно скрипнувшую рессорами жигули, он захлопнул за собой пассажирскую дверь.

Фыркнув выхлопными газами, авто стронулось с места, покидая небольшую площадь. Асфальтовое покрытие было изъедено просевшим грунтом, виртуозность вождения и скорость показала хорошее знакомство водителя с местными ухабами. Переведя взгляд с транспортного средства, скрывшегося за поворотом дороги, на фасад поселкового магазина, я задумался о том, что делать дальше.

Произошедшее на моих глазах напомнило времена собственной молодости. Точно так же мы бомбили маленькие ларьки, отвешивая продавцу по паре «лещей» и забирая то, что нам приглянулось. Раззадоренные нарушенным законом и опьяненные собственной лихостью, мы вываливались на улицу, прыгая в ждущее нас авто с прихваченным товаром.

Оставшаяся висеть на одной петле входная дверь жалобно скрипнула на ветру. В магазине царила тишина, никто не выбегал на улицу, не кричал что грабят и не звал на помощь.

«-Не убили же они там всех», - успокоил я сам себя, продолжив прерванное неожиданными событиями движение.

Три ступеньки крыльца из покрошившегося местами цемента, удалось преодолеть с большим трудом. Вспомнив с какой легкостью двигались двое парней, я испытал повторно накатившую волну зависти. Зайдя в магазин невольно остановился, за прилавком никого не было. Снизив и без того низкую скорость передвижения, осторожно обошел торговый зал и заглянул в подсобку. Женщина лежала на полу, неестественно вывернутая голова и остекленевшие глаза говорили сами за себя. Продавщица была мертва, на скуле виднелась свежая ссадина. Не к месту напомнила о себе входная дверь, издав очередной протяжный скрип за моей спиной. Даже в лучшие свои годы я не смог бы так вдарить ногой в незапертую дверь, чтобы выбить полотно, сорвав его с нижней петли.

Сообразив, что уже оказался на месте преступления и уходить ничего не взяв глупо, я направился к стоящим на полках консервам и крупам. Несколько недель, проведенных в деревне у плиты, существенно изменили мои представления о ценности чипсов и семечек. Набирая продукты, прикидывал получающийся вес, дорога назад в деревню обещала стать изматывающим испытанием.

Заполнив едва-ли четверть объема, с трудом закинул рюкзак за плечи и, пошатнувшись, направился на выход. На улице никого не было видно и я ускорил шаги. Даже одного свидетеля будет достаточно, чтобы меня обвинили во всем случившемся. Учитывая мое прошлое, милиция даже разбираться не будет в произошедшем, имея на руках «стопроцентного» подозреваемого в убийстве.

 Спустя неделю, я вновь оказался на площади у зала ожидания. Окна поселкового магазина оказались темны, а дверь заколочена наискосок свежими досками. Судя по тому, что никто меня не искал, ограбление магазина и смерть продавщицы спустили на тормозах, за неимением улик и свидетелей.