Как только я достиг своей цели, он при помощи пули сам свел счеты с жизнью. Располагая же его долговыми обязательствами, было легко заставить молодого графа жениться на тебе. По крайней мере, дочь Сюзанны должна теперь занять то положение, в котором ей самой при жизни было отказано.

Ты ее дочь и ее живая копия. Леди Аманда когда-нибудь заметит это сходство и будет постоянно видеть перед собой напоминание, а что-либо изменить будет уже совершенно не в ее силах.

Прости меня за то, что я сделал тебя орудием своей мести. Уже слишком поздно что-либо менять. События будут идти своим чередом и без меня. Даже если, как я предполагаю, ты мне и не поверишь, я хочу сказать тебе: я люблю тебя, дитя мое!

Твой отец…»

Герве сглотнул и опустил плотно исписанный лист бумаги.

– Откуда у тебя это письмо? – повторил он свой вопрос.

– Я нашел его в комнате для одевания леди Аманды, – объяснил Феннимор взволнованно. – Я тайно обыскал комнату, когда эта заносчивая Биддлс поспешила к ней. Письмо было спрятано не очень далеко, по-видимому, мать чувствует себя очень уверенно. У меня с самого начала было странное ощущение, что она как-то связана с необъяснимым исчезновением Леоноры. Она напомнила мне грызуна, который сладострастно разрывает свою жертву…

– Боже мой! – Граф был вынужден откашляться, потому что его голос звучал сипло и слабо. – Как это письмо попало к ней в руки? И почему Леонора никогда не обронила ни слова о том, что написано в этом письме?

– Возможно, потому, что моя уважаемая мать имела это письмо в своем распоряжении еще до того, как твоя жена смогла его прочитать.

– Каким образом? Ты можешь представить ее роющейся в вещах Леоноры? Нет, это смешно…

– Биддлс!

Имя пожилой горничной прозвучало как упавший в спокойную воду камень. И как разбегающиеся от удара и сливающиеся друг с другом круги, одна часть событий связывалась теперь с другой.

Биддлс приехала с леди Амандой из Ирландии и была ей рабски предана. Она должна была знать и Сюзанну Делшеннон. Было ли возможно, что то сходство, о котором писал отец Леоноры, бросилось им в глаза уже давно и они знали, кто была новая леди Уинтэш?

Конечно, Биддлс не постесняется оказать действительно любую услугу своей госпоже. Она была раболепно преданной прислугой Аманды, на уме у которой было только одно – благополучие ее требовательной госпожи.

– Силы небесные!

Герве закрыл лицо руками.

Это письмо не только служило объяснением всему, оно также указывало на опасность, угрожавшую Леоноре. Странно, но он не сомневался в правдивости исповеди Роланда Эпуорта. Если Сюзанна обладала даже лишь частью тех достойных любви качеств, которые отличали Леонору, то она бесспорно могла стать источником страстей, что привели к ужасной драме, развязкой которой и стала ее бессмысленная смерть. Наконец он поднял глаза.

– Какой вывод ты можешь сделать из всего этого?

Впервые Феннимор потерял самообладание, которое все время давало ему силы. Теперь это был чувствительный, глубоко разочарованный мальчик, который разглядел в своей матери чудовище.

– надеялся и молился, чтобы мы нашли Леонору где-нибудь в доме, – простонал он подавленно. – Лишь в этом случае я мог бы быть уверен, что моя собственная мать, по крайней мере, побоится сделать самое худшее…

Герве встал и обнял своего брата, утешая его.

– Ты не должен упрекать себя ни в чем, малыш, – пробормотал он еле слышно. – Я слишком часто выговаривал тебе за то, что ты отказывал ей в уважении. Мне нужно было иметь в виду, что устами младенцев и юродивых глаголет истина. Если кто-то и виноват, так это я… Я был ослеплен ее очарованием. В своей надменности я сравнивал ее с Леонорой только с внешней стороны. Пусть Роланд Эпуорт и был простым купцом, но для него не составило труда помочь больной цветочнице, которая также стояла намного ниже него на социальной лестнице. Я бы сегодня не смог смотреть ему в глаза, не боясь от стыда провалиться сквозь землю…

– Прибереги свои жалобы до времени, когда мы найдем Леонору, – простонал Феннимор. – Если бы у меня была хоть одна идея о том, что с ней могло произойти? Кроме письма, я не нашел никаких ее следов. Как ты считаешь, не следует ли нам более подробно расспросить прислугу?

– Есть только один путь, чтобы узнать всю правду до конца! – Герве Кройд, одиннадцатый граф Уинтэш, прищурил глаза и расправил плечи. – Леди Аманда ответит мне на все вопросы!

– Я иду с тобой!

– Нет, Феннимор! – Брат твердо держал его за плечи. – Это только мое дело! Жди меня здесь!

– Это невозможно, милорд! Леди Аманда легла в постель, она уже спит! Вы знаете, который час?

Герве Кройд очень хорошо знал, в какое время он желал попасть в спальню леди Аманды, но еще больше его интересовало, почему ее старообразная, тощая горничная в этот поздний час также не спала, а, полностью одетая, охраняла ее входную дверь, подобно дворовому псу.

Мисс Биддлс в скорее практичном, чем нарядном чепчике на седых жестких волосах возвышалась перед ним, как крутая, неприступная скала. Она не отступала в сторону ни на шаг.

– Здоровье и благополучие моей жены в данный момент важнее, чем непотревоженный сон моей мачехи, мисс Биддлс. Разбудите, пожалуйста, леди и скажите, что я хочу немедленно говорить с ней!

Хотя женщина и повиновалась этому властному приказу, вся ее поза выражала сильное нежелание его выполнять. Граф проигнорировал это. Он нетерпеливо мерил шагами небольшой дамский салон, освещенный двумя многосвечовыми канделябрами, стоявшими на карнизе камина.

Герве был уже близок к тому, чтобы просто войти в соседнюю комнату, но тут в салон вплыла леди Аманда. В украшенном рюшами пеньюаре из нескольких слоев розового с отливом шелка, с распущенными по плечам светлыми локонами серебристого оттенка даже и в такой необычный час она являла собой картину выхоленной элегантности и мягкой любезности.

– Нет, Герве, – протестующим жестом подняла она изящную правую руку. – Ты не должен извиняться. Я уже отругала Биддлс за то, что она была с тобой нелюбезна. Разумеется, я в любое время дня и ночи готова поговорить с тобой. Что нового? Нашли вы Леонору? Наверняка у бедняжки вновь случился один из ее приступов. Надеюсь, доктора Филдинга уже известили?

Мягкий свет свечей образовывал ореол вокруг пышных локонов, но выражение ее глаз, остававшихся в тени, было неуловимо. Герве Кройд безуспешно пытался понять, что скрывалось за ее беспокойной улыбкой. Будучи в полной власти обаяния своей мачехи, он вдруг подумал, что его подозрение притянуто за волосы и не имеет под собой никакого основания.

Однако письмо существовало…

– Нет, – ответил он жестко. – Мы не беспокоили доктора Филдинга, потому что Леонора все еще не найдена. Кажется, ты, впрочем как и я, была последней, кто разговаривал с ней. Не делала ли она каких-либо намеков? Не может ли оказаться, что ты знаешь, где она?

– Я-а-а? Дорогой, ты совершенно сбит с толку. Сядь, пожалуйста, Биддлс приготовит тебе чай! Биддлс! – Требовательный жест в сторону пожилой женщины, затем она вновь повернулась к Герве, слишком уж театрально прижав кончики пальцев к вискам. – Извини, у меня болит голова. Все эти волнения, ты понимаешь. Дорогой, задумывался ли ты когда-нибудь о том, что твоя маленькая жена была очень несчастлива в Уинтэше? Она не нашего круга. Может быть, она заметила это и сбежала. Учитывая эти обстоятельства, возможно, мы зря беспокоимся о ней? В конце концов, она ведь простолюдинка. Нельзя ожидать от нее, чтобы она знала, как должна вести себя настоящая леди…

Граф не выпускал свою мачеху из поля зрения ни на секунду и сразу воспользовался возможностью вставить слово, прежде чем она смогла продолжить свои рассуждения.

– Ее матерью была Сюзанна Делшеннон, дочь почтенного Патрика Делшеннона, твоего умершего дяди. С каких пор ты так принижаешь свою собственную семью? Ты же постоянно объясняла мне, что родословная Делшеннонов длиннее и древнее, чем графов Уинтэш! Ты меня удивила…