Феннимор подошел ближе, чтобы тоже осмотреть находку. Он видел выражение страдания на лице брата. Слова застряли у него в горле.

В тягостной тишине был слышен только шум подземных потоков, набиравших силу благодаря приливу. Один из них стал ранней могилой Леоноры.

Закоченевший, страшно уставший и крайне подавленный горем, семнадцатилетний юноша прислонился к стене. Ему хотелось вновь стать ребенком, чтобы он мог позволить себе заплакать. Веки Фенна отяжелели и как бы сами по себе стали опускаться, как вдруг уголками глаз он заметил быстро метнувшуюся тень.

Прежде чем он понял, что случилось, леди Аманда схватила рукой обломок скалы размером с кулак и изо всех сил ударила им Герве по затылку. Со стоном лорд рухнул на землю, а его факел упал и прокатился на несколько шагов дальше, но, к счастью, не погас.

Когда же вдова пробегала мимо Феннимора, тот, мгновенно овладев собой, в последний момент схватил ее за плащ и крепко удерживал его закоченевшими пальцами. Мужественно преградил он ей узкий путь к бегству.

Виконт Февершем не даст этой опасной леди скрыться от ответственности за ее ужасные поступки.

Как затравленный зверь, леди Аманда остановилась; ее блуждающий взгляд был направлен мимо Фенна, в темноту. Затем она резко повернулась и сломя голову побежала в противоположном направлении.

Виконт Февершем ощутил в своей руке лишь ткань упавшей накидки, в то время как беглянка подобрала подол своего розового домашнего платья, чтобы оно не мешало ей спасаться бегством.

– Мама! – Когда Фенну стало ясно, что она бежала к своей верной смерти, с его уст непроизвольно сорвалось слово, которым он уже много лет не называл ее. – Мама, остановись же! Стой!

Дикий крик Фенна вместе с холодной морской водой лужи, куда упал граф, вывели его из бессознательного состояния. Когда Феннимор пробежал мимо него, Герве уже привстал на колени. Не обращая внимания на пульсирующую рану, кровь из которой капала ему за воротник, он схватил второй факел и с трудом поплёлся вперёд.

Во время короткой передышки, когда его горе взяло верх над осторожностью, он допустил губительный промах. Аманда Кройд, не колеблясь, использовала любую возможность скрыться.

Ему удалось вытеснить боль из своего сознания, и, спотыкаясь, несчастный пошёл за Феннимором и леди Амандой, держа в одной руке факел, другой опираясь о стену слегка изгибающегося, наклонного хода. И лишь его подсознание зафиксировало, что пол уже был покрыт слоем постоянно прибывающей морской воды высотой в ладонь.

Феннимор догнал леди Аманду у самого края провала в штольне. В мечущушемся свете факелов было трудно понять, кто окажется победителем в беспорядочной рукопашной схватке, которая происходила в опасной близости к пропасти. Безуспешно пытался юноша апеллировать словами к своей впавшей в истерику матери.

– Ты пойдёшь со мной! Мы должны выбраться отсюда, иначе все мы утонем!

Пронзительно захохотав, вдова вновь высвободилась из его рук, поскольку он, удерживая ее, не отваживался сделать ей больно.

– Смелее же! – завизжала она неузнаваемо изменившимся голосом. – Все потонут! Все! Тогда я буду хозяйкой Уинтэша! Тогда всё будет принадлежать мне и все будут подчиняться моим приказам, все!

Пронзительно-монотонная речь леди Аманды закончилась невнятным хихиканьем, в котором уже не было ничего человечески нормального. Она пошла к Феннимору, который как завороженный смотрел на ее руки с растопыренными пальцами, протянутые вперед, в направлении его груди.

Хотя Фенн в эту секунду знал точно, что она хотела столкнуть его в пропасть, он был неспособен сделать даже малейший жест сопротивления.

Ведь этого же не могло быть на самом деле! Ему это, вероятно, снится! Его мать не смогла бы этого сделать! Он был ее единственным ребенком! Она произвела его на свет, она не могла…

– Фееееенн!

Не поняв, что произошло, он почувствовал, что кто-то рванул его в сторону, а затем он натолкнулся на неуверенно стоявшего на ногах брата. В тот же самый момент леди Аманда, собрав все свои силы, вложила их в удар, который должен был прийтись ему в грудь.

От собственного толчка она полетела вперед, и в течение каких-то долей секунды оба мужчины видели выражение странного удивления на ее лице. Казалось, она парила в воздухе над гротом. Затем сила тяготения победила. С ужасным воплем полетела она вниз и исчезла из виду. Шлепок о воду и бурление мчащегося потока заглушили ее крик.

– Мама!

Герве спрятал лицо Феннимора, как бы защищая, у себя на плече.

– Ей уже ничем нельзя помочь, малыш! Она сама совершила суд над собой!

– О, Боже, это я виноват! – всхлипывал молодой человек безутешно. – Почему я не оттолкнул ее от края! Мы должны позвать на помощь, достать веревки, лестницу…

Граф медленно покачал головой.

– Бессмысленно! Течение такое сильное, что ее уже затянуло в подземные ходы. Пошли, пора! Нам нужно поторопиться. Вода прибывает…

Феннимор видел, что, как бы в подтверждение этих слов, становящийся все более бурным поток уже устремлялся в бездну. Вода доходила до щиколоток.

– Мы уже не успеем…

– Мы успеем, – обещал Фенну Герве. – Мы успеем, малыш, если даже это будет последнее, что я успею в своей жизни. Я не допущу, чтобы и ты погиб в этой дыре. А когда мы выйдем наружу, я закажу деревенскому кузнецу решетку, которую поставят перед этой проклятой пещерой и закрепят так прочно, чтобы ее не смогли убрать и наши потомки!

Промокший до нитки, с содранной кожей на руках и в разорванной в клочья одежде, Герве Кройд, одиннадцатый граф Уинтэш, сдержал свое обещание. Его сводный брат, нервные и физические силы которого совершенно иссякли, хрипло дыша и всхлипывая, в изнеможении свалился на скалистую тропинку.

Лорд Уинтэш дал ему отдышаться. Сам он не чувствовал ни своих ран, ни смертельной усталости. Только огромная, страшная пустота была у него внутри. Он остановился, устремив пристальный взгляд на море.

Ветер утих. Солнце только что поднялось из моря, и розовое утреннее небо отражалось в серебристых, одинаково ровных гребешках волн. Мир был прекрасен. Он был чист, ясен и полон несокрушимой силы.

Таким было первое утро после смерти Леоноры. Чего же он ожидал? Разрушений? Внешних проявлений катастрофы, обрушившейся на него?

Безупречная красота утра вызвала у него боль, великолепная картина поплыла перед его глазами, и он закачался. Как ему жить дальше, с грузом всех его ошибок, горьких и сладких воспоминаний? Как уйти от мрака, который как облако опускался на него, грозя задушить?

– Итак, милорд, у вас сильнейшее сотрясение мозга. Еще немного, и повреждение свода черепа могло бы стать необратимым. К этому добавилось общее перенапряжение организма, результатом которого стала тяжелая лихорадка. Мы серьезно опасались за вашу жизнь. Если все эти медицинские факты не смогут утвердить вас в желании соблюдать постельный режим, то это, по-видимому, заставят вас сделать головные боли и слабость, от которых вы, несомненно, страдаете и сейчас.

Лорду Уинтэшу с большим трудом удалось как следовать за пространными речами доктора Филдинга, так и понять, что вообще произошло с ним. Он лежал в своей кровати, слабый, как новорожденный, а в его голове стучал кузнечный молот.

– Что… что случилось?

– Я оставляю более подробный рассказ за миледи Уинтэш, милорд. Вы должны беречь себя, и миледи будет следить за этим. Разрешите мне выразить вам свое соболезнование. Это действительно несчастье. Мы навсегда сохраним леди в нашей памяти…

Граф закрыл глаза. Частью, чтобы не слышать слов, частью потому, что та мощь, с которой вновь заработала его память, превратила тупые головные боли в истинные мучения.

Леонора! Доктор Филдинг говорил здесь о Леоноре! Он не успел спасти свою супругу, он пришел слишком поздно, чтобы в этой жизни сказать ей, как сильно он любил ее и нуждался в ней!

– Феннимор, мой брат… Он в безопасности? Я хочу его видеть… Где… где он?