Появившиеся в тумане просветы выводят на поляну где нашли изувеченную Ларису и следы битвы. Ровно в том месте где я увидел её в первый раз, укрывшись крыльями, лежала моя девочка. Гнев и злость вытеснили страх. О чём она вообще думала? Если Варнайлиэль узнает об этом, то за последствия никто не сможет поручиться! Сочтёт ли он её поступок попыткой побега? Отдаст ли приказ?

— Там был Габриэль, — растерянный взгляд зелёных глаз будто сквозь меня. — Мой Габриэль…

Досада и шевельнувшийся дух соперничества приводят в чувство не хуже ушата ледяной воды. Что же я делаю? Осторожно опускаю её на землю, осознав, что в порыве чувств причинил ей боль. Ответ её губ на моё едва ощутимое прикосновение и топкая волна облегчения — простила.

Видела она его. Магический туман не показывает реальность, он даёт то, что хочет показать Тёмный маг. Был ли это настоящий иномирец или созданное душегубом плетение? Ответа сейчас не узнать.

Значит, выбора нет. Фарадир уже должен был вернуться с обхода границы. Вместе что-нибудь придумаем. А Ларисой займусь сам, чтобы знать на что она способна когда отправимся в Тёмный Оплот.

— Идём, найдём Фарадира и посмотрим, что можно сделать. Я сам займусь твоими тренировками. Без меня ты в Тёмные земли не пойдёшь, поняла?

Отразившаяся на лице крылатой бурная радость с чуть испуганной улыбкой ответила на все вопросы. Теперь точно не сбежит и будет слушаться. Неожиданно обняла меня, в зелёных глазах отразилось то же томление, что охватывало меня в её присутствии.

— Не заплутали случаем? — Фарадир умеет выбирать время, чтобы появиться.

Раздавшийся за моей спиной добродушный смешок заставил Ларису спрятать горящее от смущения лицо у меня на груди. Тут спальни нет, уже не сбежишь, маленькая.

— А ты потерял? — ответил другу с той же усмешкой.

— А чего вас терять? — иронично поднял бровь Фар. — Орёте на весь лес.

— Вопрос есть, — решил с ходу отбросить все расшаркивания. — Сможем незаметно проникнуть на одну территорию? Разведать кое-что?

— Понравилось в тумане бегать? — ухмылка тут же уступила место сосредоточенности. — Можно и побегать, знаю одно занятное местечко.

— Только сначала… — я кивнул в сторону замершей в моих объятьях Ларисы, настороженно переводящей взгляд с меня на Фарадира.

— Понял. Жду утром на тренировочном поле.

Лариса

Судя по обмену любезностями, Фарадир и Дорханиэль достаточно хорошо друг друга знают. Мысли крутились в голове и сталкивались пока мы возвращались домой. Понятное дело, что к заводи меня не повели и всю дорогу мужская ладонь крепко держала за руку. Эльфы тихо переговаривались между собой о каких-то событиях на границе и нападении троллей на отряд выше по реке. К счастью, никто не пострадал, но краем глаза я поймала на себе два внимательных изучающих взгляда. На площадке, оставив друзей прощаться, проскользнула в дом покинутый меньше часа назад, на который мне многозначительно указал Дорханиэль. Придётся жить у него. Всё вот не как у людей, пытаюсь ведь себя достойно вести, но уже который раз подрываю доверие своего охранника. Вот и расплата, теперь глаз не спустит.

— Диковатая она у тебя как зверёныш, — донёсся до моих ушей едва слышный голос Фарадира. — Впрочем, оно и к лучшему. Не станет доверять кому попало. Выжить будет легче.

— Думаешь, что я пущу её дальше безопасной черты? — задумчивый голос Дора разбивает в прах затрепетавшую и свившую гнездо в моей душе надежду. — Посмотрит на туман, убедится, что не пройти и вернёмся.

— Зря ты так, может как раз у неё и есть этот шанс. Она единственная в нашем мире с крыльями, может и нет смертельной завесы там наверху и она сможет…

— Нет! — полный ярости рык заставляет меня дёрнуться и замереть, продолжая неблаговидное подслушивание. — Ты бы позволил Наэль идти на смерть? А она ведь даже не твоя избранница! Не требуй от меня того, что сам не сделаешь!

— Дор, ты не понимаешь…

— Это ты не понимаешь! — окончательно взорвался Дорханиэль. — Она моя! И я не позволю кому бы то ни было решать её судьбу!

— Но ты ведь решаешь… — донеслось флегматичное замечание Фарадира. — Чем ты лучше меня?

Сердце гулко ударилось о прутья ребер и мысли, до сей поры суматошные, замерли и боялись шевельнуться. Занавесь на двери отдёрнулась, открывая моему взору взбешённого Дорханиэля и задумчиво глядящего ему в след Фарадира. Оба взгляда сошлись на мне, замершей возле входа в гостиную.

— Лариса… — растерянный эльф замер на пороге.

— Фарадир, — я сама удивилась безжизненности собственного голоса. — Я принимаю твоё предложение.

Он и не думал мне помогать! Только создать видимость, чтобы я успокоилась! Чтобы не думала о том, что ему не выгодно! А я-то, глупая, понадеялась, что всё может быть как в сказке! Вот он надёжный мужчина, который поможет и встанет на защиту! Наверное, я неправильная попаданка, никаких лёгких путей и быстрых решений насущных проблем, никакого спасения мира, никакой любви от воспылавшего чувствами мужчины. Охранник. Палач. И никто, кроме него, не может решить жить мне или умереть. Верный пёс своего Владыки.

— Какое предложение? — свирепый взгляд Дорханиэля обращается к светловолосому. — Ничего не хочешь рассказать… друг?

— Не думал, что до этого дойдёт, — качнул головой Фарадир. — Поговорим завтра, сейчас не время и не место.

— Уверен?

— Уверен, — взгляд цвета стали легко выдерживает сапфировые всполохи.

Гейб, как же тебя не хватает! Стараясь не выдать своих чувств, отступаю вглубь гостиной и затем в спальню. А мужчины продолжают буравить друг друга взглядами. Одна. Я, действительно, здесь одна. Значит, найду Габриэля и пошлю к чертям до боли занывшее сердце. Переживу, справлюсь.

— Лариса, — Дор останавливается на пороге, смешанный с грустью, синий взгляд скользит по моему лицу. — Ты не так поняла…

— Я всё поняла как нужно, Дор. Пойду к себе, там не опаснее, чем здесь.

— Лариса, послушай…

— Не нужно, — холод проникает в каждую клеточку и сворачивается клубочком в душе. — Оставь, пожалуйста, всё как есть. Я справлюсь, а ты не должен подвести своего Владыку.

Эльф дёргается как от удара, но не препятствует моему уходу. Лишь когда я прохожу мимо, его рука на мгновение касается моих крыльев. Тёплая волна от этого простого движения растекается по позвоночнику, но со своим телом я уж как-нибудь да договорюсь. Когда я успела так сильно привязаться к нему, что возможность ухода стала выламывать тело и душу?

Я сильная. В тот момент когда я уже почти себе поверила, тёплые сильные руки обхватывают меня за талию и, развернув, прижимают к себе. Нервные, лёгкие, сводящие с ума поцелуи, покрывают лицо, шею и что-то внутри ломается, отвечает на ласку и нежность. Горячие ладони скользят по телу, обжигая чувствительную кожу сквозь ткань. Его волосы скользят под моими пальцами, рубашка мешает ощутить желанную гладкость кожи, пуговицы такие мелкие, что вызывают лишь раздражение.

Треск ткани выдаёт в нём то же нетерпение, что сжигает меня изнутри. Где-то на задворках разума мелькает и тут же исчезает мысль, что безумно жалко платье цвета моих любимых кленовых цветков. Холодная шёлковая простынь на мгновение приводит в чувство разгорячённую кожу, но близость такого нежного и заботливого, желанного мною мужчины, сводит на нет все попытки разума докричаться до пленённого горячими объятьями тела.

Несколько мгновений боли и трепещущее от восторга сердце. Мой, каждой клеточкой тела мой.

— Девочка моя, — горячий шёпот выводит из состояния полудрёмы.

Его грудь устало вздымается, мои крылья накрыли нас обоих, баюкая в своих объятьях. Где кончается он и где начинаюсь я? Тела переплелись и всё, что было до этой минуты кажется мелким и незначительным.

И пусть завтра я буду ненавидеть себя за то, что произошло, но сейчас так спокойно от того, что его сильное гулкое сердце мерно бьётся под моей рукой.