Второй иномирец был окружён и обездвижен. Трава до сих пор не оправилась. Обрывки верёвки змеёй свернулись в потемневшей от высохшей крови ямке. Его дважды пытались опутать. Силён. Невольное уважение к незнакомцу скользнуло в меня, пока я изучал оставленные на земле следы. Орки весьма подлые существа. Напасть со спины — их излюбленный приём. Иномирец не устоял и был схвачен. Его отправили в Оплот. Оттуда не возвращаются.

И только сейчас сложилась ещё одна деталь головоломки. Все эти четыре дня дозорные не встречали следов прислужников Тёмного. Они знали кто здесь появится и ждали их. Вот только крылатую девочку нашли мы и забрали, но Тёмный маг похоже её не искал и, возможно, она ему не нужна. Проклятый душегубец! Столько лет от тебя не было вестей и вот, ты нашёл то, что искал. Что будет дальше?

Некоторое время ушло, чтобы стянуть трупы в одну кучу в центре поляны, подальше от деревьев. Грубые мечи и расколотые щербатые щиты — в это же место. Магический огонь поглощает всё, не оставляя следов. В первый раз они не унесли погибших с собой. Почему? Хотели вернуться позже? Думали, что мы найдём их раньше? Выживших было слишком мало, чтобы заниматься ещё и трупами? Слишком спешили к своему хозяину?

Вопросы без ответов. Сколько их уже появилось за эти дни и не сосчитать.

Домой возвращались в самом мрачном расположении духа. На границе с первыми древесными домами нас встречал сам Лесной Владыка. Хуже быть не может.

— Я слушаю, — водянисто-серые глаза Светлого словно подёрнуты наледью: верный признак едва сдерживаемой ярости.

Каждый из четвёрки опускается на колено перед высоким даже для нашего племени Варнайлиэлем. Он выбрал белый костюм, оттеняющий бледную кожу и волосы цвета спелой пшеницы. Плохой знак.

— Владыка, — тяжело расписываться в собственной глупости. — Найденная девушка была не одна. С ней был ещё мужчина. Орки забрали его в Тёмный Оплот и больше не возвращались к нашим границам.

— Значит, они ждали их, — Варнайлиэль пришёл к тем же выводам. — Они не пытались прийти за девчонкой?

— Нет, Владыка.

— Интересно. Дорханиэль, я снимаю тебя с патрулей, за Амриной присмотрит Румир. Твоя задача — присматривать за иномирянкой и докладывать мне обо всём. Если окажется, что она на стороне Тёмного — убей.

— Да, Владыка…

Венценосная сволочь. Привычная злость поднимается из глубин души, но усилием воли заставляю себя загнать её обратно. Насмешливый ответный взгляд Владыки и он, отвернувшись, скрывается за деревьями. Знает. От него невозможно скрыть ничего, поэтому Варнайлиэль — опасный противник, с ним боятся иметь дело даже придворные интриганы.

— Дор, ты ведь не убьёшь её? — Каленор ещё молод и оспаривание приказов пока сходит с рук. — Она не может быть с Тёмным, ты же видел — её душа светлая!

Не может, ты прав. Но заодно с Тёмным может быть её мужчина. Пойдёт ли она за ним? Что между ними?

— Вы слышали Владыку? — помимо желания произносят мои губы. — Свободны.

Знаю, что сейчас веду себя так же как он, но ничего не могу поделать. Ярость требует выхода и единственное, что может удержать внутренний огонь — прохладные руки Нарлины едва касающиеся висков. Знахарка умеет лечить не только телесные раны. Меня тянет в её дом. Тянет к крылатой девочке. Возможно, это благо, что я буду с ней неотступно. Но смогу ли я её убить? Уже сейчас я не знаю ответа на этот вопрос.

Нарлина поняла всё без слов. Знахарка что-то разглядела в моих глазах, едва я появился на пороге и тихо вскрикнула, покачав головой.

— Я не дам тебе этого сделать! — едва слышно прошипела эльфийка. — Я столько сил потратила, чтобы поставить её на ноги! Ты в своём уме?

— Лина, — как же я устал! — Слово Владыки нерушимо. Если она переступит грань, я сделаю это.

— Ненавижу тебя, слышишь? Ненавижу!

Я никогда не видел, чтобы знахарка плакала. Она тоже успела привязаться к Ларисе и сейчас просто разревелась, как ребёнок.

— Дор, ну ты сходи, посмотри на неё. Она такая хрупка, её душа светится, она не может быть на стороне зла. Как ты можешь ему верить?

— Лина, — пришлось встряхнуть беловолосую целительницу. — Я не верю ему. И сделаю, что возможно, чтобы она осталась здесь.

— Обещаешь? — девушка так доверчиво заглядывает в глаза.

Я не умею врать. Лина это знает и, всхлипнув, скрывается на веранде.

Когда вхожу в комнату, Лариса уже снова спит. Сейчас, это лучшее лекарство. Во сне её волосы разметались по подушке. Ладошки спрятала под щекой, а колени подтянула к груди. Крылья распахнуты и свисают по краям кровати. Она словно испуганная птица, загнанная в клетку. Но почему-то мне кажется, что она привыкла так жить. Загнанный зверь, каждую минуту ожидающий последнего удара от охотника. И роль охотника теперь принадлежит мне.

Лариса

Просыпаться было легче, чем в прошлый раз. Уютные родные крылья обернулись вокруг тела и дарили тепло. Провела ладонью по шелковистым перьям и поёжилась от прошедшей по спине щекотки. Приснилось! Это был сон!

— Габри… — резко развернулась и уткнулась носом в подушку позади себя, а спину возле позвоночника пронзило неприятное ощущение схожее с тем, что бывает когда прищемишь палец. — …эль.

Никого. Только всё тот же древесно-кустарниковый вид за окном. А крылья…

— Ааааа! — моему воплю позавидовали бы самые буйные умалишённые в этом дурдоме.

Они растут из моей спины! У меня крылья! Судорожно ощупала под одеялом своё тело — всё то, что отличает женщину от мужчины на своих местах. Я не в его теле. Но у меня крылья! Как? Как это возможно? Почему? Где эта пернатая нечисть? Слёзы приближающейся истерики брызнули из глаз, а из горла вырвался тихий скулёж. Что здесь вообще происходит?

— Лариса? — в комнату вбежала Нарлина и села на кровать рядом со мной.

Нежная рука девушки скользила по моим волосам, а тихий мелодичный голос шептал что-то успокаивающее. Мой разум бился в поисках ответов, но перед глазами всё так же стояло железное месиво из машин и маленькое белое пёрышко. Я действительно умерла? Это сюда попадают после смерти? Но почему я помню свою прошлую жизнь? И где Габриэль? Во всех историях, что рассказывают о "белом тоннеле", там встречают родственники, а ангел сопровождает… Значит, это какой-то другой мир или я сплю?

— Дор, посиди с ней, — врывается сквозь пелену эмоций далёкий голос. — Я принесу отвар из мяты.

Мой взгляд фокусируется на приближающемся мужчине. Эльф. Черноволосый, сапфировоглазый эльф. Это не сон.

Очередной вопль вырывается из груди, а я пытаюсь отползти от вполне материального наваждения, крылья живут своей жизнью и бьют по моему телу, по кровати. Случайно прижимаю одно из них рукой, боль вонзается в спину и вопль переходит в шипение.

— Тихо, — эльф выставляет вперёд руки, защищаясь от пернатых ударов, но продолжает идти вперёд. — Лариса, успокойся, всё хорошо.

— Хорошо? Что хорошо? — я срываюсь на крик. — У меня единственный друг пропал! У меня из спины крылья выросли! Я в другой мир попала! Это ты называешь хорошо?!

Злость на остроухого накрывает с головой. Да что он понимает? Живёт тихо-мирно в своём лесу. И никто его отсюда в чужой мир не вытаскивает! Жалость к самой себе, такой слабой и жалкой, точит душу.

— Тебе никто не причинит вреда, — меняет пластинку остроухий.

— Да? — продолжаю выть я, перестав пятиться и теперь наступая. — А Саурон и Средиземье ни в счет?

С трудом встала на кровати и, пытаясь удержать равновесие, вцепилась в прикроватный столбик, праведным гневом нависая над мужчиной.

— Чего? — эльф опешил, вытаращив на меня свои нереально синие глаза. — Кто такие Саурон и Средиземье?

— Э… — настал мой черёд хлопать ресничками. — Значит палата Толкиенистов не здесь?

А вот это, наверное, печально. В Средиземье нашлось бы чем заняться — фантазия уже довольно потирала лапки, но — не суждено. Наш высокоинтеллектуальный спор прервала вернувшаяся Нарлина.