Меня сжали в медвежьих объятиях и усадили на пенёк, топор даада Нам отложил рядом и сам присел на соседний. Кроме громадного телосложения, коротких черных волос, по лбу перехваченных широким кожаным обручем, даада обладал мощным волевым подбородком, яркими синими глазами и… носом-картошкой. В детстве меня это ужасно веселило, потому что мне казалось, что это нос подпортил ему весь имидж, но его характер и харизма обволакивали настолько, что ты даже не замечал потом этого.

- Как твои дела, Алексия? – Басом спросил у меня даада Нам. – Как поживаешь? Как Кирина, не мучает тебя?

Я вздохнула, улыбаясь, говорить с ним о бабушке мне не хотелось. Даада всегда выражался предельно честно: не нравится, что она говорит или делает – не слушай её и не делай. Ему было легко сказать, мне не очень легко опробовать в деле.

- Да хорошо все… Даада?

- Ммм… - Мужчина потянулся к топору и мягкой тряпочкой стал протирать его, любовно оглаживая.

- Что не так с Кассандрой? Почему все так против свадьбы с ней?

Свой ответ на этот вопрос я знала, а вот родственничков расспросить ещё не удалось. Синие глаза на меня взглянули.

- Твои варианты?

- Мне просто не нравится, что Вэрт так поступит и такое ощущение, словно она его обманула.

- Вэрта не обманешь и силком не затащишь, да и не из тех она людей… не хищница, таких Вэрт даже за милю к себе не подпустит.

- Но тогда почему?

- А у него не спрашивала?

- Он ведёт себя как юродивый… - буркнула я, поджимая губы и складывая руки на груди. – Мне кажется дело в ней.

- Хорошо, но тема закрыта, если он решил туда лезть – пусть. Я не одобряю этого, и он моё мнение знает, если он решил что-то, его упрямство не сломить. Ты же такая же.

Даада Нам хохотнул, снова полируя топор, к этой теме вечером мы и правда не возвращались, просто болтая о том и о сем, я рассказывала ему об артефакторстве и о том, что узнала за это время, даада пожалуй, кроме Вэрта, был тут единственный кому действительно это было интересно. Иногда мне казалось, что не будь у него этой семьи, он бы ушёл отсюда и пошёл учиться на артефактора, до того его интересовали всякие тонкости этого дела. Хоть я и наслаждалась этим вечером, мои мысли все время возвращались к Кассандре, тревожились, метались и снова думали о ней. Придя вечером домой, я узнала, что рыбаки задержатся, так что питы сегодня не будет, пришлось ужинать без него и без него же отправляться спать.

Моя комната давно была превращена в детскую для Олли, и хотя она много что изменила в ней, какие-то черты все-таки остались, деревянные стены пестрили рисунками, как моими, так и её. Я в то время бредила артефакторством, я желала стать им так сильно, что постоянно придумывала что-то новое, рисовала, создавала причудливые формы, названия к ним, а потом мы с Вэртом и Милирой мастерили из них какое-то подобие и игрались с ним, бегая друг за другом. Вот и сейчас на стенах остались мои «изобретения», а рядом висели новые рисунки – Олли, и в основе своей они были про одежду, даже странно, что мои диковатые изобретения она не сняла. На время приезда Олли переехала к Мие в комнату, а мне отдали старую. Комната была большой, ненамного больше моей комнаты в академии, но простор чувствовался, большие два окна освещали днём комнату, а сейчас в них заглядывала тьма, слева стояла большая кровать с балдахином из тонкого тюля – кстати тоже моё творение. Я почему-то считала, что настоящие леди спят только на кровати с балдахином и, сдавшись моему нытью, пита с Вэртом быстро соорудили мне эту конструкцию, а мата сшила занавески, получилось очень уютно, даже скучаю по ним немного.

Я прошла до кровати, медленно избавилась от платья, нижнего платья и юбки, и переодевшись в чистое упала на кровать. О, чудо, большая кровать, на которой можно спать хоть звёздочкой, хоть птичкой, хоть как – не упадёшь. Меня это радовало, хотя на кровати я спала всегда очень компактно, я все думала о словах Вэрта в глубоком детстве, что я сплю словно скомканный кусочек бумажки, и несмотря на столько прошедших лет никак не могла придумать достойного ответа. А потом меня поглотил сон своими мягкими лапками…

Глава 7. Тайные желания

Утром на первом этаже меня, зевающую, встретил пита, являющий почти копией своего отца – даада Нама, он также сжал меня в объятиях, и пока мы обменивались любезностями, сверху спустился Вэрт, они перекинулись с ними парой фраз, погрузив кухню в напряжённую атмосферу, из которой тут же растворились дети. Да и Вэрт, захватив что-то из выпечки, спокойно объявил, что ушёл искать место для дома и покинул дом, напоследок сообщив мне, что скоро придёт Кассандра. После его ухода, пита вздохнул, оглаживая меня по голове.

- Когда же у него все мозги на место встанут?

- Ты против Кассандры?

- Нет, я против его брака целиком, - голубые глаз сверкнули на меня, пита сел за стол, взглядом попросив мату Таренну накрывать на стол, пока та суетилась, мы продолжили разговор. – Он не готов.

- Почему?

- Тебе тоже разжевать и в рот положить?

- Я пытаюсь понять, кто из вас прав, а кто виноват, - я поёжилась, я совсем забыла насколько суровым характером может обладать мой любимый пита Сагард.

- Тебе все ещё это не очевидно? Или ты сомневаешься в моих словах? – Я покачала головой, сжимаясь. - Этот щенок…

- Сагард, - мата Таренна грохнула тарелкой перед ним, тот бросил на нее взгляд и всё же смягчился.

- Этот мальчишка настолько глуп, что считает, что оттого что он просто заведёт жену, в его жизни что-то наладится. А у него ничего нет за спиной: ни сбережений, ни дома, ни опыта, ни даже представлений о семейной жизни, да и мозгов у него тоже нет ещё. А всё туда же…

- Может одумается ещё, - протянула мата Таренна, громко отхлёбывая из кружки травяной чай и теребя косу, что выдавало её волнение.

- Да куда там, если он что-то себе в голову втемяшил, так будет стоять на своём.

Даада то же самое сказал про Вэрта вчера, неужели всё настолько плохо.

- Да ладно бы отсрочили ещё, - фыркнула мата в кружку, - пожили чутка, он бы дом построил, подготовил все, ладно с ним с возрастом, с опытом, но чего торопиться то?

- Да куда он жену собрался привести? На пустырь с травой? Не понимаю… – Вторил ей пита.

Логика их мне была понятна. И правда… Вэрт только собирался выскользнуть из-под крыла родителей, семейностью он не отличался, дома его кормили, поили, одевали, так что на свободу он не особенно торопился, и сколько раз ему про поиск места не говорили, он всё время это откладывал «на будущий год», а тут словно вожжа под хвост укусила его какая. Ещё дом не выбрал, а уже жену сразу. Это и правда было немного странно.

- А чего Кассандра то? Что других девушек нет?

- Да кто ж его знает… - послужило мне ответом.

- Опоила? – Две пары глаз прожгли меня изумлённым взглядом. – А что?

- Не стала бы, она не такая…

- И что теперь делать?

- Да мы уже все перепробовали стоит на своём, упрямец, - мата Таренна покачала головой. – Вэрт хочет, чтобы ты с ней встретилась, да?

- Ага…

Мне эта идея уже не казалась такой уж хорошей, но раз обещала…

- Вот и она идёт. Удачи. Может тебе удастся то, что не удалось нам. Достучаться до его сердца или мозгов, что уж у него там сейчас работает...

Я растерянно оглядела своих мату и питу и вышла за дверь. Там на пороге меня ждала Кассандра.

Кассандра оказалась невысокой пухлой девчушкой, именно девчушкой, чтобы называться девушкой ей не хватало грандиозности и женственности, она вся была такой девочкой. У нее были длинные волосы, украшенные цветами, длинное платье, мягко облегающее формы и яркие живые голубые глаза. Она была ещё ребёнком, чистым, непорочным и абсолютно прозрачным. Честно я ожидала, что она будет злобной стервой, которая строит козни против моей семьи, но она оказалось довольно глуповатой для этого. Просто девчушка, обычная вполне и ни капли не опасная, что окончательно сбило меня с толку. Она не представляла никакой угрозы, либо очень хорошо скрывалась, но ло-укки не люди, они редко скрывали свои эмоции, предпочитая честность, тем более в эмоциях. Мы гуляли с ней, я расспрашивала осторожно её о планах на жизнь, о её семье, о том, что она любит, иногда пыталась задавать каверзные вопросы, на которые она отвечала с обезоруживающей кристальностью. Она радовалась мне и миру, рассказывая, как её любят в семье, как расстраиваются, что она собралась замуж так рано и непонятно за кого, как братик принёс ей утром цветочки, что она сочинила стишок и что-то такое же весёлое и сумбурное.