Поиск
Перевод В. Брюсова
Женщина в черном
— Средь золота и мрака площадей,
О женщина в одежде черной,
Чего ты ждешь так много дней?
Чего ты ждешь упорно?
— Псы черных чаяний пролаяли опять
Сегодня вечером на луны черных глаз,
На луны глаз моих, на черную их гладь,
На луны глаз — не раз — в вечерний час;
Протяжно псы пролаяли опять
На луны глаз, на черную их гладь.
Такою пышностью скорбит волос волна,
Что стая псов безумием полна,
Такое золото в сверканье наготы,
Такой гордыней бедра налиты!
— О женщина вся в черном, столько дней
Чего ты ждешь средь грома площадей,
Чего ты ждешь?
— Вновь груди-паруса в тот черный рай летят,
В просторы черные, где мечется набат.
Каких Валгалл[10] горячечные трубы
Иль кони, вскинутые на дыбы
Хлыстом любовной пытки и борьбы, —
Мои гранатовые губы?
Какие ужасы кипят в моем огне
Для этих псов, что лижут пыл мой ярый?
Какие им пожары сквозь удары
Мечтаются, чтоб смерть искать во мне?
— О женщина вся в черном, столько дней
Чего ты ждешь средь грома площадей?
— В моих объятиях шипы;
Я ненавистью вся пылаю;
Я — гончая среди толпы;
Я гибну или пожираю.
Зубов алмазных острия
Мои горят, язвя на ложе;
Да! Точно смерть прекрасна я
И, как она, доступна тоже.
И тем, кто о стену мою
Ломает молнии желаний,
Я тела катафалк дарю,
И стон, и свечи поминаний.
Я всех пьяню тоской своей,
Томя у самого порога;
Проклятия моих грудей
Восходят факелом до бога.
Как башня я; затворов лязг
Привычен всем; все испивают
Струю моих нечистых ласк,
Что, утоляя, убивают.
Бессильные! Что любо им?
Чем их бесплодный пыл волнуем?
Лишь отвращением моим
К их ярости и поцелуям.
Им сладко вновь найти во мне
Свой мертвый светоч воскрешенным,
И плащ мой в их безумном сне,
Как рдяный ужас, повторенным.
— О женщина вся в черном, столько дней
Чего ты ждешь средь грома площадей,
Чего ты ждешь?
— Лишь солнца старого вечерний пламень ярый
Кусками золота осыплет тротуары,
Лишь город линии своих огней помчит
За черный горизонт, где устремлен в зенит
Магнит всевластный: женщина! — как снова
Псы безнадежности свой долгий лай стремят
В глаза моей души, в ее полночный взгляд.
Псы лают черные средь сумрака ночного,
Псы лают черные в вечерний час
На луны черные моих недвижных глаз!
Какой гордыней бедра налиты,
Что мчатся псы вдоль тела золотого?
Бьет им в глаза средь сумрака ночного
Какой огонь багряной наготы?
Каких безумий пьяная Валгалла
Мне разжигает губы ало?
И волосы — в какой клокочущий набат,
В какой полночный рай летят?
Какой пожар, и пыл, и страх
Меня влекут уздою черной,
Бросая здесь, на площадях,
Царицей грозной и покорной?
— О женщина вся в черном, столько дней
Чего ты ждешь средь грома площадей,
Чего ты ждешь?
— Увы! Когда же он придет, —
Когда багряный вечер ждет,
Кто появиться должен неизбежно
И кто появится, как рок?
Во мне безумие растет волной мятежной
И поднимается от ног
К уже галлюцинирующим грудям!
Где руки, что пролили кровь?
Они раскроются — и будем
Мы длить кровавую любовь!
Все тело ждет любовной казни.
Что страх, когда желанье жжет?
Меня никто не обойдет
В моем властительном соблазне!
Кто ж должен пожелать меня
Среди вечернего огня
В железном грохоте и реве?
— О женщина вся в черном, столько дней
Кого ты ждешь средь площадей.
Кого ты ждешь?
— Того, чей нож отведал крови!
Перевод Г. Шенгели
Числа
Я — обезумевший в лесу Предвечных Числ,
Со лбом, в бореньях роковых
Разбитым о недвижность их!
На жесткой почве, с прямотой иглы,
Глухого леса высятся стволы;
Их ветки — молний изваянья;
Вверху — квадратных скал углы —
Громады страха и молчанья;
И бесконечность в вышине
Алмазных звезд, с небес ко мне
Глядящих, — строги и суровы;
И за покровами покровы
Вкруг золотой Изиды[11], в вышине!
Я — обезумевший в лесу Предвечных Числ!
Как взоры пристальны их роковых проблем!
Первичные, они — пред нами суть затем,
Чтоб в вечности пребыть такими ж!
От их всевластных рук вселенной не отымешь,
Они лежат на дне и в сущности вещей,
Нетленно проходя сквозь мириады дней.
Я — обезумевший в лесу Предвечных Числ!
Открою я глаза: их чудеса кругом!
Закрою я глаза: они во мне самом!
За кругом круг, в бессчетных сочетаньях.
Они скользят в воспоминаньях.
Я погибаю, я пропал,
Разбив чело о камни скал,
Сломав все пальцы об утесы…
Как бред кошмара— их вопросы!
Я — обезумевший в лесу Предвечных Числ!
Вы тексты от каких затерянных страниц?
Остатки от какой разрушенной вселенной?
Ваш отвлеченный взор, взор глаза без ресниц, —
Гвоздь, проходящий в сталь, меч, острый неизменно!
От ваших пристаней кто вдаль не отплывал?
Но гибли все ладьи о зубья тайных скал.
Я — обезумевший в лесу Предвечных Числ!
Мой ум измучен и поник
На берегах спокойных книг,
В слепящем, словно солнце, мраке;
И предо мной во мгле теней
Клубком переплетенных змей
Взвиваются хмельные знаки.
Я руки протянул во мгле:
Но вашей тяжестью к земле
Я наклонен в порыве смелом.
Я изнемог, я изнемог —
На переходах всех дорог
Встречаться с вами, как с пределом!
Я — обезумевший в лесу Предвечных Числ!
Доколе ж длительная пытка
Отравленного их напитка,
Вливаемого в грудь с высот?
Как знать, реальность или тени
Они? Но, холоден как лед,
Их роковой закон гнетет
Чудовищностью нарушений!
Доколь бессчетность в вышине
Алмазных звезд в их вечном сне,
Взор устремляющих ко мне
Неумолимо и сурово?
О, вечно ль не сорвать покрова
Вкруг золотой Изиды в вышине?
вернуться
10
Валгалла — в древнегерманской (скандинавской) мифологии — небесный дворец, где боги пируют вместе с душами героев, павших на поле брани.
вернуться
11
Изида — древнеегипетская богиня, культ которой как богини природы распространился по всей Римской империи в первые века н. э. В честь Изиды совершались мистерии, и выражение «покров Изиды» приобрело смысл «покров тайн природы».
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: