Он лежал на спине, и девушка склонилась над ним. Она казалась совершенно спокойной, невозмутимой; дверь у нее за спиной отворилась, потом снова закрылась.
Лицо мужчины, появившегося с ней рядом, было узкое, с глубоко посаженными, пронзительными глазами — лицо из ожившего ночного кошмара, которое Брейди в последний раз видел всплывающим над собою из тумана на набережной.
Он широко раскрыл рот в беззвучном крике, желая предупредить ее, но комната неожиданно закружилась в водовороте цветных огней, затягивая его вниз, в темноту.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Боль, обжигая и накатывая волнами, вынесла его на поверхность из мрака; кто-то равномерно хлестал его по щекам. Рядом слышались какие-то голоса — неясный, бессмысленный гул; затем повернули кран.
Голову его с силой пригнула чья-то мощная рука, и он задохнулся, когда ледяная вода хлынула ему в ноздри. Давление ослабили, и ему удалось глотнуть воздуха, но лишь на минуту. Его голову непрестанно толкали вниз. Когда его снова вытянули, заставив распрямиться, в ушах у него шумело, и он едва мог дышать, но пелена, застилавшая его взгляд, рассеялась.
Он был в маленькой, отделанной белым кафелем ванной, и его отражение смотрело на него из большого, по пояс зеркала. Лицо его казалось изможденным, измученным, глаза ввалились, на щеке виднелись борозды от ногтей.
Рубашка была вся в крови; он оперся о раковину, чтоб не упасть, и разглядывал себя в замешательстве. Рядом стоял плотный мужчина в потертом плаще и мягкой фетровой шляпе; его глаза на грубоватом лице смотрели на Брейди сурово и неприязненно.
— Как себя чувствуете? — резко спросил он.
— Ужасно! — прохрипел Брейди, и собственный голос показался ему чужим.
— И поделом тебе, мразь, подонок! — сказал мужчина и грубо толкнул его в дверь.
В гостиной оказалось полно народу. У двери стоял полицейский в форме, а двое сыщиков в штатском ползали по всей комнате, выискивая отпечатки пальцев.
Высокий худой человек — седовласый, в очках в роговой оправе — сидел на краю тахты с блокнотом в руках и слушал маленького сгорбленного старичка, который стоял перед ним, беспокойно теребя матерчатую кепку.
Когда Брейди появился в дверях и маленький старичок заметил его, лицо его исказилось от страха.
— Это он, инспектор Мэллори, — пробормотал он. — Тот самый тип.
Мэллори обернулся и спокойно взглянул на Брейди.
— Вы уверены, Блейки?
Маленький человечек твердо кивнул.
— Вряд ли я когда-нибудь забуду его, начальник. Я его хорошо разглядел, когда он стоял в дверях — она как раз зажгла свет.
Вид у Мэллори был усталый. Он что-то записал к себе в блокнот и кивнул.
— Очень хорошо, Блейки. Вы можете вернуться к работе. Позднее мы вызовем вас для показаний.
Человечек повернулся и направился к двери.
— Послушайте, что, черт побери, тут вообще происходит? — медленно произнес Брейди.
Мэллори холодно посмотрел на него.
— Лучше покажите ему, Гауэр, — сказал он.
Полицейский, который вывел Брейди из ванной, подтолкнул его к двери в спальню. Брейди неуверенно остановился в дверях. Сверкнула вспышка, и фотограф, обернувшись, посмотрел на него с любопытством.
В комнате был полный разгром, на полу в беспорядке валялись туалетные принадлежности, и занавеси трепетали на ветерке, задувавшем из разбитого окна. Простыни и одеяла свисали на пол, а напротив, на стене, видны были брызги крови.
Еще один сыщик стоял на коленях, заворачивая в полотенце старинную из китового уса, трость. Она была скользкой от крови; он обернулся, взглянул на дверь, и неожиданно в комнате стало тихо.
Гауэр подтолкнул Брейди вперед, к изголовью кровати. Что-то лежало там, покрытое одеялом, в узком пространстве между кроватью и стеной.
— Смотрите! — сказал он, сдергивая одеяло. — Смотрите хорошенько.
Одежда ее была разодрана и сползала клочьями. Она лежала, распростертая на полу; ее ноги выше колен были забрызганы кровью, но страшнее всего было лицо — липкое, вязкое месиво окровавленной плоти.
Брейди отвернулся, тошнота подступила ему к горлу. Гауэр выругался и толкнул его к двери.
— Ты — гнусный, отвратительный выродок! — бросил он злобно. — Я с удовольствием бы вздернул тебя своими руками.
Мэллори по-прежнему сидел на тахте, но теперь он внимательно изучал паспорт Брейди. Брейди посмотрел на него, в глазах у него был страх.
— Вы думаете, что я это сделал?
Мэллори кинул Брейди его пиджак.
— Вы лучше оденьтесь, а то простудитесь.
Он повернулся к Гауэру.
— Постереги его пока в другой спальне. Я там буду через минуту.
Брейди попробовал что-то сказать, но слова застревали у него в горле, и Гауэр, подталкивая, вывел его из комнаты, через ванную в соседнюю спальню. Она была маленькая, скромно обставленная: только узкая тахта под окном да большой стенной шкаф в нише. Гауэр толкнул Брейди вниз, на небольшое деревянной кресло, и оставил его под присмотром молодого констебля.
— Не найдется ли у вас сигареты? — спросил Брейди, когда полицейский вышел.
Констебль поколебался, потом расстегнул свою форменную куртку и вынул оттуда помятый серебряный портсигар. Ни слова не говоря, он протянул сигарету Брейди и дал ему прикурить, потом вернулся на свой пост у двери.
Брейди почувствовал, что устал, бесконечно устал. Дождь барабанил по стеклу, во рту от сигареты был привкус пожухлых листьев, и ничего не имело смысла. Дверь открылась, и вошли Гауэр и Мэллори.
Гауэр быстро, сердито нахмурившись, прошел через комнату.
— Кто, черт побери, посмел дать тебе это? — рявкнул он, вырывая сигарету у Брейди изо рта.
Брейди хотел было встать, но сыщик зацепил ногой кресло и дернул его, так что Брейди растянулся на полу.
Брейди поднялся, гнев закипал в нем, захлестывая его. Это нечто осязаемое, нечто такое, что он мог пощупать. Он с силой ударил Гауэра под ложечку и, когда сыщик скрючился пополам, нанес ему в лицо удар правой, так что тот отлетел к противоположной стене.
Молодой полицейский достал дубинку; Гауэр поднялся, его лицо исказилось от бешенства. Брейди обеими руками схватил кресло и, выставив его перед собой, попятился в угол.
Они двинулись на него, Мэллори, стоя в дверях, резко окликнул его:
— Не делайте глупостей, Брейди!
— Тогда скажите этой горилле, чтобы он от меня отцепился, — с яростью крикнул Брейди. — Если он еще хоть раз посмеет тронуть меня своими грязными лапами, я размозжу ему череп.
Мэллори быстро встал между ними.
— Пойдите приведите себя в порядок, Джордж, — сказал он Гауэру. — Приготовьте чашку чая на кухне — займитесь там чем-нибудь. Я вас вызову, когда вы мне понадобитесь.
— Ради всего святого! — воскликнул Гауэр. Вы же видели, что он сделал с той девушкой.
— Я с этим сам разберусь! — Сказал Мэллори, и в голосе его зазвучал металл.
Еще мгновение Гауэр пристально, злобно смотрел на Брейди, потом быстро повернулся и вышел из комнаты. Брейди опустил кресло, и Мэллори кивнул головой констеблю:
— Подождите за дверью.
Дверь за констеблем закрылась; Мэллори вытащил пачку сигарет.
— Возьмите-ка другую, — предложил он. — Похоже, она вам не помешает.
— Вы правы, — ответил Брейди. Он прикурил от зажигалки инспектора и тяжело опустился в кресло.
Мэллори сел на тахту.
— Может быть, теперь мы перейдем к фактам.
— Вы хотите сказать — к допросу?
Мэллори покачал головой.
— Давайте для начала поговорим неофициально.
— Согласен, — ответил Брейди. — Начнем с того, что я не убивал ее. Я даже не знаю ее имени.
Мэллори достал из кармана фотографию и протянул ее Брейди.
— Ее имя Мари Дюкло; родилась в Париже, прожила здесь около шести лет.
Он вытащил трубку и стал набивать ее из кожаного кисета.
— Известная проститутка. После принятия Постановления, когда ее прогнали с панели, она поступила так, как, к сожалению, поступили многие ей подобные — сняла квартиру с телефоном — или же кто-нибудь снял ее для нее.