— Вы шутите со мной, а мне без шуток, нужно узнать — которая из вас, красавицы, станет нашей невесткой? — опять сказал Сослан.

Тогда подвели Сослана к постели, подняли перину и показали Сослану на лягушку, которая сидела под периной.

— Вот ваша невестка! — сказали ему.

Не поверил Сослан. Подумал он, что с ним, как с самым младшим, хотят пошутить Бцента, и сам стал смеяться. Но тут подошла к нему хозяйка Бцента, старая женщина, и сказала ему:

— Мы не шутим, братец, с тобой и не хотим обидеть ни тебя, ни прочих нартов. Ласково взгляни на сестру твою: под лягушечьей шкуркой ее скрыта наша любимая дочь, девушка, предназначенная в невесты Хамыцу.

И тут рассердился Сослан. Выбежал он из комнаты невесты и крикнул нартам:

— Вот почему Хамыц наш при почтенном своем возрасте до сих пор никак не может жениться! Всегда насмехались над ним люди и продолжают насмехаться! Не спрашивайте меня о невесте, я вам ничего не отвечу. Сядем скорей на наших коней да вернемся домой!

Взглянули нарты на разгневанное лицо Сослана и поняли, что хотят их опозорить в доме Бцента. С шумом и криком стали они требовать коней своих и оружие и, не простившись, поехали прочь из дома Бцента.

Хамыц последним покинул дом Бцента. Надоело ему жить холостым. Горевал он о том, что опять не удалось ему жениться, и не заметил, что когда уезжал, снарядили Бцента невесту его в лягушечьей шкурке и спрятали ее под высокую луку Хамыцева седла. Печальный вернулся Хамыц домой. Поставил он коня своего в конюшню, снял седло и сбрую и так низко опустил голову от стыда, что высоко поднялись над ней его могучие плечи. Вошел он в дом, бросил седло в угол и в горе повалился на постель.

Когда же сон сошел на него, выпрыгнула из-под седла его невеста-лягушка и вдруг обернулась девушкой. Проснулся Хамыц и видит: стоит перед ним девушка — свет неба и краса земли встретились на лице ее. Веселым солнцем озарена комната — то рассыпались по плечам ее волосы, одели ее всю до пяток, и, как солнце, светят они.

— Небесный ты дух или земной? — спросил ее Хамыц.

— Я не дух небесный и не дух земной. Я девушка из рода Бцента. Я та, на которой ты женился. Но судьба мне такая, что днем прячусь я в лягушечью шкурку и только ночью выхожу из нее.

— Если так, — сказал Хамыц, — то вот постель твоя.

— Некогда мне, и не лягу я в эту ночь, — ответила девушка. — Лучше покажи мне все те ткани, всю одежду и обувь, которые припасены у тебя с юных лет.

Вскочил тут Хамыц с кровати и открыл свой большой сундук. Немало шелка, сукна и других богатых тканей с юношеских дней и до дня женитьбы накопил Хамыц. Взяла тут ножницы девушка из рода Бцента и стала кроить. Умело и быстро кроила и шила она. И все, что требовалось, чтобы одеть с головы до ног сто мужчин, все это скроила и сшила она за одну ночь до утра.

Настала вторая ночь, и молодая жена Хамыца снова занялась этим же делом. И когда приготовила она одежду и обувь, чтобы одеть двести мужчин, сказала она Хамыцу:

— А теперь сделай так: возьми все эти одежды и раздавай нартам. Кто беднее, тому отдавай лучшее.

И не бойся, что мы обеднеем от этого. Никогда не иссякнет и не растратится то, к чему прикоснулась я. Если же не будут обижать меня нарты и смеяться надо мной, не страшны вам будут годы засухи — велю я подземным водам подняться из-под земли, повсюду забьют родники и оросят ваши поля…

Роздал Хамыц подарки нартам, и долго удивлялись нарты и восхваляли щедрость Хамыца.

Так женился Хамыц и стал счастливо жить со своей красивой и робкой женой из рода Бцента.

Подрос Сослан. Стал он сам ходить на охоту.

Однажды увидел он след оленя на перевале, пошел по следу и догнал оленя. И так красив был этот олень, что жаль стало Сослану его убивать. Стоило пошевелиться оленю — бубенцами звенела шерсть на нем.

От бугорка к бугорку, от кустика к кустику стал Сослан подкрадываться к оленю. Приблизившись на полет стрелы, он уже прицелился, но не успел спустить свою стрелу, как в воздухе просвистела стрела другого охотника. Зашатался олень и покатился с кручи.

Закричал тут Сослан во все горло:

— Что за собака, что за осел? Кто посмел застрелить моего оленя?

Никто не ответил Сослану. Спустился Сослан по кровавому следу вниз, в ущелье, и видит — лежат на дне ущелья убитый олень, а возле него стоит юноша, такого же возраста, что и Сослан. И Сослан спросил его:

— Это ты убил моего оленя?

— Ты угадал. Это я убил оленя, — ответил юноша.

— Олень этот принадлежал мне, — заносчиво сказал Сослан. — Как же ты посмел убить его?

— Если это был твой олень, то зачем же ты не выстрелил в него раньше меня? — ответил юноша. — Нахожусь я в своей стране — в Кумском ущелье. Зачем же ты кричишь и ругаешься?

— А ты кто? — спросил его Сослан.

— Я из страны Кум. А сам ты кто и откуда пришел?

— Я — Сослан, нартский человек.

— Нартский человек! — сказал человек из страны Кум. — Мы друг друга не знали, а теперь мы друг друга узнали. В знак такой радости разделим по-братски оленя. Подойди, и мы снимем с него шкуру.

На этом кончилась их ссора, и они вместе стали снимать шкуру с оленя. И когда сняли шкуру, протянул кумский человек Сослану свой нож и сказал ему:

— Нартский человек, подели оленя по своему обычаю.

— Ты убил оленя, — ответил Сослан, — тебе и надлежит делить его.

Разделил кумский человек оленя на три части. «Что бы это могло означать? — думает Сослан. — Одна часть будет моя, другая — его. Третью часть он тоже, конечно, хочет взять себе. Но если ему достанется больше, чем мне, для меня это будет хуже смерти». Разделил оленя кумский человек и сказал Сослану:

— Твое право, нарт Сослан, выбирать первому.

— Нет, солнце мое! — сказал Сослан. — Ты убил оленя, тебе первому и выбирать.

Выбрал тогда кумский человек самую лучшую долю и сказал:

— Это будет твоя доля, Сослан. — А потом, указав на вторую долю, он добавил: — Ты к нам пришел издалека. Ты мой гость, и потому эта доля тоже тебе от меня, как гостю. Ну, а третья доля моя.

Зажарили они шашлык, угостились на славу. Потом каждый забрал свою долю, и стали они собираться в путь. И сказал кумский человек Сослану:

— Нартский человек, выбирай себе подарок. Что хочешь ты: вот мой меч, вот конь мой, вот мой лук. Выбери себе то, что тебе нравится, и возьми себе, чтоб добром поминать меня в стране нартов.

Поблагодарил Сослан кумского человека, но от подарка отказался. Подали они на прощанье друг другу руки и сели на своих коней.

Кумский человек направился в страну Кум, а Сослан — в страну нартов. Но, отъехав не очень далеко, подумал Сослан: «Ведь кумский человек давал мне подарок, зачем же я не взял его? Не воспользовался я счастьем… Как расскажу я об этом в стране нартов?»

Повернул Сослан своего коня обратно.

— Эй, кумский человек! — кричит он. — Остановись, мне нужно еще поговорить с тобой.

Кумский человек тоже повернул своего коня. И снова съехались они на том месте, где делили оленя.

— Чего тебе, нарт Сослан? — спросил его кумский человек. — Или ты забыл что?

И Сослан сказал:

— Уж такой народ мы, нарты, что если нам подарок честью дают, то отказываемся мы брать его, а потом жалеем, зачем не взяли.

— А мы такой народ, — ответил кумский — человек, — что когда честью предлагаем подарок и его не берут, мы больше его не дарим.

Слово за слово, опять поссорились два человека. Стали пускать они стрелы друг в друга, потом выхватили мечи и стали наносить удары друг другу. По восемнадцати ран было у каждого. Один повалился по одну сторону тропы, а другой — по другую. До вечера они отдыхали, а потом сказали друг другу: