Джакс пожимает плечами и прислоняется к стене.

— Мы повстречались в баре отеля в ночь «инцидента».

Габриэль бросает взгляд на руки Джакса, когда тот делает в воздухе жест кавычек. Под его правым глазом вздрагивает мышца.

— Продолжай.

— Ты предложил купить мне выпить, — вступаю я, потому что чертовски устала от игнора. И не позволю Джаксу сделать это самостоятельно.

Он улыбается.

— И ты предупредила меня, что пришла туда, чтобы тайком меня сфотографировать.

Жар взгляда Габриэля обжигает. Но я не обращаю на него внимания.

Уип качает головой.

— Вы двое переспали. Конечно.

Киллиан смеется. Я не смею взглянуть на Габриэля.

— Нет, — говорит Джакс. — Мы выпили водку с тоником и лаймом и посмеялись над нелепыми людьми, что платят тысячи долларов за хороший снимок знаменитости, — он нежно улыбается в ответ. — Софи не возражала против того, что я, по сути, назвал ее работу идиотской...

— Она и есть идиотская, — перебивает Киллиан.

Мы его игнорируем.

— Ей нужны были деньги, чтобы заплатить кредит за учебу и аренду, и мы согласились, что способы заработать бывают куда хуже.

— Серьезно? — спрашивает Киллиан, всё ещё злясь.

И не виню его. Это он нашел Джакса. После попытки суицида Джакса группа распалась на год. Сомневаюсь, что испытывала бы долю милосердия к тому, кто выставил мою боль на обозрение всего мира.

Хотя Джакс бросает на него серьезный взгляд.

— Да, Киллиан. И тебе это известно, — его взгляд снова встречается с моим. — Помнишь, что я сказал тебе тогда?

Вот черт. Ком встает поперек горла, и я конвульсивно сглатываю. Габриэль хмурится так, будто вот-вот взорвется. Его взгляд приклеивает меня к полу, но мужчина не произносит ни слова. Как и все они. Они ждут моего ответа.

Мой голос тихий и хриплый:

— Ты сказал... Ты сказал... Дерьмо... — я отвожу взгляд, мой голос надламывается.

— Приходи ко мне в номер сегодня ночью, — говорит Джакс, — и я дам тебе нечто стоящее продажи.

— Ебаный ад, — бормочет Рай.

— Черт побери, Джакс, — кричит Киллиан.

Потому что они понимают. Наконец-то. Как и я. Но тогда я не осознавала.

Перед глазами всё размывается, и я быстро моргаю, глубоко вдыхая.

— Я думала, ты просто издеваешься надо мной, а затем ты дал мне ключ от номера, — из меня вырывается плаксивый смешок. — После я подумала, что ты хочешь трахнуться.

Теперь следует смешок от Габриэля, и он пронзает мне бок, будто копье. Сейчас я не могу на него посмотреть. Возможно, никогда уже не смогу.

— Знаю, что подумала, сладкая, — нежно произносит Джакс. — И теперь ты знаешь: я рассчитывал на то, что ты объявишься.

— Почему? — шепчу я. — Почему я?

Он пожимает плечами.

— Я подумал, что ты милая девушка. Слишком милая для этой дерьмовой работы. Тебе нужны деньги. И меня здесь не будет... так почему бы не уйти, сделав хорошее дело?

Киллиан вскакивает на ноги, толкая кресло изо всех сил. Он вылетает из комнаты, не сказав ни слова. Либби сразу же следует за ним, бормоча:

— Я с ним поговорю.

Последующая тишина такая тяжелая, что мне хочется сжаться, сбежать. Но я не могу скрыться от собственных ошибок. Хоть и пыталась ранее. Это не сработало.

— Мне так жаль, — хриплю я. — Та ночь... была худшей ночью в моей жизни. Худшим, что я когда-либо делала.

Джакс качает головой.

— Ты делала свою работу...

— Нет! — я стискиваю зубы. — Нет, я продала свою человечность и твою. Мне стоило бросить камеру и помочь. Стоило сделать что-нибудь, а не фотографировать и позволить снимкам увидеть свет.

— Мы все делаем что-то, о чем сожалеем, — говорит Джакс. — Я просто хочу, чтобы ты и все остальные знали, что я не держу на тебя зла. Я не против твоей работы с нами сейчас.

Боже. Я не заслуживаю его спокойного принятия.

— Останься, — лицо Уипа бледное, но он наклоняется вперед и кивает, словно пришел к решению. — Джакс прав. Очевидно, ты хороша в своем деле, иначе Бренна не притащила бы тебя сюда.

— Ага, — вставляет Рай. — Это пойдет нам всем на пользу. И тебе тоже. Очищение, знаешь ли?

Кто эти парни? Серьезно. Я ожидала, что на этом этапе меня забросают тухлыми яйцами.

— Послушай, я не против, — заявляет Рай. — Надеюсь, ты к нам присоединишься. Всё, что помогает утрясти прошлое, не может быть плохим.

Уип тоже встает.

— Киллиан смирится. Джакс с ним поговорит.

Они оба подходят, чтобы пожать мне руку.

— Прости за драму, — говорит Уип, подмигивая. — Но здесь немного сложно выяснять отношения.

Джакс подходит ко мне, когда Уип и Рай покидают комнату. Его теплая рука ложится на мое плечо.

— Рад, что смог с тобой поговорить. Я всегда хотел найти тебя и извиниться. Говняно было тебя так использовать.

— Рада, что тебе это удалось, — говорю поспешно. — И что ты здоров и здесь.

Его улыбка натянутая, но дружелюбная.

— Что бы ты ни решила, пошли тусить с нами сегодня вечером. Повеселимся, Соф. Поверь мне.

Он целует меня в щеку и бросает на Бренну взгляд, который я не могу понять, как раз перед тем, как выйти.

— Это ошибка, — произносит Габриэль, как только двери закрываются.

Я вздрагиваю, и он встречается со мной взглядом. Всё, что я видела в нем прежде, исчезло. Теперь он холодный, как лед, — такой отполированный, твердый. Удивлена, что не вижу свое отражение на его коже. Его голос уверенный, но монотонный, как будто это обычный день на работе.

— Ты сожалеешь о своих поступках. Джакс берет на себя ответственность за свои действия. Но это не имеет значения, когда дело касается данного тура.

— Я не улавливаю твою мысль, Скотти, — говорит Бренна. В основном, она молчала, позволяя всем высказаться. Но теперь в ней чувствуется сталь.

Габриэль садится на свое место, закидывая лодыжку на колено второй ноги. Такая забавная ситуация, словно он не выбрасывает меня на обочину, тогда как обещал не вмешиваться.

— Мы только достигли точки, в которой группа снова начала полноценно функционировать. Они наконец-то зализали старые раны. И ты привносишь элемент недоверия во всю эту смесь, рискуя всем достигнутым.

— Я человек, а не элемент. — Не стоило показывать ему, что я расстроена, но, черт побери, так и есть. Я думала, что у нас был, по крайней мере, проблеск взаимного... Не знаю, уважения. Я поддерживала его в самый мрачный миг и теперь вдруг стала сраным элементом? — Но если ребят всё устраивает, почему ты протестуешь?

— Потому что моя работа — мыслить рационально, когда все остальные не могут или не хотят, — мужчина смотрит на меня так, словно я мебель в этой комнате. — Это вопрос бизнеса, мисс Дарлинг. Ничего личного.

— Чушь собачья. Всё это личное. Особенно бизнес. Ты судишь человека и решаешь, доверяешь ли ему настолько, чтобы работать вместе, или нет. — Меня начинает трясти от гнева и боли. — И вы приняли свое решение, мистер Скотт. Не ослабляйте его, притворяясь, будто в этом нет ничего личного.

Боже, он даже не вздрагивает, не моргает. Просто сидит тут, глядя мне в лицо глазами цвета мерцающего льда.

— Мне жаль, мисс Дарлинг.

— Ага, — говорю я. — Спорю, так и есть.

Если бы я не смотрела прямо на него, то не заметила бы, как задрожал уголок его рта. С апатичным изяществом он поднимается и застегивает пиджак. Коротко кивая мне, Габриэль выходит из комнаты, даже не оглядываясь.

— Дерьмо, — говорит Бренна, когда он уходит. — Всё прошло хорошо.

Я смотрю на двери.

— Мне жаль, что потратила ваше время...

— Ты нанята, Софи.

Моя голова поворачивается в ее сторону, и, уверена, челюсть отвисает.

Бренна долго и напряженно смотрит на меня.

— Это шанс всей жизни. Ты знаешь. И я знаю. Не смей спасовать из-за небольшого усложняющего фактора. Поверь моему опыту, ты пожалеешь об этом.

Я могу ответить десятком разных способов — от злости до жалости к себе. За пределами этой закрытой частной комнаты знаменитые и влиятельные люди попивают кофе и направляют свои жизни в нужное русло. Я в Лондоне, у меня есть шанс отправиться в тур по Европе с одной из моих любимых групп. Это будет неловко, и придется снова столкнуться с Габриэлем, что откажется отдельной пыткой.

Жизнь в Нью-Йорке была бы проще. Более знакомой.

Ничего личного, ну-ну.

— К черту, — говорю я. — Я в деле.