Глава 7

Габриэль

Сколько раз можно задать себе вопрос о том, что же ты делаешь, прежде чем этот вопрос покажется бессмысленным? Такой упрямый ублюдок, как я, сдался только после сотого раза. К черту. Я хочу, чтобы Софи была здесь. Отрицать это глупо. Как только она согласилась прийти, тяжесть, что почти постоянно давит мне на грудь, вдруг ослабла. Еще легче стало, когда я увидел ее на туманной улице возле отеля. Ее светлые волосы, вьющиеся от влажности, веселые звуки голоса и непоколебимая честность подействовали будто бальзам на душу.

Груз почти полностью спал с моих плеч, когда я навалился на девушку верхом и прижал член между ее ног. От шока ее губы приоткрылись, а нежно-карие глаза округлились. Я имел в виду именно то, что сказал, заявляя, будто дело не в сексе. Было бы крайне глупо связаться с этой женщиной. Но в том, чтобы шокировать Софи Дарлинг, есть какое-то извращенное удовольствие.

Мне почему-то все время хотелось это делать.

Ради бога, я же готовлю чай. Для сумасшедшей болтушки, с которой познакомился в самолете. Если до сих пор я не свалился с обрыва, то, конечно же, уже стою на его краю.

Закончив с приготовлением подноса с чаем, я несу его в свою спальню. Стоило позвать Софи и выпить чай в относительно формальной обстановке моей гостиной. Но не стану себе лгать, мне хочется, чтобы она оставалась в моей спальне, чтобы ее запах задержался там и после ухода девушки. И, быть может, мне удастся с легкостью дышать еще немного дольше.

Где-то над Атлантическим океаном, на высоте в тридцать пять тысяч футов, она обняла меня, и мой разум решил прировнять ее запах, звук голоса, ощущение ее кожи к чувству комфорта.

Не представляю, как отказаться от этого, и пока что даже не готов пытаться. Так что мы будем пить чай в гостиной зоне моей спальни. А затем я отведу ее обратно в гостиницу, хочу того или нет.

Чайные чашки слегка звенят, когда я проскальзываю в комнату. Здесь слишком тихо. Входя в комнату, я ожидал услышать болтовню Софи. Но причина данной тишины тут же становится очевидна: она спит в моей постели, светлые волосы разметались по моей подушке. Пресловутая Златовласка удобно устроилась в незнакомом логове.

Я опускаю поднос и подхожу к ней. Девушка спит подобно ребенку, небрежно растянувшись и вполне обосновавшись. К ее груди и животу прижата одна из подушек, от чего попка девушки слегка торчит вверх, а ноги разведены.

— Софи, — шепчу я нерешительно. Мне не очень хочется ее будить. Это кажется жестоким, учитывая круги под ее глазами.

Она не движется. Даже не шелохнется.

Я осторожно сажусь рядом на кровать. Во сне выражение её лица несколько озадаченное, и я гадаю, что же ей снится. На что похожи сны этой женщины? Я представляю какие-то чудные места с розовыми деревьями, хорьками и странными трубачами и едва сдерживаю улыбку.

На улице дождь продолжает стучать по окнам. Тихие звуки сна Софи наполняют пустоту комнаты. Она дышит ртом, и каждый выдох приподнимает прядку волос на ее губе.

Кончиком пальца я убираю локон и делаю еще одну слабую попытку разбудить Софи.

— Болтушка?

Приглушенное ворчание служит мне ответом, а ее колено приподнимается так, словно ей холодно. Смиренно вздыхая, я вытягиваю одеяло из-под ее ног и укрываю девушку. Она тут же зарывается поглубже, и черты ее лица разглаживаются.

Беру чашку, остаюсь сидеть рядом с Софи и пью чай. Она достаточно близко ко мне, чтобы жар ее тела согревал мою кожу, а исходящий от нее запах мыла щекотал мои ноздри. Однако девушка не пахнет так, как я. Почему-то на ней этот запах кажется совершенно иным, свойственным ей.

Она снова ерзает, а ее бедро прижимается к моей спине. Через одеяло контакт наших тел кажется теплым и основательным.

Сонливость накатывает на меня, ложится на плечи, подобно тяжелой руке. Я так чертовски устал в данный момент, все тело болит. Но я сижу здесь с Софи, и знакомое чувство сопротивления сну начинает улетучиваться. Я едва могу поднести чашку ко рту.

Так что ставлю ее, наклоняюсь вперед и опускаю голову на руки. Впервые за несколько дней мне хочется спать. Стоит встать и пойти в гостевую спальню.

Но тут Софи издает еще один тихий звук, и одеяла шелестят, когда она эффектно переворачивается. Я оглядываюсь через плечо и обнаруживаю, что она лежит посередине кровати, будто бы освободив для меня место.

Я фыркаю. Нахожу отговорку. И плюю на всё с высокой горки. По моему телу растекается сладостное облегчение, когда растягиваюсь на постели, проскальзывая под одеяло. Я даже не пытаюсь уговорить себя выключить прикроватный светильник.

Рядом со мной Софи снова ерзает и поворачивается ко мне. Мое тело замирает, дыхание становится прерывистее. Не представляю, что скажу. Прости, любимая, ты не заметила, что лежишь в моей кровати? Ты себе все это вообразила, засыпай снова. Так?

Но она не просыпается. Нет. Она прислоняется ко мне, будто мы спим так каждую ночь. И, черт возьми, если мое тело не гармонирует с ее — рука моментально поднимается, чтобы Софи могла опустить голову мне на плечо, а затем обнимает ее и притягивает ближе.

Все внутри меня расслабляется. Вот оно. Это именно то, в чем я нуждался. Она такая мягкая и ароматная, теплая и радушная. Знаю, если девушка проснется, то как обычно просто рассмеется и скажет мне смириться и наслаждаться моментом. Так что так я и делаю.

Закрываю глаза и позволяю себе уснуть.

Софи

Прогулка позора становится намного веселее, когда утром ты покидаешь дом своего босса. Мои волосы похожи на крысиное гнездо, так как я заснула с мокрой головой, и это так мило. На лице нет макияжа, а глаза выглядят припухшими и болезненными без маскировки косметикой. По крайней мере, на мне моя собственная одежда. Габриэль оставил ее аккуратно выстиранной и сложенной у изножья кровати.

Ха, кровати. Я проснулась в его постели отлично отдохнувшей, выспавшейся и в одиночестве. И все же знаю, что он спал со мной. В какой-то момент посреди ночи я повернулась и обнаружила себя в объятиях прекрасных сильных рук, а моя щека прижималась к твердой груди. И это было подобно раю. Так хорошо, что я даже не поставила под сомнение, сплю ли, удовлетворенно вздохнув, когда он крепче прижал меня к себе, будто тоже наслаждаясь данным контактом наших тел.

Но все это было в покрытой мраком ночи, когда мой разум взял отгул и отдал власть желаниям тела. А теперь? Теперь я проснулась и, жмурясь от ярких солнечных лучей Лондона, пытаюсь пробраться в вестибюль своего отеля незамеченной. Было бы не сложно сказать, что выходила погулять и уже возвращаюсь, если бы не эти глупые волосы. Невозможно не заметить корону из сахарной ваты у меня на голове.

К счастью, в вестибюле пусто. Только дежурный консьерж, и ей на меня плевать. Я облегченно вздыхаю и поднимаюсь на лифте. Хочется злиться на Габриэля за то, что не был рядом, когда я проснулась, но, по крайней мере, он оставил мне завтрак — вареное яйцо, имбирную булочку и чайник с чаем на подносе, все это покрыто поддерживающей тепло салфеткой. Сверху лежала записка с инструкциями съесть все, так как завтрак — самый важный прием пищи за день.

Габриэль Скотт, он же курица-мать в костюме за десять тысяч долларов.

Фыркаю в ответ на свою же шутку, когда двери лифта открываются, и я оказываюсь лицом к лицу с Райем. Дерьмо собачье.

Его бровь изгибается, когда парень осматривает меня сверху донизу.

— Софи Дарлинг, — тянет он слова. — Мои глаза меня обманывают, или твоя прогулка позора в самом разгаре?

Я протискиваюсь мимо него.

— Не знаю, о чем ты. Я всегда так выгляжу.

— Помятая и после того, как легла спать с мокрой головой?

Мои ноги замирают, и я сердито гляжу на его самодовольно усмехающееся лицо.

— Это не то, что ты хочешь сказать женщине, способной треснуть тебя по голове через две секунды.

Парень морщится, но не кажется слишком раскаивающимся.

— Бренна постоянно говорит, что мне нужно подтянуть свои манеры.

— Тебе стоит к ней прислушаться.

— И разве это будет весело? — он следует за мной, пока я мчусь по коридору к своему номеру. — В любом случае, я на твоей стороне. Гастроли довольно сильно выматывают. Нужно веселиться, пока можешь, понимаешь?

Этот большой чувак кажется таким серьезным, что я похлопываю его по накачанной руке.

— Спасибо за совет.

— Так... — он двигает бровями. — Кто счастливчик? Или счастливица? Прошу, пусть это будет девушка. Данная фантазия даст мне сил на недели вперед.

— Какая фантазия? — раздается голос Уипа у нас за спиной, и мы оба подпрыгиваем.

Боже, неужто они все чертовы жаворонки?

— С какого пекла ты явился? — спрашивает Рай, ударяя Уипа в грудь.

— Из своего номера, — Уип кивает на дверь, рядом с которой мы стоим, подразумевая «прикиньте!» — А вы двое издаете столько шума, что и мертвого поднимете.

Еще одна дверь открывается, и выныривает голова Бренны.

— Какого хрена? Совещание посреди коридора?

— Уип прав, — говорит Рай. — Мертвецы уже начали вставать.

Бренна шипит на него, обнажая зубы подобно вампиру.

Я использую этот момент, чтобы отойти в сторону. Моя дверь так близко.

— И куда это ты собралась? — красивые синие глаза Уипа приковывают меня к месту. — Ты не ответила на вопрос.

— Какой вопрос? — трубит Бренна.

— Какого рода фантазии у Райя насчет Софи, — говорит Уип со злой усмешкой на устах. Козлина. Теперь я знаю, кто инициатор этой группы.

Рай показывает ему средний палец, пока с лица Бренны сходит счастливая мина.

Рай совсем не легонько ударяет Уипа в плечо.

— Мы говорили о перепихе Софи с другой девушкой. Сомневаюсь, что я единственный считаю эту фантазию сексуальной, — его взгляд обращается к Бренне.

На ее щеках появляется румянец, но девушка пожимает плечами.

— Софи определенно стоит фантазий.

Ладно, хорошо.

Все они разворачиваются в мою сторону, и Бренна мило улыбается.