Осталось найти группу, снявшую сюжетик. Нам довольно быстро удалось найти оператора. Ничего нового собственно о сюжете он не сказал. Паренька как встретили случайно на московской улице (на Старом Арбате), так и попрощались без каких-либо сложностей. Как звать, не сказал. Сюжет понравился, его дважды показали в новостях. Никто с какими-либо просьбами типа «сделать копию» не приставал. Все.

Кстати, мы не зря оставили той толстой тетке свои координаты. Она позвонила уже через пару часов и сообщила, что еще один человек просил об изготовлении копии сюжета. И даже оставил визитную карточку. Дворцкий Семен Моисеевич. Мы навели справки. Тоже маг. Потом Верницкий сам ему позвонил. Он оказался жив-здоров.

Весь вечер я думал. Если Гана засняли двадцать первого на Арбате, то он сейчас в Москве. Или уже нет? Как бы там ни было, но мне следует попытаться его найти. Легко сказать! И я решил лечь спать.

Утром я понял, что прошлым вечером голова у меня совершенно не работала. Если у меня нет никакой возможности найти сейчас Гана, то может, следует поискать кого-нибудь, кто бы имел о нем сведения. Какую-нибудь связь. И я тут же вспомнил об Антоне. Как вы помните из моих предыдущих рассказов, Антон очень давно, уже лет тридцать, как был дружен с Ганом. Чем потом занимался Антон, я не знаю. Ушел из сферы моих интересов. И снова вернулся в нее, эту самую сферу, совсем недавно. Когда я начал почти профессионально работать частным сыщиком по мистическим, так сказать, делам. Антон тоже занимался чем-то подобным. Вроде охотника за привидениями. Только без шума и разных там аппаратов. Я несколько раз мельком встречался с ним, мы здоровались дружески, даже болтали минут по пять и расходились. Отзывы о нем были только самые лучшие. Кстати, денег за свою работу он никогда не брал. Вот, заодно, и порасспрошу его обо всем, о житье-бытье, так сказать.

Я позвонил Антону (Человек я аккуратный, все телефоны у меня переписаны!). Он как раз был дома. Назначил встречу. По телефону ничего обсуждать не стал.

Мы встретились через час у выхода из метро. Некоторое время прогуливались, говорили о разных разностях. Я так и не понял, чем занимается сейчас Антон, хотя и ставил первоначально целью это уточнить. У него было все в какой-то странной смеси — спорт, мистика, исторические исследования. Одно было ясно — заработками денег он при этом не озабочен ни в малейшей степени. Когда я спросил о месте его постоянной работы, он ответил в духе сейчас, мол, хорошо, не то что раньше, когда надо было обязательно где-нибудь числиться. Короче, Антон рассказал мне многое, но о том, как он, собственно, и на какие шиши существует, так и не сказал. Собственно, у меня и нет никакого права пытаться узнать то, что мне сказать не желают.

Наконец, я заговорил о деле. Рассказал ему все, что было мне известно. Да и какой смысл что-либо скрывать? Затем я задал главный вопрос.

— Ты спрашиваешь, мог ли иметь отношение к этим смертям товарищ Ган? — переспросил Антон. — Я думаю, он имел самое непосредственное отношение к случившемуся.

— Ты полагаешь, что он убийца? — мне стало как-то не по себе.

— Да нет, никого он сам, лично, не убивал. Да его и в Москве в эту ночь не было.

— Постой, откуда ты знаешь? — переспросил я, — это точно?

— Куда уж точнее, — кивнул головой мой собеседник, — я сам отвозил его на своих «Жигулях» в аэропорт. Вечером 21 августа. И даже подождал, посмотрел, как он садится на самолет.

— Значит, улетел? Вероятность…

— На все сто! На следующий день он звонил мне уже из Парижа.

— Так, значит, в момент массового мора магов в Москве наш общий знакомый посапывал в самолете на высоте десятка километров.

— Ну, если тебя интересует алиби, то оно у Гана абсолютное.

— Ну, то, что один человек не смог бы убить этих четверых за пять часов, тут сомнений нет. Разные концы Москвы, да еще и область. Верницкий все подсчитал, серийный убийца исключается.

— Кстати, — Антон посмотрел на меня, — а почему только столица? А другие города? Проверьте-ка Питер, да и другие крупные центры… Не умирали там какие-нибудь маги в ту ночь?

Я посмотрел на Антона ошеломлено. Вот это да! Как мы об этом не подумали? Тогда надо сообщить об этом немедленно следователю.

— У тебя есть жетон — позвонить?

— Нет, — ответил Антон, порыскав по карманам, — пошли в метро, купим.

Жетоны мы купили в каком-то киоске, не доходя до метро. Я подошел к таксофону. Ну Москва! Эти таксофоны работали только от каких-то карточек. Пришлось идти в метро. Там таксофоны были «заточены» под жетоны, но к ним надо было еще выстоять очередь.

— Кстати, еще один момент, — сказал мне Антон, пока мы стояли в очереди, — а вы подумали о тех, кто еще жив, но может попасть «под паровоз» в эту или следующую ночь? Хотя нет, тогда было полнолуние. Значит, через месяц. Хотя, может, и нет связи…

— У нас есть одно имя, — ответил я, — Дворцкий Семен Моисеевич, он тоже заказывал копию интервью с Ганом. Но он жив.

— Когда был жив?

— Вчера, — ответил я, — ему звонил Верницкий лично.

— Тогда стоит позвонить ему еще раз, — сказал Антон, — и предупредить, чтобы он не баловал с этой пленкой…

Я наконец-то дозвонился до следователя. С третьего жетона. Антон побежал покупать еще. А то оборвется на полуслове…

— Ты говоришь, угрожает опасность Дворцкому? Надо предупредить? — послышалось в трубке после моего доклада, — увы, поздно. Мертв. Двух его, не знаю как назвать, адептов, что ли, ищут. Скрылись. Согласно показаниям свидетелей, никто посторонний в дом не входил. А вот эта парочка выскочила. Как угорелые. Подъезд там был охраняемый, дежурный охранник не спал. Ты бы посмотрел на труп! Я еще ничего подобного за свою практику не видел. Теперь, откуда у тебя сведения по Дворцкому? Появился новый источник?

— Да, я встретился с человеком, который, кажется, может многое прояснить.

— Интересный человек, — послышалось в трубке, — а он сам, случайно в этой истории не замешан? Ты поосторожней там. Все эти маги, они ведь психи…

— Да уж больше тридцати лет в этой каше варюсь, и пока не съели, — пошутил я, — а на счет моего знакомого… Так вот, согласно его соображениям, подобные смерти могли произойти еще в нескольких городах. Скажем, в Ленинграде, пардон, в Санкт-Петербурге, в Киеве, в Минске, в Горьком или как его теперь там…

— Понятно, — Верницкий замялся, — если там тоже будут трупы, то мы с тобой явно чего-то не понимаем. Зачем их всех было убивать?

— Я заеду к тебе чуть попозже, когда сам во всем разберусь, — сказал я.

— Нет, уж лучше жди меня у себя дома, — сказала трубка, если запросы из других столиц что-нибудь дадут, то мне предстоит немалая работенка.

— Приезжай хоть за полночь, я буду ждать!

— За полночь? — следователь усмехнулся. — Как бы не под утро!

Разговор со следователем был окончен. Но теперь предстояло самое интересное. Как же все это объяснит Антон?

— Хватит, выкладывай все по этому вопросу! — сказал я Антону.

— Ты слышал что-нибудь об энергетическом вампиризме?

— Когда один человек ворует у другого жизненную энергию? ответил я вопросом на вопрос.

— Да, именно так.

— Так что, Ган у них энергию забрал всю, что ли?

— Как раз наоборот!

— Ничего не понимаю, — окончательно растерялся я.

— Давай по порядку, — сказал Антон.

— Давай.

— Мой друг Ган исключительно обаятельный, так?

— Чего-чего, а этого у него не отнимешь, — согласился я.

— Обаяние как раз и отражает зачастую в количественном отношении имеющуюся в человеке жизненную энергию. Обаятельный человек выглядит с точки зрения энергетического вампира этаким аппетитным поросеночком.

— Так, — кивнул я, — кажется, я почти понял. По телевизору показывают интервью с исключительно обаятельным, дышащем жизненной энергией мальчиком. Его видят энергетические вампиры… Значит, все погибшие питались чужой энергией?