Падал первый, еще не зимний снег. Он скоро растает, но мальчишки во дворе уже лепили снежную бабу.

Я забрал из школы дочь, мы шли с ней, взявшись за руки, и болтали о разных пустяках.

— Пап, — спросила вдруг Танюха как бы между прочим. — Ты смог бы слепить снежок и добросить его до нашего окна?

Мы живем на шестом этаже. Я задумался. Наверное, добросил бы, но кто его знает. Хвастать и уж тем более врать не хотелось.

Я пожал плечами.

— А вот Коржиков запросто добросит! — с какой-то непонятной гордостью сообщила мне дочь.

— Кто такой Коржиков?

Мальчишки, которые лепили снеговика, толкали перед собой последний ком, за комом оставался черный петляющий след с пожухлыми торчащими травинками.

— Коржиков — это очень знаменитый человек, — объяснила Таня. — Новенький в нашем 2-м «Б»…

Во 2-м «Б» классе все люди были просто замечательными, и потому я решил уточнить, чем же знаменит именно этот доселе неведомый мне Коржиков.

Выяснилось вот что. Когда ни один человек в школе не смог ответить, как кричит кенгуру, — и учительница Людмила Александровна тоже этого не знала, — и даже директор, который вообще все на свете обо всем знает, тот тоже не смог объяснить, как кричит кенгуру, — ведь только отважный Коржиков не растерялся, и теперь вся школа умеет кричать, будто стадо перепуганных кенгуру.

Но это еще далеко не главное.

Выяснилось, что вовсе даже не стоит очень бояться, если из лесу вдруг выбегут дикие динозавры и все соберутся на школьном дворе. Потому что навстречу динозавром сразу же храбро выйдет кто?…

— Коржиков, должно быть… — робко предположил я. — Он разгонит всех динозавров хворостиной и восстановит порядок…

— Вовсе нет! — рассмеялась моя дочь. — То есть, выйдет Коржиков, конечно, правильно! Только он никаких динозавров палкой гонять не станет, он их приручит лаской!

Выяснилось, что первый правильный шаг в этом направлении Коржиков уже сделал. Он подобрал в подъезде бездомного котёнка, принес его к себе и теперь воспитывает. Чтобы котенку было совсем хорошо, Коржиков дома никогда не кричит, как кенгуру, даже наоборот, иногда негромко мяукает, и котенок думает, будто Коржиков — его мама. А коржиковские родители, получается, для котенка бабушка и дедушка. И очень жаль, что у Коржикова совсем нет братьев или сестер, а то бы котенку повезло совсем сказочно. У него появились бы родные тётя и дядя.

— Молодец, Коржиков, — согласился я.

— Знаешь, папа, на кого он похож, этот Коржиков? — спросила дочь и сама же немедленно ответила. — На тебя, когда ты был маленьким! Я тебя маленького таким как раз и представляю!

Снежная баба у нас во дворе была готова, мальчишки затащили последний рыхлый ком наверх, на два других. Вот и голова на месте.

— Понятно, — сказал я. — Очень даже может быть.

Вечером, когда Танюшка уже уснула, я вышел прогулять нашего пса.

Снег еще лежал, не успел за день окончательно растаять.

Я слепил плотный снежок, оглянулся по сторонам — не видит ли кто — и со всей силой залепил снежком в окно нашей кухни на шестом этаже. И негромко крикнул бегемотом, когда попал.

Завтра к нам в гости должен прийти Коржиков, Танюха уже пригласила. Не опростоволоситься бы перед ним.

Это Танюшка придумала полетать выше крыш. Мы смастерили здоровенного воздушного змея, больше нашего балкона, конец нитки привязали к скамейке, а катушку Таня держала в руках.

Змей легко взмыл выше крыш, мы с дочкой махали руками и кричали:

— Эй, люди, привет! Отчего вы такие маленькие и не летаете?!

Ещё мы набрали полную хозяйственную сумку пушистых облаков, пощекотали крошечную тучку и после опустились на землю.

Внизу нас поджидал Мишка, Танин друг.

— Это же надо выдумать, на бумажном змее они летали! — сразу же стал возмущаться Мишка. — Сказки для дурачков!

Мишка потрогал нашего змея, даже ткнул его в одном месте пальцем и продолжал возмущаться:

— Да не бывает таких воздушных змеев, чтобы человека мог поднять! Даже двух! А вы, дядя Серёжа, вообще вон какой здоровенный!

Я лишь смущённо разводил руками.

— И нитки такой не бывает, чтобы не оборвалась! — напирал Мишка. — Не бывает таких крепких ниток!

Танюшка открыла сумку и выпустила на волю наши облака.

— И облака мне эти глупые не нужны! — уже с обидой закончил Мишка.

Мне стало ужасно горько и стыдно отчего-то. А Танюшка вдруг сказала:

— Да ладно тебе, Миш! Хочешь с нами на змее полетать?

Мишка застенчиво пощекотал облако, которое висело перед самым его носом, и храбро ответил:

— Конечно! Втроём-то на змее веселей!

Лишь однажды Митроша позвонил Анюте сам.

Произошло это месяца два назад. Анюта была дома, учила уроки. Вдруг зазвонил телефон, девочка подняла трубку… и сразу же раздался весёлый, заливистый лай!

Дурацкими телефонными шутками в наше время никого не удивишь. Анюта уже хотела было громко мяукнуть в ответ, но что-то остановило её. Голос «собаки» с каждой секундой казался всё более и более знакомым, неутомимость и старательность исполнителя просто поражали!

— Митрофанов, ты? — наконец спросила Анюта, впрочем, совершенно уверенная в своей правоте.

Откуда взялась такая уверенность, девочка и сама не сумела бы ответить: за пять лет в одном классе они вряд ли десятком слов перебросились. Нужды не было. Тем более звонить по телефону!

— Ты, Митроша?

Глупый лай испуганно оборвался, и в трубке раздались короткие гудки отбоя.

Анюта быстро отыскала в справочнике Митрошин номер и решительно начала крутить диск.

Митрофанов сразу снял трубку: понимал, что попался, и молчал. Анюта слышала, как мальчишка напряжённо дышит в мембрану.

И она скомандовала:

— Голос, Митроша!

Бедолага на другом конце провода тяжко вздохнул и вдруг негромко, виновато и жалобно заскулил. «Ну, чисто щенок, не отличишь», — подумала Анюта.

— Веселее, Митроша!

В голосе телефонной «собаки» появились уверенные, басовитые нотки, пару раз Митроша, словно бы между прочим, рыкнул.

Анюта не выдержала и рассмеялась.

И Митрофанов услышал в этом смехе и прощение себе, и даже какое-то одобрение.

Вот так было в первый раз.

А в школе ничего не изменилось. Митроша, как и прежде, сидел за одним столом с Катькой, лучшей Анютиной подругой. Тихий такой, незаметный. К Анюте за два месяца, прошедшие с того первого звонка, он, кажется, ни разу даже не повернулся.

Но появилась между ними тайна, невидимая для других ниточка, тоненькая и туго натянутая.

Нет-нет, да и набирала Анюта, когда была дома одна, Митрошин номер.

И верный Митроша всегда счастливо и охотно откликался.

Он не обижался на Аню и даже не пробовал что-то изменить в их отношениях.

Митрофанов никогда не был у девочки дома, они ни разу не ходили вместе в кино, не катались на лыжах…

Да ничего этого и не требовалось!

Была какая-то неповторимая прелесть в редких Анютиных звонках.

А вот Катя, Митрошина соседка по парте и Анютина лучшая подруга, бывала у Анюты едва ли не каждый день. И не имела бы Катя к телефонной тайне вообще никакого отношения, только однажды ни к селу, ни к городу ляпнула:

— Ну, ты, Анюта, вообще!… Прямо как мой Митроша!

— Твой?! — сразу же поджала губы Анюта. — Ты что, ему родственница? Тётка двоюродная?

— Митроша — мой хвостик! — махнула рукой Катя. — Он вообще только благодаря мне из класса в класс переползает. Точнее, за мной!

Это была совершеннейшая чепуха, и Катя прекрасно понимала, что говорит чепуху, но остановиться не могла.

— Он, если хочешь знать, для меня всё сделает! Одно моё слово! — уверенно закончила она.

— Вот как?! — прищурилась Анюта.