В Москву вы из Архангельска не поедете. Визы у всех на руках, документы в порядке. Я закажу билеты на Майами из Петербурга. Вы прилетаете во Флориду раньше нас. Я скажу название гостиницы, где вы остановитесь. Мы с Максимом появимся через день, сориентируйтесь и встречайте нас. Пользуйтесь тем, что вас никто не знает.

Мария кивнула и ушла паковаться. Колька прыгал от восторга, как козлик. Он не заподозрил по малолетству, что я просто их выводил из-под огня. В Москве стало небезопасно, да еще как. Пусть самые уязвимые члены команды улепетнут с добычей.

А мы с Максом отвлечем внимание и прикроем. На что-нибудь мы мужики.

Вот Мария это поняла. Не возражала, не противоречила. Сказала только:

– Уж вы поосторожнее, мальчики… тоже берегите себя, ладно, Иван? Хорошо?

Все мафии мира я бы порвал, как Тузик грелку, за это беспомощное "Хорошо".

Улетели они в воскресенье.

В понедельник вечером Мария звонила нам с Максом на телефон деда Федора, куда мы к назначенному времени заглянули "на огонек": все хорошо, на улице солнышко высоко в десять вечера, Наталья Петровна пирожками обкормила, передаю трубу Ивану Ивановичу.

Старик не обиделся, что я не сам приехал. Он-то с пол-намека понял замысел:

– Правильно, что долой их из Москвы. С глаз долой от этой банды. Ваня, я вручаю компаньону Кольке таблицу поправок к твоим расчетам и всю вашу долю. Взял я знаешь сколько, но были большие потери и расходы. На вашу долю шестьсот тысяч.

Устраивает?

Меня более чем устраивало. Но меня прямо распирало узнать, почему Дима на Скобелева зол, и я его об этом спросил.

– Они химичили с большим призом, а я его увел из-под носа.

– Думаете или уверены? – я хотел подтвердить собственные подозрения.

– Я не думаю, я знаю! – Рассердился даже старик. – Я из-за этого в такой детектив попал, думал, костей не соберу!

История Ивана Иваныча, которую я услышал несколько позже, заслуживает отдельного подробного рассказа.

В то время как мы отправились к синему морю, высоким горам радоваться жизни, Скобелев пребывал в настроении самом рабочем.

Взяв таблицы, составленные нашей троицей, он внимательно и долго их изучал. Все варианты, все комбинации были ему в лицо известны: старые знакомцы, с которыми он работал столько лет. Классические комбинации, построенные на принципе наибольшей вероятности совпадения в одном ряду определенного набора элементов.

Попросту: малообразованный, но сметливый Иван критически проанализировал многомудрое построение двух выпускников факультета вычислительной математики и пришел к выводу: слишком хорошо. Слишком гладко, слишком правильно, "по-немецки сделано", и нее хватает в этой правильной, математически выверенной системе загвоздки, нелогичности, подвоха.

Ну, а коль скоро речь зашла о подвохах, то тут со Скобелевым равняться было некому не то что на Москве – по всей России. Иван Иваныч достал свою тетрадочку, крутил, вертел, примеривался. Потом взял "сетку" и переписал по-своему. Он заменил некоторые цифры тем, что называл "текущий подвох на эту неделю". То есть внес сиюминутные поправки на последний тираж. И недолго думая сыграл двумя порциями: половину у Любашки, половину у сердитой бабки Наргиз.

Потом он таким же манером обработал мою наскоро сделанную сетку на "пятерку" и тоже сыграл.

Расчет у старика был скорее подсознательный, под Иванушку-дурачка: внести в правильный расчет некоторую сумятицу и посмотреть, что из этого выйдет.

Вышло нечто оглушительное. Сначала Иван Иваныч даже не поверил. Раза два протирал очки и щипал себя за уши. Все сходилось… Под коленками у него зачесалось, а в затылке заныло. Небывалая удача сулила небывалую головную боль.

Он хорошо знал компанию Марика и вообще нравы и повадки подобных компаний. Эти повадки, по-моему, нигде не отличаются разнообразием и сводятся к простейшему действию прикарманивания – любыми способами. Он знал, что о выигрыше станет известно рано или поздно и его начнут "трясти". Убить тоже могут,- за гораздо меньшие суммы убивали людей, а того чаще – выколачивали из них деньги.

И Скобелев, так же как и я несколько позже, кинул мыслью вокруг себя – где его слабое место?

Дочка с мужем и внуками жила на другом конце Москвы. У родителей не бывала с незапамятных времен, старики сами навещали потомство. Их адреса и телефона не знали ни соседи, ни коллеги по профсоюзу. А не знают – не продадут. С этой стороны все было спокойно. "Значит, взяться могут лишь за наши старые кости. А нас со старухой не больно-то угрызешь" Первым делом он снял квартиру достаточно далеко от прежней и сразу переселил туда Наталью Петровну. Ей он отдал оба варианта сетки и все свои записи. Жена хорошо понимала, что ей попало в руки. Почтенная дама была в курсе всех мужниных дел.

Потом он завел себе пейджер, тот самый, который с такими предосторожностями нам переслал.

Потом пошел в банк, где обычно получал деньги для профсоюза, и арендовал там два сейфа рядышком. Один был на его собственное имя. Второй был на два имени: к этому второму сейфу могла иметь доступ его жена. Этот ящик оставался пустым. В верхний ящик он положил несколько тетрадок со старыми текущими расчетами и большую "холстину", склеенную из пяти листов бумаги. "Холстина" содержала в себе множество цифровых рядов – по десять, девять, восемь и семь в каждом. Структура была в целом та же, что и в сетке, но набор цифр был совершенно бессистемным.

Теория вероятности в чистом виде.

Потом старик, рисковая голова, сделал еще один расчет подвохов и снова сыграл этот "примененный к текущей ситуации" вариант сетки.

И снова Джек-пот, размерами, правда, гораздо меньше предыдущего, который копился почти год, но стоивший для Скобелева не меньше чем первый, жирный. Этот второй выигрыш доказывал, что первый не был случайным. И как бы в довесок – выигрыш в ежеквартальном розыгрыше пяти шаров.

Сердце у старика сладко ныло, как у влюбленного мальчика. Но голова работала не переставая, и додумалась старая голова до решения парадоксального, но единственно верного: "Господи боже мой, унесу ноги живым из всей этой кутерьмы – брошу играть к чертям собачьим"!

Дима в это время ищейкой шнырял по терминалам, выясняя, кто это управляется с деньгами конторы так ловко. Ни у Любашки, ни у бабки Наргиз ничего он не добился, поскольку старик приручил и ворчливую старую армянку, но выигрыш выпал именно на Любашкином терминале, и ему априори уже было ясно, чья работа. По крайней мере это касалось большого Джек-пота. Остальные выигрыши он брал в разных местах, где его не знали.

Впрочем, от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Это знает каждый первоклассник. Когда Иван Иваныч появился в кабинете у изведшегося за две недели Димы, он предъявил карточки, означающие, что касса конторы облегчается почти на два миллиона долларов.

Глядеть на Диму было жалко и гадко.

– Иван Иваныч, – простонал он, – так нельзя!

– А что? – отвечал Скобелев небрежным тоном, чувствуя, как между лопатками гуляет холодок. – Знаете же, что мне везет иногда!

– Врете, – сказал Дима ненавидяще. – Это не везение, это система. Не бывает четыре Джек-пота подряд на одном везении. Вы открыли какую-то систему и не желаете делиться!

– Это не система, это методика, – знаешь ли, я начал играть, когда вы, Дима, пешком под стол ходили!

И тогда Дима рванул напрямик:

– Вы, Иван Иваныч, взяли не свое. Мы с ребятами этот Джек-пот пасли почти год, мы разработали способ безошибочный – думаете, вы только с тем еврейчиком усатым умные? Мы на этой неделе планировали его снимать, а вы пришли и схавали, черт бы вас побрал! Вся ерунда, вторая, третья категория – ваши, но большой Джек-пот – наш. Вы взяли не свое, отдайте.

Старик чего-то подобного ждал. Нездоровую зелень прежде розового личика он стазу же приметил.

– Довольно странно вы, Дима, рассуждаете. Знаете сами, и отлично знаете, что приз, пока его не сняли, ничейный и любой имеет на него право. А уж коли я его взял, значит, он мой. По всем правилам и документам. Вы на него претендовали? На него знаете сколько народа претендует? Если у вас есть верный метод путать шары, не жадничайте и не ждите слишком долго. Жадность фраера сгубила, дорогой.