— Тебе холодно, Мэдисон?

Она вздрогнула, очнувшись от мечтаний. Нет, почему ты спрашиваешь?

— Потому что ты дрожишь.

— А-а-а. — Она встретилась с ним взглядом. Только бы он не догадался!

— А ты и твой жених? — спросил Стоун, привлекая ее к себе так, что щека Мэдисон легла на его плечо.

— Что тебя интересует?

— Ты сказала, что у вас редко была интимная близость, но вы, вероятно, много ласкали друг друга?

Она глубоко вздохнула. У нее возникла внутренняя потребность рассказать Стоуну о своих отношениях с Седриком. Она уже сказала ему, что спала с бывшим женихом только два раза, и теперь ему необходимо услышать остальное.

— У нас не было ничего подобного, Стоун. Я уже говорила, что интимная близость между нами была два раза, но и то не ради наслаждения, а для того, чтобы убедиться, совместимы ли мы.

Стоун недоуменно покачал головой, боясь, что он не совсем понял ее. Какая может быть совместимость без наслаждения?

— А страсть?

Мэдисон пожала плечами.

— Какое отношение имеет к этому страсть?

— Неужели вы ни разу не теряли контроль над собой?

Мэдисон усмехнулась, как будто сама мысль показалась ей нелепой.

— Нет. И, честно говоря, я никогда не испытывала настоящего физического влечения, пока не встретила тебя.

Проклятье! Стоун чуть не застонал. Напрасно она сказала ему об этом, потому что он чувствует то же самое. Ему также не приходилось испытывать настоящего физического влечения, пока он не встретил Мэдисон. Конечно, прежде у него бывало вожделение, но к ней его влечет совсем по-другому. Она появляется в его мыслях в самое неподходящее время, и, когда это происходит, его наполняет необъяснимая теплота. Он не помнит, чтобы когда-нибудь так сильно желал женщину, а теперь желание не покидает его, и это не предвещает ничего хорошего.

Помолчав, Стоун сказал:

— Мне кажется, мы должны выработать несколько основных правил, которых будем придерживаться, как только уедем отсюда и направимся в горы.

— Основных правил? — переспросила Мэдисон.

— Да, в отношении нас. В отношении физического влечения, которое, как мы оба честно признали, возникло у нас обоих. О моих гормонах, которые не хотят вести себя прилично. И о том, что ты не сказала мне о решении, которое уже приняла.

Мэдисон почувствовала комок в горле. Она быстро вспомнила все, что решила ночью, все, что намеревалась сделать, когда проснулась в то утро.

Она протяжно вздохнула.

— Я думаю, нам нужно сосредоточиться на ситуации с твоим дядей и моей матерью. Сейчас я не могу думать ни о чем другом. Я не уверена, понравится ли тебе это, но предпочитаю отложить анализ наших отношений и обсудить их после того, как я увижу свою мать.

Стоун сокрушенно покачал головой. Отложить, черт подери! Она думает, что это так легко? Неужели она полагает, что можно остановить сексуальное влечение, как воду, текущую из крана, или отложить его, как вопрос, стоящий в повестке дня, для последующего рассмотрения и обсуждения? Сознает ли она, как трудно им придется, когда они окажутся наедине в горах, в постоянной близости друг к другу?

Нет, быстро заключил Стоун. Она не понимает. У нее нет ни малейшего представления об этом, потому что, судя по ее рассказам, ее родители не отличались страстностью. И, что еще хуже, ее жених был жалким подобием мужчины. Вместо того чтобы познакомить женщину, на которой он собирался жениться, с жаркой страстью и пламенным желанием, подонок занимался этим с моделью.

Пожалуй, он доволен, что обнаружил причину странного отношения Мэдисон к тому, что происходит между ее матерью и его дядей. Она не знает, что такое страсть и желание, потому что никогда не испытывала ни того, ни другого. Ей неизвестны пароксизмы страсти и неотвратимые волны желания — то, что каждый должен испытать в своей жизни. Нет ничего хуже, чем подавлять желания, особенно в течение длительного времени.

Решение созрело мгновенно. Он познакомит Мэдисон с удовольствиями секса. Скоро она поймет, что влечение, возникшее между ними, невозможно игнорировать. Он хочет показать ей, как неуправляемые гормоны стремительной атакой лишают тебя рассудка. Он не сделает ничего особенного. Пусть природа возьмет верх, и у него нет сомнений в том, что это произойдет.

Стоун Уэстморленд был убежден, что к тому времени, когда они доберутся до жилища его дяди, эта городская девушка поймет, как легко потерять контроль над собой, поддавшись сильной страсти.

— Ты уверена, что хочешь именно этого? — спросил он после долгого молчания.

— Да. Так будет лучше всего.

Стоун кивнул, и легкая улыбка тронула его губы. Мэдисон еще не знает, что лучшее — впереди. Он постарается, чтобы летняя ночь в горах, которую она проведет с ним, навсегда осталась в ее памяти.

На следующее утро Стоун оглядел Мэдисон, восседавшую на лошади. Он искренне позавидовал животному. Ему бы очень хотелось, чтобы она, точно так же оседлав его и сдавив ногами с обеих сторон, загнала его, словно коня, в сладостное забвение.

Ему не удалось выспаться. Мысли о Мэдисон и поездке в горы одолевали его всю ночь, но решение, которое он принял, осталось неизменным. Прежде чем они доберутся до ранчо дяди, он кое-чему научит свою городскую девушку. Она узнает, что такое настоящий мужчина, который способен оценить женщину.

Стоун посмотрел на небо. Светало, значит, самое подходящее время трогаться в путь.

— Ты готова? — осведомился Стоун.

Мэдисон улыбнулась.

— Да. Все будет хорошо, если ты не будешь считать меня опытным ковбоем. Я уже говорила тебе, что могу управляться с лошадью, но, несмотря на уроки верховой езды, которые я брала, наездница из меня не очень хорошая.

Стоун кивнул. Ничего страшного. Сейчас она, возможно, не очень хорошо ездит верхом, но к тому времени, когда они доберутся до ранчо дяди, у нее появится опыт.

— Как ты думаешь, нам встретятся дикие животные?

Услышав вопрос Мэдисон, Стоун оставил в покое свое седло и с улыбкой посмотрел на нее.

— Ты хочешь сказать, что опасаешься встречи с дикими животными?

Она смущенно рассмеялась, и от этого звука желание вспыхнуло в нем с новой силой.

— Да, вот именно. С медведями, волками и горными львами.

— А-а-а, — усмехнулся он, садясь на лошадь. — Не волнуйся. Мы отправимся по проторенной тропе, дикие животные избегают ее. — Он решил не говорить Мэдисон, что они поедут по другому маршруту, благодаря которому их прибытие на ранчо Кори произойдет на целый день позже. Мэдисон Уинтерс нуждается в получении солидного образования.

Но сначала ему необходимо взять свое либидо под контроль, что не так уж легко. Сидя на лошади и подняв лицо к восходящему солнцу, Мэдисон выглядит такой соблазнительной! Она собрала волосы в конский хвост и надела широкополую шляпу, но он видел, как словно светится ее кожа в первых лучах солнца. Мэдисон отличалась удивительной природной красотой, и Стоун гадал, удастся ли ему не поддаться искушению и дождаться, когда она сделает первый шаг. Мэдисон обязательно сделает его. Уж он позаботится об этом. А теперь ему остается лишь терпеливо ждать.

— Готова?

— Да.

— Тогда вперед! — Они пошли шагом — Стоун хотел, чтобы Мэдисон привыкла к своей лошади. Ему хотелось, чтобы она замечала все, что окружает ее: солнце, поднимающееся над лесом, шелест листвы, треск шишек под копытами лошадей. И он хотел, чтобы она сознавала, что рядом он — мужчина, который хочет ее.

Несколько часов они ехали в молчании, обмениваясь случайными репликами, когда Стоун привлекал ее внимание к чему-либо интересному. Ему нравилось, как Мэдисон проникается очарованием окружавшей их природы. Пусть она горожанка, но девственная красота гор не оставляет ее равнодушной.

— Пить хочешь? — спросил Стоун, беспокоясь, не устала ли она. Солнце уже поднялось и беспощадно припекало их жаркими лучами. Он был рад, что у него на голове шляпа. Хорошо, что Мэдисон последовала его примеру.