Время — то, что кончается. Единственный путь из времени лежит в космос. Зачем жрецам майя нужны были человеческие тела и человеческое время? Им нужны были эти тела и это время как стартовая площадка для запуска в космос. Им нужны были настоящий маис и человеческий Бог Маиса.

Уильям С. Берроуз,

20 сентября 1975 г.

ХИРОСИМА… 1945… 6 АВГУСТА… 23 СЕКУНДЫ ДО 8 УТРА

Мальчик открывает порножурнал…

Молодая японская пара ебется под отсчет времени перед запуском…

Два мальчика дрочат под отсчет времени…

23 ВЖИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИХ

ОСЛЕПИТЕЛЬНАЯ БЕЛАЯ ВСПЫШКА.

Я задаю следующие вопросы Контролю:[4]

Вопрос: Бомбардировка следом за сексуальным вирусом?

Ответ: Да.

Вопрос: Ради этого на Хиросиму и была сброшена бомба?

Ответ: Да.

Вопрос: Кто именно отдал этот приказ?

Ответ: КОНТРОЛЬ.

Уродливый Американец… Инструмент КОНТРОЛЯ…

Дело в том, что я создавал фоторобот человека… вероятно, исследователя майя… несомненно богатого… несомненно одержимого бессмертием… Возможно, Розеттский камень[5] существует. Возможно, некоторые кодексы сохранились после того, как епископ Ланда сжег книги. Мог ли этот человек отыскать их и изучить тайны Контрольного Календаря майя? Тайны страха и смерти? И возможно ли, что это страшное знание теперь компьютеризировано и находится в руках дальновидных американцев из Госдепартамента и ЦРУ?

— Выкладывайте джокер СМЕРТЬ. Займитесь Мао и его бандой головорезов.

Я решил назвать его Джон Стэнли Харт.[6]

Даже когда он был маленьким, мысль, что его существование может когда-нибудь ПРЕКРАТИТЬСЯ, наполняла его ужасом и мрачной недетской решимостью.

"Я буду жить вечно", решает он. Рядом новая служанка роняет вазу с цветами. Он стоит и смотрит, как она убирает осколки. Бледный мрачный ребенок, холодный как лед — мало кто чувствует себя уверенно в его присутствии. Он уже умеет делать так, чтобы вещи выпрыгивали из чужих рук. Пока он растет, способность внушать страх растет вместе с ним, и чужой страх накрывает его тяжелой серой мантией.

Вот он в Гарварде. Он презирает других студентов. Они — животные в человеческом обличье, и они умрут. Он посвящает себя изучению бессмертия. Египтяне тоже были одержимы бессмертием. А вдруг они что-то нашли? Он изучает египетские иероглифы и обнаруживает, что некогда должен был существовать способ оживлять мумии богачей и делать их бессмертными. Скорее, похоже на глубокую заморозку, — способ, который он, конечно, обдумывал. Внезапно перед его глазами предстает картина… В заброшенном склепе рассыпается в прах последний папирус с формулой оживления. Удушающий ужас безысходности льдом сковывает его сердце.

— Навсегда мертв, — стонет он. — Боже, подумать только — я заморожен, и никто меня не вытащит…

Он валится на пол, всхлипывая и скуля от малодушного страха. Но юный Харт из хорошей породы. Он берет себя в руки. Он избежит смертельной западни. Он узнает тайны своих предшественников и будет учиться на их ошибках.

Теперь он начинает изучать майя. Он смотрит на копию "Дрезденского Кодекса".[7] Он видит формулу смерти. Сидящий с ним за столом неловкий молодой человек роняет на пол очки. Одно стеклышко разбито.

Со своим единственным другом, Клинчем Смитом, Харт организует экспедицию, чтобы отыскать потерянные книги майя и овладеть тайнами страха и смерти.

Разрушенный храм на просеке в джунглях. Стелы и барельефы на стенах обезображены символом смерти, грубо выбитым поверх каменных лиц и надписей. Под камнем в руинах внутреннего зала Харт и Клинч Смит обнаружили книги, на которых в позе зародыша свернулся скелет. Скелет рассыпается в пыль, когда они извлекают книги. Следующий кадр: вечерние тени на просеке, указывающие, что прошло время, в течение которого Клинч и Харт изучали книги…

Клинч Смит стоит, упрямый и благородный:

— Возможно, это укажет путь к бессмертию… откроет новые горизонты для предприимчивой молодежи… Это принадлежит человечеству, Джон.

— Не дури, Клинч. С этими знаниями мы сможем управлять планетой.

— У них-то не очень хорошо вышло. — Клинч показывает на обезображенную стелу.

— Они ошиблись. — Харт трижды стреляет Клинчу в живот. С пистолетом в руке он смотрит по сторонам.

— Как это случилось?

Призрачный голос Клинча Смита: "Смерти надо платить натурой, Джон".

Харт появляется в полицейском участке, труп Клинча Смита перекинут через седло его коня.

Полицейский: "Un venado Commandante". (Олень. Так обычно говорят в сельских районах Мексики, когда покойника привозят в полицейский участок переброшенным через седло, как оленя).

Харт:…Mi amigo… asesinado para bandidos…[8]

Commandante раскидывает на столе фотографии. Харт выбирает три снимка самых молодых бандитов…

Ах Пуч: Веди себя почтительно…

Бог Посевов: Здесь дама…

СТОП… ЛОС-АЛАМОС… ЗОНА АРМИИ США ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН

Молодой Бог Маиса: Сними шляпу, гринго…

Ах Пуч: И веди себя почтительно…

Новорожденный Бог Маиса: Здесь младенец…

Мистер Харт: Они погибли достойно…

Commandante: Это их профессия, сеньор…

Свисток паровоза… поезд в лунном пейзаже Северной Мексики… В кадре частный вагон мистера Харта, на столе разложены книги. Он усердно изучает их, пользуясь испанским ключом. Вот молодой Бог Маиса превращается в СМЕРТЬ… "Когда я стану смертью… смерть — семя, из которого я расту…".

Смерть ради самовоспроизводства — практичному юному Харту это кажется крайне неточным. Одержимый идеей бессмертия, он не улавливает полного смысла этой простой формулы выживания, не замечает семян катастрофы, которые она содержит. Мистер Харт, конечно, не считает себя христианином, но его способ мышления сформирован западным христианством. Он мыслит в категориях или-или, единобожия, ищет конкретные секреты страха и смерти. "Должно быть или одно, или другое, — говорит он себе, — жрецы становятся СМЕРТЬЮ и, таким образом, не могут умереть… Хотя все надо проверять до конца"…

"На рассвете в хижину явилась смерть… Юноша попытался встретить ее бесстрашно и кинул магический предмет… Ему это почти удалось, потому что смерть была старой и усталой…". Слабость смерти в этом отрывке беспокоит Харта. Возможно, жрецы, утверждавшие это все миллионы лет своего существования, совершали самоубийство в старости? Мистер Харт, на самом деле, не большой интеллектуал. Он даже не способен угадать подлинную причину этих экспедиций в отдаленное прошлое. Жрецы в своих календарях делали вычисления на 400 000 000 лет назад. Зачем?

Мистер Харт, в конце концов, все поймет. Он узнает, что смерти нужно время. Смерти нужно время, как наркоману героин. А зачем смерти нужно время? Ответ таааааак прост. Смерти нужно время потому, что она убивает, чтобы вырасти, ради милого Ах Пуча, ты глупый, вульгарный, жадный, уродливый американский смертесос. Вот так! Смерть выходит в поля и убивает молодого Бога Маиса. Молодой Бог Маиса становится семенем смерти, из которого вырастет другой молодой Бог Маиса, — круговорот рождений и смертей во всем богатом многообразии старого сортира. Между тем, смерти всегда больше, и вот пример: истощение плодородного слоя. Маис — растение, быстро истощающее почву. Похоже, майя не знали о смене посевных культур, и уж точно у них не было домашних животных, которые бы поедали зелень и удобряли почву испражнениями. Соответственно, майя столкнулись с проблемой истощения почвы, и когда земля рядом с городом приходила в негодность, им приходилось двигаться все дальше и дальше в поисках плодородных полей, тратить все больше времени на походы туда и обратно. Теперь всякий раз, когда убиваешь молодого Бога Маиса, жизнь покидает его. Семена прорастают медленнее… теряют жизненные силы. Бог Маиса похож на бездушного зомби. И, в конце концов, семя не прорастает. Нет времени для смерти. Так что смерти приходится путешествовать.