Кумху встречается со своим отцом. Отец очень стар, его лицо изуродовано болезнями. Древняя морщинистая кожа кишит живыми паразитами. Белые червячки выползают из уголков его глаз, вяло изгибаясь… Насекомые руки все время шарят вокруг.

— Книги сынок древние книги священные книги…

— Рецепт, выписанный торчковым лепилой 400000000 лет назад…

— У тебя незаконные трипы сынок… Позволяешь себе экстремальный опыт… Сначала колючки бы вынул…

— Засунь их себе в жопу старый козел…

Не тратя лишних слов он достает нож из розового кремня с хрустальной рукояткой и убивает гнусного старого отца. Запихивает книги в сумку. На обратном пути два жирных зеленых стражника преграждают ему путь, он мгновенно убивает их двумя стрелами. Теперь у мальчиков есть книги, они могут путешествовать во времени. Пока мистер Харт повторяет все ошибки книг, мальчики движутся к настоящему времени.

Желтое вечернее небо под железнодорожным мостом

падают тени озеро и небо

указывает левой рукой

змея бросается из пустых небес

бледнеет укус этой звездной змеи

тяжелый звериный запах в подъездах

горлицы воркуют вдалеке

над ручейком взрывается яйцо

извергая наш запах пустоты

прожигающий до костей

в дуновениях

окна

неба

цветов

мха

запах зверя острее

рыжий пряный волосок летит

живописный городок расплывается в

голубую тень булыжника

в разрушенном дворе напротив

(Le Comte[15] издает едкий холодный смешок)

Два мальчика идут по широкой улице среди пальм… руины Палм-бич… Они в белых набедренных повязках, белых кедах, с белыми поясами и кобурами — тупорылый 38 калибр, перламутровые рукоятки. Первый — Одри Карсонс, блондин, заменяющий молодого Бога Маиса. Второй — зубастый молодой Бог Смерти, китаец мексиканец майя и не знаю уж японец то молодой то старый с лицом уличного мальчишки. Он — Фишка, Анубис, Бог-шакал. Бетон растрескался, пробиваются сорняки. Проезжая часть и тротуары завалены сломанными пальмовыми ветками, дома заброшены, лужайки заросли, окна разбиты, рамы обросли солью. Слышен только щебет малиновок, тысячи птиц на крышах балконах деревьях скамейках, плещутся в бассейнах, полных дождевой воды и листьев.

Мальчик на красном велосипеде обгоняет их, лихо разворачивается и тормозит рядом, одна нога на бордюре. Он почти голый — только красная набедренная повязка, красный кожаный ремень и черные сандалии. На поясе — восемнадцатидюймовый охотничий нож с рукояткой розового дерева. Его тело красное, как терракота, гладкая кожа без пор натянута на скулах, глубоко посаженные черные глаза, копна черных волос. Оттопыренные уши дрожат, глаза вспыхивают, когда он смотрит на Одри. Одри замечает, что тело мальчика покрыто трупными пятнами. Мальчик облизывает губы и произносит одно слово на языке, непонятном Одри. Фишка согласно кивает.

— Это Джимми-Землеройка. Он на золотом джанке. Гниет надо скинуть проказу надо ебаться чтоб тело быть в норме. Он ебать тебя сейчас…

Одри отворачивается снимает набедренную повязку. Джимми тоже. Фишка садится на скамейку, поднимает пожелтевшую пыльную газету… ОБЪЯВЛЕНО ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ… Джимми и Одри надевают набедренные повязки… На теле Джимми почти не осталось черных пятен. Он садится на велосипед и что-то отрывисто сообщает Фишке.

— Говорит мы пришли в плохое место… Нужна одежда… Нужны деньги…

Джимми уезжает заворачивает за угол теряясь в блеске китайских роз…

Два мальчика идут на север по пустым пригородам… Дома все меньше все беднее… МАССАЖНЫЙ САЛОН ДЖЕЙН… СДАЮТСЯ КОМНАТЫ… Лавки, конторы… Малиновок почти не осталось, холодает.

Они заворачивают за угол, и от резкого порыва ветра кожа Фишки покрывается мурашками. Он тяжело дышит.

— Нужны шмотки…

— Посмотрим, нет ли здесь…

Они стоят у магазина мужской одежды, покрытые пылью манекены с товарами по сниженным ценам похожи на статуи. Они заходят и появляются в клубах пыли отряхивая одежду: Фишка в синем саржевом костюме точно школьник 1920-х годов на каникулах. Одри в темно-сером костюме и серой фетровой шляпе, как мальчишка-разносчик 1918 года… Холодный ветер, дыхание перехватывает… кашляет согнувшись сплевывает кровью в носовой платок. Туберкулез поджидает на следующей остановке. Проходит серый оборванец с посылкой в руках.

Воняет рыбой, мертвые глаза в подъездах, потрепанные кварталы забытого города… улицы полузанесены песком, пахнет морем… он вспоминает ломбарды, дешевые меблированные комнаты, китайские забегаловки… Перед ними дорогу перебегает какой-то зверек. Что-то среднее между дикобразом и опоссумом. Зверек поворачивается и скалит зубы в подъезде, его детеныш выглядывает из сумки на брюхе и тоже рычит. Фишка показывает пальцем.

— Если видишь ебаного лулоу это очень плохое место.

Они идут дальше и заходят в "Закусочную Ли"… Бог Полярной Звезды принимает у них заказ — китайское рагу и мясо по-мексикански. Он ставит на стол еду и в белых кружках с обитыми краями — кофе… Одри оглядывается…. Мелкие воришки, банда наперсточников, пара циркачей, наркоманы, пушеры, всякая шваль… Одри доедает рагу и чистит апельсин. Старый китаец читает китайскую газету. Одри вгрызается в половинку апельсина и смотрит на старика.

— Апельсины зреют у Великой Стены мой друг а ты так далек от дома…

Не поднимая глаз от газеты, старик произносит:

— Отель «Глобус»…

Отель «Глобус» в переулке. Серый Бог Стервятников за стойкой.

У Одри снова приступ кашля…

— Комнату?

Выплюнул вопрос с кровью… Клерк не отвечает. Он дает им ключ с большим латунным брелоком "Золотой отель"…. Норт-Фэрбенкс, 218…

Комната 15 — типичная комната дешевого отеля 1920 годов, мутное зеркало, латунная рама кровати, зеленые ставни, дешевая крашенная деревянная мебель… Одри измученный валится на постель, подушка под головой, струйка крови в уголке рта…

— Надо скорее сваливать отсюда…

Стук в дверь. Два молодых бандита: японец, на его лице фосфоресцирующий шрам, пылающий в темной комнате, глаза скрыты фиолетовыми очками… Юный негр с честными, не вызывающими доверия глазами.

— Есть золотишко, ребята?

— Точно. Хватит на кучу зубов, можно сказать…

Фишка достает из портфеля сверток в толстой серебряной фольге. Внутри — желтый порошок.

Японец наклоняется, нюхает и кивает…

— Нужны звериные яйца… Нужны деньги…

— Все будет… — Негр выкладывает пять тысяч долларов стодолларовыми купюрами и два синих яичка, размером с яйца малиновки… Фишка подносит яйцо к свету.

— Никогда таких не видел…

— Новый вариант…

— Быстро вставляет?

— Секунд за десять…

— Это может быть слишком долго…

— Может. Тихое железо возьмете, ребята?

— Да, и обезболивающее старого стиля. Цветочное… Без синхрона…

Негр улыбается…

— Для дружка твоего? Я как раз решил принести чуток… — Он достает коричневый пузырек. — Пятьдесят частей сульфата морфина. Хорошо вставляет… — Наполняет шприц и дает Одри… Щеки Одри розовеют. Он садится и улыбается, наблюдая, как японец разворачивает два «вальтера» 38 калибра с глушителями и коробку с пятьюдесятью патронами… Одри и Фишка прикрепляют к поясам два пистолета. Бандиты собираются уходить.

— Вы ребята лучше сваливайте отсюда минут через пять… Как только мы уйдем… Кордон уже на шухере…

Квартира хиппи просторная и со вкусом обставленная… плошки с рисом… икебана… живая ящерица-гурка… на стенах эротические рисунки XVIII века, — райские кущи… красивая пара хиппи с длинными белыми волосами, они готовят вегетарианскую еду…

Агенты по борьбе с наркотиками вышибают дверь кувалдами, давят ногами ящерицу, срывают со стен картины, швыряют вазы на пол…

Лунный свет… заросший греческий сад… разбитые урны… бассейны затянуты зеленой ряской… поют соловьи… в освещенной луной комнате занимаются любовью две нежные лесбиянки… летучая лиса влетает в окно и парит над ними…