Гай Валерий Грациллоний, рожденный в Британии, в юные годы вступил в римскую армию и с годами дослужился до звания центуриона во Втором легионе Августа. Через несколько лет после этого назначения он со своей центурией очутился на севере, у Адрианова вала, где римские подразделения сдерживали натиск варваров — британских пиктов и их союзников скотов с лежащего на западе острова Иберния. Ведомые Магном Клеменцием Максимом, командующим римскими войсками в Британии, римляне успешно отражали атаки варваров, и Грациллоний был далеко не последним в их рядах.

Мальчишкой он вместе со своим отцом, промышлявшим морской торговлей, не раз плавал в Галлию и неоднократно посещал Арморику. Это обстоятельство, равно как и воинские подвиги Грациллония, побудило Максима дать центуриону особое задание. Во главе маленького отряда легионеров Грациллонию предстояло проникнуть в город Ис, расположенный на оконечности полуострова Арморика.

Об этом городе-государстве мало что было известно наверняка. Он держался в стороне от волнений, сотрясавших империю. Впрочем, номинально Ис считался союзником Рима — еще со дней Юлия Цезаря, то есть на протяжении четырехсот лет. Грациллоний должен был занять в Исе давно освободившуюся должность префекта — иными словами, назначенного Римом советника, чьим советам местным жителям полагалось беспрекословно следовать (для их же собственной безопасности). И как префекту ему вменялось в обязанность всеми силами поддерживать мир в Арморике — ведь наступали смутные времена.

Максим не распространялся о своих планах, но все и без того знали, что он собирается во главе британских легионов пересечь пролив и бросить вызов императорам Запада, оспаривая у них верховную власть. Грациллоний всецело поддерживал своего командующего: империя задыхалась от коррупции, слабости и беспомощности власти; нашествия варваров следовали одно за другим; и сам Рим, Вечный город, в котором центурион никогда не был, давно перестал быть олицетворением могущества — даже в Западной империи. Грациллоний верил, что империю может спасти лишь твердая рука, а Максим доказал в Британии, что способен править сурово и справедливо. Восхищению командующим — и принятию назначения в Ис — не мешало и то, что центурион, в полном соответствии с семейной традицией, поклонялся Митре, а ведь то была эпоха восторжествовавшего христианства, когда иноверцев жестоко преследовали и частенько казнили.

Переправившись через пролив, Грациллоний со своими легионерами выступил к Ису. По пути им нередко доводилось наблюдать в действии беспощадную волю государства — и безудержную злобу варваров. Особенно пострадали прибрежные районы, разоренные набегами саксов и скоттов.

Что касается последних, обитавших на острове Иберния, который сами они называли Эриу, скотты делились на туаты — отдаленные подобия племен или кланов; каждый туат возглавлял вождь, подчинявшийся, заодно с другими вождями, верховному правителю той или иной местности. Таковых правителей на острове насчитывалось пять, и каждый правил отдельной местностью — Муму на юге, Кондахт на западе, Койкет Лагини на востоке, Койкет Улад на севере, а еще Мида, область, которую в свое время «вырезали» из Койкет Лагини и Кондахта. Символом власти правителей Миды служил священный холм Темир; в ту пору он знаменовал правление Ниалла Мак-Эйохайда, могучего воина, замыслившего то самое нападение на северную Британию, которое отразили легионеры Максима. Получив отпор, Ниалл не успокоился и продолжил строить козни против Рима.

Едва завидев Ис, Грациллоний был до глубины души поражен его красотой. Но очарование длилось недолго — центурион пришлось вступить в кровавое единоборство.

Эти единоборства, регулярно случавшиеся в Священном лесу, определяли, кто станет королем Иса — или останется таковым, если победит претендента. От последнего требовалось соблюдать все установленные обряды: три дня и три ночи в канун полнолуния он должен был провести в лесу, в Доме Короля. Победитель в схватке становился мужем девяти галликен — иссанских королев, число которых всегда оставалось неизменным. (Когда какая-либо из правящих королев умирала, ей находили замену среди дочерей и внучек ее сестер. Избранная девочка прислуживала королевам, пока на ее груди не появлялся Знак — крохотный алый полумесяц. После появления Знака она признавалась истинной королевой и отдавала королю свою девственность.) Все королевы обладали даром зачинать детей только по собственному желанию и рожали только дочерей. Большинство из них прежде обладали обширными познаниями в магии, но с годами магические способности стали мало-помалу иссякать.

Казалось, что сами древние боги Иса, его покровители, которых в разговорах именовали попросту «Тремя» — владыка неба Таранис, властелин воды Лер и триединая Белисама — постепенно утрачивают силу. Впрочем, горожане поклонялись и другим, меньшим божествам, в основном галльским. Расположенный на границе Римской империи, где теперь царило христианство, Ис оставался сугубо языческим. Правда, под давлением Рима ему пришлось принять христианского священника; в дни, предшествовавшие приходу Грациллония, этим священником был некий Эвкерий.

Кровопролитие в ритуальном поединке заменило собой недавние человеческие жертвоприношения. В остальном Ис представлял собой высоко цивилизованное общество, которому были неведомы жестокие римские забавы. Короли на протяжении столетий резко отличались друг от друга и характерами, и манерами, и продолжительностью правления. Перед приходом Грациллония городом пять лет правил грубый и свирепый Колконор. Наконец девять королев единогласно решили, что пришла пора избавиться от него: они прокляли Колконора, с помощью чар призвали нового претендента.

Обряд они совершили на маленьком острове Сен, среди скал и пенных брызг, долетавших с моря. Этот остров принадлежал только им. За исключением ежегодных праздников и экстренных случаев на Сене постоянно находилась одна из королев, которая несла Бдение во славу богов. Как правило, королевы сменяли друг друга на Сене через день, но иногда вмешивалась непогода, и той, которая оставалась на острове, приходилось ждать, пока не уляжется ветер и не успокоится море.

Зная о скором появлении Грациллония, королевы сговорились напоить Колконора и разозлить его, чтобы он бросил в лицо римлянину гнусное оскорбление. По правде сказать, центурион, даже оскорбленный, не собирался хвататься за меч и позднее не раз задавался вопросом, какой демон вынудил его все же это сделать. Так или иначе он убил Колконора в поединке — и, к своему великому изумлению, был провозглашен королем.

На коронации он наотрез отказался принять корону, поскольку это шло вразрез с его верой. Впрочем, вера не запрещала ему служить чужим богам — до тех пор, пока он не начнет ставить их превыше Митры. В качестве римского префекта и короля Иса он надеялся надлежащим образом исполнить данное ему поручение.

За коронацией последовала свадьба, повергшая Грациллония в совершеннейшее смятение. Девять женщин стали его супругами, девять весьма необычных женщин: престарелая Квинипилис; стареющая Фенналис; Ланарвилис, проявлявшая наибольший интерес к управлению городом; суровая Виндилис; нежная Иннилис; ленивая Малдунилис; ученая Бодилис; Форсквилис, юная, но сведущая в ведовстве, могущественная чародейка, с которой не мог сравниться в колдовской силе никто из сестер; и цветущая Дахилис. Грациллоний не воспринял обряд бракосочетания всерьез, но спорить не стал, решив повременить с наведением римских порядков. Первой в его постель пришла Дахилис. Они полюбили друг друга, а от исполнения супружеских обязанностей с другими женами Грациллоний уклонялся.

Квинипилис и Фенналис на это ничуть не оскорбились, поскольку давно миновали детородный возраст. Вдобавок, сложись все иначе, Грациллоний погиб бы — или вынужден был бы совершить святотатство: ведь, будучи митраистом, он никак не мог сойтись с Фенналис, поскольку другая из его девяти жен, Ланарвилис, была дочерью последней.