– Черт возьми, вы на самом деле ничуть не беспокоитесь? – спрашивала она.

– О, нет. Если ее нет в Лондоне, значит, она в Брайтоне. Так уже бывало. А может быть, и у Полк-Фарадейсов.

– Если хотите, я могу позвонить им, а потом перезвоню вам. (У Инес было развито чувство экономии.)

– Нет, Инес, спасибо, не стоит. Я в любом случае буду звонить Алексу, мне нужно с ним поговорить.

– Но с Алисией все в порядке? Ничего серьезного?

– О нет, просто иногда она начинает скучать в одиночестве в нашей глуши.

Сидней позвонил Полк-Фарадейсам. Подошла Хитти.

– Здравствуй, Сид. Алекс отправился с кем-то выпить и еще не вернулся.

– Надеюсь, он занимается тем, что умащивает Пламмера. Он, случаем, не там?

– Нет, он встречается с новым автором из «Вердж Пресс». Я так расстроена из-за этого отказа, Сид. Рукопись показалась мне превосходной.

– Ну, не все еще потеряно. Пока. Я звоню вам потому… Алисия случайно не у вас?

– Где?

– У вас.

– Нет. Вы хотите сказать, что не знаете, где она?

– Алисия уехала утром. Я подумал, что она могла поехать в Лондон. Время от времени Алисия любит уезжать, и я ее понимаю. Я сейчас не в слишком игривом настроении из-за всех этих отказов. Должно быть, она в Брайтоне. Я уже звонил другим нашим знакомым в Лондоне.

– Боже мой… Она поехала на машине?

– Нет, я посадил ее на лондонский поезд. Я не волнуюсь, потому что она уже делала так несколько раз. Вы ведь в курсе.

Он знал, что Хитти это известно. И еще он прекрасно знал, что Хитти считает Алисию не слишком хорошей женой. Разве покидают мужа в тот момент, когда ему трудно?

– Если до завтрашнего дня не будет новостей, сообщите нам, Сид. Обещаете?

– Спасибо, Хитти. Я вам позвоню.

Назавтра позвонила миссис Лилибэнкс и пригласила Сиднея на ужин.

– Торговец рыбой привез сегодня свежей камбалы из Дувра, я купила две и решила вас пригласить.

– Спасибо, с удовольствием приду. Что мне принести с собой и когда удобнее прийти?

– В половине восьмого не слишком рано для вас? Если вы в это время еще работаете, то поужинаем позже.

– Половина восьмого – самое подходящее время.

– И не захватывайте ничего – одного вашего прихода вполне достаточно.

Однако Сидней выбрался во Фрамлингем и купил бутылку белого вина. В этот день он неплохо поработал и пребывал в хорошем настроении. Миссис Лилибэнкс тоже и по той же причине: она была довольна, тем, что написала и сказала ему об этом. (Картина, над которой миссис Лилибэнкс сейчас работала, была наверху, Сидней ее не видел и не попросил показать.) Хорошее настроение не покидало его, но он притворился, будто чувствует себя одиноко, тоскливо в отсутствие жены.

Ужинали в столовой. Два высоких, навощенных буфета стояли по углам, а на полке вдоль стены – тарелки из дельфтского фарфора и прочая утварь. Со свойственным ей гостеприимством миссис Лилибэнкс подала роскошный ужин, который завершали савойский пирог и клубника со сливками. Она расспрашивала Сиднея о его работе, но не задавала нескромных вопросов, хотя все равно делала так, что он почти все время говорил. А Сидней получал удовольствие от звука собственного голоса.

– Мне кажется, вы довольны «Лэшем» больше, чем всем остальным, – сказала она, когда они перешли к кофе.

– Возможно, потому что это последняя моя работа, – отвечал Сидней. – Еще вина?

Но миссис Лилибэнкс еще не допила то, которое было в ее бокале…

– Нет, спасибо. Пейте сами. Вино замечательное и очень идет к рыбе.

Сидней налил себе еще немного вина, следя за тем, чтобы осталось немного и для миссис Лилибэнкс на обед.

– Я думаю, Алисия вернется в понедельник или во вторник.

– Прекрасно! Вероятно, она хочет походить по выставкам в Лондоне, побыть одна.

– Не уверен, что она в Лондоне, – сказал Сидней несколько сконфуженно. – я уже позвонил туда некоторым из наших друзей. Думаю, Алисия в Брайтоне. Она очень любит Брайтон.

– У нее есть там друзья?

– Насколько мне известно, нет. Она сама мне говорила, что нет.

Сидней слегка нахмурился и уставился на свою чашку. Он подумал о том, что если бы Алисия сейчас была мертва, он говорил бы то же самое. Если бы он убил ее в пятницу утром вместо того, чтобы посадить в поезд в Кэмпси Эш. Да и миссис Лилибэнкс говорила бы то же самое. Они произносили слова, будто текст пьесы, которую вдвоем разыгрывали.

– Художникам иногда необходимо побыть в одиночестве, – доброжелательным тоном заметила миссис Лилибэнкс.

– Да. (Он с благодарностью посмотрел на нее.) Надеюсь в понедельник получить от нее открытку. Может быть, она мне позвонит. (Это было довольно мрачно: ведь сейчас только суббота, а Алисия никогда не посылала ему открыток в подобных обстоятельствах.) Я попробую хорошенько выложиться за эти дни, – думая о том, как Алисия пишет этюды в Брайтоне, добавил он и почувствовал, что краснеет. – Я буду работать над «Стратегами».

– Не будем больше об этом и послушаем музыку. Должны передавать концерт по Би-Би-Си. Как раз через пять минут.

– Раз у нас есть еще пять минут, – весело сказал Сидней, вскакивая с места, – помогу вам убрать посуду.

Несмотря на протесты миссис Лилибэнкс, он настоял на своем, и они быстро убрали со стола. Затем они слушали концерт – передавали Баха и Хендемита – а миссис Лилибэнкс тем временем вышивала наволочку для своей дочери. Уходя, Сидней сказал:

– В понедельник я еду в Ипсвич. Если хотите, отправимся вместе. Я собираюсь сделать кое-какие покупки.

– Нет, спасибо, в другой раз. Мне пока ничего не нужно, у меня все есть, – ответила миссис Лилибэнкс.

Сидней испытал тайное облегчение от ее отказа, так как на самом деле не собирался в Ипсвич – если только не позвонит Алисия и не попросит ее встретить – но это было единственное, что он мог предложить миссис Лилибэнкс, чтобы доставить ей удовольствие.

Когда он ушел, миссис Лилибэнкс надела фартук и вымыла посуду, затем поставила в раковину кастрюли, чтобы они отмокли. Она сочла, что на сегодня достаточно того, что ока вымыла тарелки, стаканы и приборы, и решила встать завтра до прихода миссис Хаукинз и, вымыв, убрать кастрюли. Миссис Лилибэнкс получила удовольствие от сегодняшнего вечера, проведенного с Сиднеем, и надеялась, что ему тоже понравилось, но все никак не могла забыть о том, с каким беспокойством он говорил об Алисии. Она видела, что что-то тут не так, и вспоминала, как Алисия поведала ей, что не уверена, хочет ли иметь ребенка от Сиднея. Может быть, все-таки стоило завести ребенка? Нет, миссис Лилибэнкс считала, что с такими чувствами вряд ли стоит заводить ребенка, хотя и не сочла себя вправе выступать в роли советницы. Видимо, Алисия уехала в приступе дурного настроения, иначе сообщила бы Сиднею, куда собирается отправиться и когда намерена вернуться. Миссис Лилибэнкс вспомнила о вспышке гнева у Сиднея в тот вечер, когда она вместе с Полк-Фарадейсами ужинал в их доме. «Ты бьешь уже, кажется, шестой или седьмой стакан!» – воскликнул он, когда Алисия уронила стакан, и тон его был свирепый. Алисия в свою очередь сказала за столом, что муза Сиднея больше не живет у них – да-да, что-то в этом духе. Это было не слишком тактично, и миссис, Лилибэнкс видела, как и разозлился, и одновременно сконфузился Сидней.

Лучше всего быть любезной и с тем, и с другим и не вмешиваться в их дела.

Уже собираясь спать и надев ночную рубашку и красный шерстяной пеньюар, миссис Лилибэнкс бросила последний взгляд на свою новую картину. Там была изображена желтая ваза с белыми розами, голубоватосиреневыми клематисами. Хотя она и производила неплохое впечатление, но уже казалась ей не столь удачной, как тогда, в пять часов, когда закончила ее. И не столь удачной, как если бы она всю свою жизнь посвятила живописи, а не только воскресенья.

Говорят, искусство – это долготерпение, а жизнь так коротка!

В напряженном ожидании Алисия сидела в чайном салоне «Эклер» в Брайтоне. Она заказала чай и кусочек шоколадного торта. Было воскресенье, одиннадцать часов утра. Алисия ждала Эдварда Тилбери, который должен был прийти с минуту на минуту. В пятницу, сойдя с поезда на Ливерпульском вокзале, она взяла такси до вокзала Виктория и купила билет до Брайтона. Перед тем, как уехать (поезда ходили каждый час), ока решила сделать кое-какие покупки в Вест-Энде. Сдала чемодан н доехала на автобусе до Пикадилли, заглянула в «Фортнум» и «Мейсон», любимые магазины ее матери. В старые добрые времена они с матерью ходили в «Фортнум». Тогда они не думали о деньгах и покупали все, что хотели, а потом пили чай с чудесными пирожными в чайном салоне магазина, где всегда было многолюдно. Мать казалась усталой, но довольной, после того как проводила несколько часов, ни в чем себе не отказывая. Сейчас Алисия позволила себе лишь купить коробку с полудюжиной носовых платков, на которых был вышит в углу четырехлистник. Выходя из «Фортнума», она столкнулась лицом к лицу с человеком, с которым познакомилась не так давно у Инес и Карпи. Она забыла его имя, но он сам обратился к ней, приподняв шляпу: