В конце концов, Маэстро нарушил молчание.

- Ненужным свидетелем, - повторил он. - Ненужным - для кого? Врач и сестра были ненужными свидетелями для убийц. А Ромео?

- Ты в корень зришь, - откликнулся Посейдон. - А я не люблю играть втемную. Теперь доходит?

- Доходит…

- Значит, расскажешь?

Маэстро потер переносицу.

- Видишь ли, старик… Мне и в самом деле нечего тебе сказать. Если только тебя не ознакомили с моим рапортом.

- Ознакомили, - сказал Посейдон.

Маэстро продолжил, будто не слыша:

- Судя по всему, Ромео решил, что мы пожаловали за дипломатом. Я спрашивал его про деньги - наугад, и он сказал, где они, но тут же добавил про дипломат.

- Очки себе зарабатывал, - предположил Посейдон.

- Может быть. Скорее всего. Сказал, что выломал маяк…

- Что? - Посейдон привстал.

- Маяк. Я написал об этом…

- Мне ничего не сказали про маяк, - напряженно заметил Каретников.

- Вот как? Странно. Видимо, не в твоей компетенции…

- Возможно… и что с этим маяком?

- Да ничего. Ромео просто сказал, что нашел маяк… и выломал его…

- И выбросил, да?

- Очевидно.

- Получается, что наши вышли на него по этому маяку?

- Это если маяк устанавливали наши… Но он и без того давно был в разработке. Его и без маяка собирались брать…

- Это точно? Может быть, весь захват - прикрытие? Представился удобный случай - и все проблемы долой?

- Ты про визит Ахмета, что ли?

- Ну да.

- Сомнительно, - пробормотал Маэстро. - Хотя, ради убиения двух зайцев… Бывает же удачное стечение обстоятельств.

- Мы думаем об одном? Мы понимаем друг друга? - напрямую спросил Каретников.

- Пожалуй что да.

- Тогда выкладывай все до конца.

Маэстро развел руками:

- Мне больше нечего выкладывать. После сказанного он отправился к праотцам. - Маэстро помедлил. - Ты сам читал рапорт или тебе его зачитывали?

- Зачитывали.

- И про маяк опустили?

- Если они оперировали оригиналом, то получается, что да.

Маэстро встал и начал прохаживаться по кухне, заложа руки за спину. Время от времени он останавливался и покачивался с пятки на носок. Посейдон закурил, что случалось с ним очень редко. Маэстро поморщился, он не курил и не терпел табачного дыма.

У него сложилось впечатление, что Каретников все же явился по собственной инициативе. Никто не присылал его выведывать про маяк. Конечно, все могло оказаться спектаклем - в частности, удивление Посейдона, тогда как в действительности он охотился за дополнительной информацией, которой Маэстро и в самом деле не располагал. И притворился, будто маяк для него - неожиданная новость. Но ради такого дела… да, ради такого дела прислали бы кого-то другого.

Посейдон - такой же боец, как и он сам. Боевая машина. Он занимается силовыми акциями, зачем же поручать ему вещи, с которыми лучше справляются специально обученные люди?

- Ты кого-то опередил, - изрек Посейдон.

- Думаешь?

- Да. Кто-то должен был забрать дипломат, но ты сделал это первым. Ромео избавился от маяка, и неизвестный нам агент не смог сориентироваться.

- Как Ромео вообще обнаружил эту штуковину?

- Ну, - хмыкнул Посейдон, - сейчас цыгане не те, что сто лет назад. Романсы с медведями сочетаются с героином и компьютерными технологиями.

- Да, верно… Знаешь что, Посейдон? Это ведь все меня не касается. Если кто-то затеял малопонятные игры, то у меня нет ни малейшего желания в них участвовать. Я всегда старался держаться подальше от таких вещей. Слышал про смежников, их приключения с дельфинами? Ливия, Европа? То-то же.

- Очень разумная позиция, - поддержал его Каретников. - Я сам рассуждал бы точно так же. Теперь ты веришь, что я пожаловал в частном, так сказать, порядке? Тебя-то дело не касается, но зато оно касается меня. А я люблю ясность. И мне не хочется испачкаться. Еще мне не хочется соваться под пули ради вещей, мне непонятных и сомнительных. А еще больше - подставлять под эти пули моих ребят.

Маэстро решился:

- Кого ты подозреваешь?

- В Управлении? - Посейдон отрицательно помотал головой. - Никого. По крайней мере, пока. Может быть, и подозревать некого. И не в чем. А если бы и подозревал, то это тебе знать уж точно ни к чему. Это моя забота, задание поручено мне…

Маэстро не стал с ним спорить. В конце концов, у него хватало своих забот.

Он решил не сообщать о разговоре никому, даже Мадонне. Хотя Томаса стоило предупредить - возможно, к нему будут подкатываться.

Маэстро не хотелось думать о других вариантах.

К ним могли и не подкатываться. Их могли ликвидировать. Звучало дико, но когда возникают непонятности подобного рода, разумно учитывать даже невероятные перспективы.

Каретников поднялся из-за стола.

- Пожалуй, я пойду. Тебе точно больше нечего сказать?

- Слово офицера, - буркнул Маэстро. - За кого ты меня держишь?

- Ладно. Тогда удачи тебе. И смотри по сторонам.

- И тебе удачи. Я уже сообразил, что поглядывать придется. На посошок? - Он взялся за бутылку.

- Нет, спасибо, мне хватит. Они обменялись рукопожатием.

Маэстро быстро заглянул Посейдону в глаза. И не увидел там ничего, кроме дружелюбного спокойствия.

Каретников вышел, а хозяин прошел к окну, отодвинул штору и стал ждать, когда тот появится в поле зрения. Посейдон не заставил себя ждать: он быстро, не оглядываясь, пошел по улице.

Машину он, конечно, оставил в паре кварталов от дома Маэстро.

Командир первой боевой группы присмотрелся внимательнее: два автомобиля припаркованы напротив. В одном кто-то есть, тлеет огонек сигареты.

Ни одна не тронулась с места, чтобы догнать Каретникова. Тот скоро скрылся из вида, свернул за угол.

Постояв еще немного, Маэстро отошел, вернулся к столу. Налил полстакана виски, выпил залпом и задержал дыхание. Накатило тепло, мысли немного успокоились. И хорошо, давно пора: выходной-то на исходе.

Он не сказал ничего лишнего. Никто не приказывал ему утаивать информацию от коллеги.

Но это не его дело точно. Он не собирается в это влезать. Ему за глаза и за уши хватает своих проблем.

Каретников не солгал Маэстро ни в одном пункте. Его и в самом деле достаточно подробно проинформировали о событиях последних дней, но необычная жесткость зачистки цыганского особняка сидела в его сознании досадной занозой, а Посейдон не любил неясностей.

Выйдя от Маэстро, он проверился и хвоста не обнаружил.

Посейдон дошел до своей машины, уселся за руль, но никуда не поехал. Он снова закурил, что выдавало исключительную степень задумчивости.

Он не мог рисковать людьми понапрасну. Что-то подсказывало ему, что риск - неизбежный в его работе - на сей раз будет связан не только с операцией как таковой. Это «что-то» следовало привести к осознанию.

Местом проведения операции был остров Коневец, что в Ладожском озере. Если точнее - Коневецкий монастырь. У команды Посейдона был богатый опыт оперативных действий и на Ладоге, и в акватории Невы, и в Финском заливе, однако указанный остров пока ни разу не попадал в сферу ее интересов.

У берегов этого острова, «на дне морском», находилось нечто, напрямую, как ему намекнули, связанное и с покойным Сергеем Семеновичем Остапенко, и с террористическим актом в поликлинике, и с цыганским бароном Ромео.

Ликвидация потенциальных свидетелей и умалчивание насчет маяка наводили Посейдона на мысль, что ему рассказали о предстоящем деле далеко не все.

И это ему не нравилось.

Не то, что сказали не все, - скорее, наоборот: тот факт, что вообще сказали нечто, не входившее в его компетенцию.

Зачем?

Просидев за рулем около десяти минут, он решительно завел мотор. Слишком мало данных, чтобы сориентироваться прямо сейчас. Надо собирать ребят.

Он вынул сотовый и позвонил по одному из номеров, менявшихся ежедневно, а в случае надобности - и ежечасно.