Три броска копья от суши, а дальше начинаются охотничьи угодья Владыки моря.

Мы уже отошли от берега Альбы на три броска копья и на том не остановились, мы отошли от берега на много миль. Из-за внезапно стихшего ветра казалось, будто мир глубоко вдохнул и задержал дыхание.

Я сделала то же самое.

В прошлый раз Хозяин Проливов явился в разгар шторма, его голова-гора издалека приближалась к нам над водой. А теперь это случилось иначе. Море вдруг разверзлось. Посреди нашего разношерстного флота закрутилась громадная воронка, лодки и плоты, угодившие в ловушку, едва не перевернулись, их пассажиры с воплями цеплялись за все подряд.

Водоворот все ширился и ширился, захватывая все новые и новые жертвы, а потом из него начала стремительно подниматься огромная голова.

Часть попавших в заверть суденышек соскользнули по струям волос на затылке, а наш корабль оказался с другой стороны. Клянусь, несколько мгновений он несся носом вниз, как с водопада. Где-то вдалеке Квинтилий Русс выкрикивал приказы, неразличимые в штормовом реве. Я отчаянно вцепилась мертвой хваткой в перила и поклялась Элуа, что зажгу свечу в память о своем учителе акробатики, если останусь в живых. Какой-то матрос проскользил по мокрой деревянной палубе и вылетел за борт, его отчаянный вопль быстро потонул в бурлящем море.

Выше и выше, даже еще выше, чем я помнила, лицо Хозяина Проливов вырастало над водой, прозрачное и сверкающее. В волнах, формирующих его черты, виднелись живые рыбины и водоросли.

Превысив всякое разумение, существо замерло, и море после громкого хлопка успокоилось, а наш корабль резко встал на ровный киль. От его удара о воду мои пальцы разжались, и я повисла на перилах животом. Разбросанные осколки нашего флота покачивались на волнах, словно пробки. Армия здорово нахлебалась воды, перепуганные лошади, оставшиеся на судах, истошно ржали, а некоторые фыркали из моря, неистово загребая ногами.

– Федра! – В мой плащ вцепилась сильная рука, вытягивая меня на палубу. То был Жослен, вымокший до нитки и потрясенный до глубины души. Я огляделась в поисках Гиацинта и увидела его лежащим неподалеку, куда его отбросило. А потом у меня не осталось времени высматривать выживших, поскольку Хозяин Проливов заговорил.

Струящееся огромное лицо-гора нависло над нами, чудовищный рот открылся, и оттуда прогрохотало:

– КТО ОХОТИТСЯ В МОЕМ МОРЕ?

Я рассказываю, что знаю – что видела и что слышала. И готова поклясться: Хозяин Проливов говорил по-ангелийски. Я сама это слышала, и Жослен, и Гиацинт, и адмирал – все мы. Но поймавший угря сигой на плоту в ужасе закричал, и в ту же секунду круах Альбы Друстан маб Нектхана прошел вперед по палубе, даже ни разу не споткнувшись при всей своей косолапости.

– Это мои люди, Повелитель вод! – выкрикнул он на круитском, вытягивая шею, чтобы смотреть прямо в глаза Хозяина Проливов. – Я их не предупредил о запрете! Вина целиком моя!

Существо посмотрело вниз. С его огромных щек стекала вода.

– ТЫ ВЕДЕШЬ… АЛЬБАНЦЕВ?

Квинтилий Русс, ругнувшись, отошел от руля и встал рядом с Друстаном.

– Это мой корабль, и я его капитан, старый козел! Если вздумал собирать дань, возьми ее с меня!

Меньше всего мне хотелось отпускать безопасные перила и отрываться от Жослена, который сильными руками удерживал меня на месте, своим телом заслоняя от взгляда ужасного водяного лица. Меньше всего на свете.

Но с гнетущим отчаянием я прошептала своему защитнику:

– Отпусти.

Он лишь усилил хватку, и тогда я повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Кассилианец кивнул, разжал пальцы, я отошла от перил и, возвысив голос, обратилась к жуткому созданию:

– Милорд, это я привела сюда этих людей, будучи посланницей Исандры де ла Курсель, королевы Земли Ангелов!

Лицо Хозяина Проливов повернулось ко мне. Плоть из текущей воды зыбилась, меняя очертания. В глазах сверкнула молния, темная пасть распахнулась.

– Я ЗАБЕРУ ВАС ВСЕХ!

Чтобы в полной мере описать то, что случилось далее, мне не хватает слов. Лицо наклонилось в воду, и чудовищная голова превратилась в гигантскую волну, которая подхватила наш корабль на гребень, словно игрушечный, и стремительно понеслась вперед. Неудержимо, как разъяренный бык, вал промчался по Проливам, неся наше суденышко на юг. Трудно в такое поверить, но, клянусь, это чистая правда.

Мы пролетали милю за милей, быстро покрыв расстояние как до изначальной цели, потом удвоили его, утроили, но все не останавливались. Не могу сказать, сколько времени это продолжалось. Ужас сменился любопытством, а затем медленно накапливающимся отчаянием. Неужели войска, оставшиеся в море, утонули? Я не могла прогнать это опасение. Мы неслись вперед и вперед, и огромная волна не сбавляла хода, пока наконец перед нами не вырос одинокий остров посреди морских вод. Он быстро приближался, и я, не видя никакой бухты, подумала, что Хозяин Проливов решил бросить нас на высокие серые утесы.

В последний момент вдруг открылась узкая гавань в скалах, окруженная естественными каменными стенами. Туда-то нас и принесла волна. В устье гавани она вздохнула и потекла назад, угрожающе высокий гребень опал до покатого уклона. Наш корабль соскользнул с него и устремился к берегу. Не уверена, есть ли в том заслуга Квинтилия Русса, но волна опустила нас в маленькую тихую бухту так же аккуратно, как кошка кладет мышь к ногам хозяина.

Я боялась, что это сравнение себя оправдает.

В одежде местами все ещё мокрой, а местами – высохшей и задубевшей от соли, почти парализованные смертоубийственным путешествием, мы начали собираться с силами, выходя из ступора и озираясь по сторонам. На корабле было около тридцати человек, в основном круитов, и восемь лошадей. Именно один из людей Друстана и привлек громким возгласом внимание всех прочих к вновь открывшемуся обстоятельству.

В гавань вдавался узкий скалистый мыс. У воды были высечены широкие ступени. Лестница, сужаясь, вела наверх. Имея за спиной открытое море, а по бокам и впереди – каменные стены, я посмотрела наверх, где высоко над головой в небо поднимались ровные колонны. Издалека очень похожие на колоннаду эллинского храма. На фоне серого неба беломраморные столпы казались расплывчатыми.

Но круита привлекли не они.

На мысе нас поджидали две фигуры в мантиях.

– Я пойду. – Друстан заговорил первым, твердо и уверенно. В его темных глазах, окаймленных синими узорами татуировки, горела решимость.

Сразу вспомнилось, как он, не колеблясь, выступил вперед, чтобы ответить перед Хозяином Проливов за вину человека из Тауру Кро, убившего угря.

Нельзя было не восхищаться круархом.

Как нельзя было и не понимать его ценности для народа Альбы.

– Нет, милорд. – Я покачала головой, чувствуя, что спутанные ветром волосы отяжелели от соленой воды. Много ли потеряет Земля Ангелов, лишившись меня? Заметят ли соотечественники эту потерю? Народу, стоящему на грани войны, без надобности вымотанная путешествием ангуиссетта. – Похоже, мы недалеко от ангелийских берегов. Идти должна я.

Пока мы спорили на круитском языке, Квинтилий Русс заглядывал за борт, оценивая промежуток между нашим судном и нижними ступенями на мысе: в отличие от нас он-то знал, что никто никуда не пойдет, пока не спустят трап.

Более высокий из двух встречавших шагнул в нашу сторону и снял серый капюшон своей мантии, открыв неприметное молодое лицо и темные волосы.

– Воды здесь весьма глубоки, сирра, – звучно произнес он на староангелийском наречии. – Подведите корабль поближе да положите сходни.

– Слышали? – Русс развернулся от борта и щелкнул пальцами перед лицом ближайшего круита, который ответил лишь непонимающим взглядом. – Беритесь за весла! Будем швартоваться! – Адмирал обратился ко мне: – Что бы ты себе ни думала, девочка, в одиночку ты туда не пойдешь, будь хоть трижды распосланница королевы. Давай-ка, скажи этим синим парням, пусть налягут на весла, а потом вместе посмотрим, что за игру затеял Старший Брат.