Возможно, то, что все вернулись к ставшим уже привычными занятиям, и разрядило обстановку. Вскоре еда была готова, а принесенный Ником хлеб превратил трапезу в роскошный пир.

Хадлетт повертел в руке булочку.

— Никогда не знаешь, как много значат для тебя маленькие радости жизни, пока их не лишишься. Хлеба нам здесь никак не испечь, хотя миссис Клэпп и пыталась что-нибудь сделать из земляных орехов и семян травы, похожей на овес. Так хорошо снова отведать настоящий хлеб!

— Вы сказали, что попали сюда в качестве пленников. — Ник желал знать самое худшее из того, что может им угрожать.

— Ах да. Вас следует предупредить. — Викарий проглотил кусок булочки. — Это загадочный мир, и мы, сколько ни пытались, не смогли проникнуть в большинство его тайн. Но мы полагаем, что он подобен нашему, хотя и явно от него отличается. Когда-то в прошлом, не знаю как давно, возникла сила, которая могла в определенных местах проникать в наш мир и уносить из него людей. У нас известно множество историй о таинственных исчезновениях.

Ник кивнул.

— С недавнего времени стали выходить книги — там описываются все новые и новые случаи. Мы сами прибыли из славившегося тем же места — там люди пропадали в течение многих лет.

— Вот-вот. А наша церковь в Минтон Парва находилась у волшебного холма…

— Волшебный холм? — переспросил Ник, встревожившись. — Это еще что значит?

— Нет, мой мальчик, я вовсе не рассказываю сказки. У нас в Британии давным-давно известно, что в подобных местах исчезают люди — хотя нынче это называют легендами. Исчезнувшие по волшебству люди, которые порой возвращаются спустя годы или даже десятилетия и рассказывают, что провели день, месяц или год в другом мире, — такие сюжеты весьма распространены в нашем фольклоре.

— Значит, — вмешалась Линда, — мы можем вернуться! — Она держала Ланга на руках и, должно быть, прижала его слишком сильно, потому что маленький песик протестующе взвизгнул.

— Вот этого мы не знаем, — серьезно и печально ответил ей викарий. — Но наши собственные попытки ни к чему не привели. К тому же… блуждая здесь, мы достаточно повидали, чтобы предположить, что такие случаи спасения, или возвращения, крайне редки.

Линда, все так же с Лангом на руках, вскочила. Постояла мгновение, переводя взгляд с одного лица на другое, и наконец глаза ее остановились на Нике. Она обратилась к нему, словно готовая поверить именно его словам, чтобы ни говорили ей другие.

— Ты думаешь, мы не сможем вернуться назад?

Он мог бы солгать, пощадить ее, но у него язык не повернулся сказать неправду.

— Мы никогда не слыхали, чтобы через Короткую Дорогу кто-нибудь возвращался, — проговорил Ник, как самому ему показалось, очень резко.

Лицо Линды застыло. Она стремительно повернулась и пошла прочь, все убыстряя шаг. Ник встал, собираясь последовать за ней.

— Нет. — Она не оглядывалась, словно знала, что он захочет пойти следом. — Оставь меня в покое! Оставь меня ненадолго в покое!

Она произнесла это с такой силой, что он остановился, не зная, навязать ли ей все-таки свое общество или нет.

— Джин, — заговорил Хадлетт, — проследи, чтобы с ней ничего не случилось, но дай ей побыть одной.

Девушка прошла мимо Ника, и он повернулся к остальным.

— Проследить, чтобы с ней ничего не случилось? — повторил он. — Вы были пленниками… Кого и чего вам приходится бояться? Скажите уж все напрямик!

— Ладно. — Страуд, до сих пор невозмутимо жевавший, откинулся назад и прислонился к одному из бревен, из которых было сложено жилище. — Мы тут не одни, как ты, наверное, догадался. Насколько мы знаем, здесь есть три вида людей — или существ — или назови их, как хочешь. Есть такие же, как мы, которые попались в эту ловушку. Мы два раза пытались с ними заговорить — во всяком случае, мы Думали, что они как мы. Но они нас не поняли. Последний раз это были солдаты, и они принялись стрелять. Не наши солдаты — они походили на китайцев. Есть еще города и жители в них. Затем существуют Герольд и те, кто его слушает и изменяется. — Последнее слово он проговорил с таким отвращением, будто речь шла о какой-то непристойности. — Возможно, Герольд был здесь всегда, и это его родной мир. Он хочет нас заполучить. Как только он пронюхает о вас двоих, сразу явится поглядеть. Мы знаем только, что если ты принимаешь то, что он предлагает, ты меняешься. И тогда ты уже не мужчина или женщина, а что-то другое. Мы ничего у него не взяли. И вы не возьмете, если вы в здравом уме. И есть третьи — летающие охотники. Они так же не из этого мира, как и мы. Появляются не иначе как в своих летательных аппаратах. Их корабль только мелькнет в воздухе — и сообразить ничего не успеешь, как тебя уже поймают сетью. Не знаю, что они делают с теми бедолагами, которых ловят, кроме того что сажают в клетку, как нас. Но нам повезло. В корабле, который нас захватил, что-то сломалось. Он упал, и мы спаслись, потому что экипаж погиб. Тогда-то мы и узнали, что нас вывезли из Англии.

— Но дым… Вы говорили о приманке. Что — или кого вы пытались поймать?

Страуд усмехнулся.

— Понятное дело, не охотников и не Герольда. Нет, вчера мы наткнулись на следы — женские и детские. Мы решили: вот те, с кем можно встретиться и не получить пулю в лоб. Конечно, это могло и померещиться, однако мы посчитали, что вреда не будет, если развести костер и посмотреть, кто на него придет.

— Они расставляют ловушки, — заметил Крокер. — Мы думали тоже попробовать, но не для них.

— Вы имеете в виду охотников? — озадаченно спросил Ник. После рассказа Страуда казалось удивительным, что эти люди захотели навлечь на себя такую опасность.

— Нет — или других таких же бродяг, или, на худой конец, изменившихся, если они изменились, а не родились такими.

— Когда мы были в лесу, — медленно проговорил Ник, — то видели — или нам это померещилось — единорога. Вы говорите о таких изменившихся?

— Не совсем, — ответил ему викарий. — Мы встречали здесь множество странных зверей, птиц и прочих существ, в которых смешались два или три вида. Но они на нас не нападают, и мы полагаем, что они принадлежат этому миру. Вероятно, в прошлом они иногда попадали к нам и память о них осталась в легендах и сказках. Нам еще ни разу не встречался дракон, но я не поручусь, что его здесь нет. А изменившиеся — с виду они очень похожи на людей, и выдают их разные мелочи, в первую очередь, конечно, их «силы» — лучшего слова не подберешь, чтобы обозначить их способности.

— Мы держимся ближе к лесу, — Страуд кивнул на стоявшие стеной деревья в нескольких шагах от них, — потому что охотники не могут туда за нами нырнуть. Пока что мы их мало видели. Они накатываются волнами — то по несколько дней кряду их в небе полным-полно, то совсем пропадают. Вдали от городов мы в безопасности. Охотники ненавидят города, пытаются их бомбить.

— Не бомбить, Страуд, я же вам говорил! — вмешался Крокер. — Они не сбрасывают бомб. В сущности, не видать, что они делают, но явно атакуют, судя по тому, как налетают на город. Чего бы они ни добивались, в городе никаких потерь — по крайней мере, заметных для нас. В городе безопасно.

— Для тех, кто хочет измениться, — заметила миссис Клэпп. — Но мы не хотим.

У Ника голова шла кругом. Кажется, здешний мир посложнее, чем его собственный, со всеми его проблемами и опасностями. Эти люди, держась вместе, проявили большую твердость духа и решительность. Несомненно, ему и Линде крупно повезло. Что, если бы им пришлось тут блуждать, ничего не подозревая о грозящих со всех сторон опасностях?

Он попытался выразить словами свою радость по поводу этой удачи, и викарий мягко улыбнулся.

— Тут многое зависит от тебя самого, мой мальчик. Ты сумел приспособиться к ситуации, от которой вполне мог бы помутиться рассудок. Мы были свидетелями печального конца человека, который так и не смог принять свое перемещение сюда. Это необходимо принять.

Джин и Линда возвращались по берегу речки. Так много всего произошло. Действительно ли Ник принял все то, что сказал Хаддлет, или он видит какой-то безумный сон, от которого не может никак очнуться? Придет ли время, когда все происходящее обрушится на него, как обрушилось на Линду, и ему придется примириться с тем, что кажется сумасшествием?