— Ты! — вскрикнул Крокер, и его голос эхом отдался по пещере, поскольку грохот стрельбы стих. Джин схватила летчика за руку, когда он с расширившимися глазами шагнул к Рите, сжимая в руке кинжал. Он словно готовился отразить удар, хотя девушка стояла, не шелохнувшись. Ее сияющий ореол превратился в едва заметное мерцание.

— Нет! — воскликнула Джин. — Пулемет — мы должны удерживать пулемет…

Из темноты вынырнул Ланг и помчался прямо к Рите. Он скакал перед ней и лаял, изо всех сил стараясь привлечь ее внимание, Если прочие отнюдь не обрадовались ее приходу, то песик совершенно очевидно не разделял их чувств и открыто ликовал.

— Убирайся прочь! — Крокер сбросил руку Джин и двинулся с кинжалом на Риту.

— Остановись, Барри. — Между ними встал викарий. Он смотрел не на летчика, а на Риту. — Зачем ты пришла?

— Разве вы забыли, что когда-то я была одной из вас? Почему бы мне не прийти сейчас вам на помощь? Ваши действия привлекли сюда Силы Тьмы: вы играли с тем, чего не понимаете, — на свою погибель!

— Она одна из них! И желает нас погубить! — Крокер хотел, но все же не решился оттолкнуть викария в сторону.

— Я принадлежу Авалону, — ответила Рита. Лицо ее снова превратилось в бесстрастную маску, как у Герольда. — Однако вы открыли ворота, через которые вошла армия Тьмы, и не в ваших силах закрыть их вновь. Вы воспользовались могуществом, но лишены защиты…

— И пока мы тут разглагольствуем, — подала голос леди Диана, — те, которые там, снаружи, нападут. Мы должны поддерживать…

— Вашу иллюзию? — перебила Рита. — Но то, с чем вы боретесь, — не иллюзия. Неужели вы не понимаете? У нас, принадлежащих Роду, свои враги. Вы их пробудили. Но у вас нет нашего оружия, чтобы их победить. Посмотрите на себя — разве вы уже не устали? Создавая иллюзии, вы тратите силы. Пусть даже сейчас вы объединились, и небезуспешно — но надолго ли вас хватит? А те, что находятся снаружи, не ограничены ни временем, ни физической уязвимостью тел, подобных вашим. Они могут ждать и ждать — до тех пор, пока вас не сломит усталость. И я вам говорю: лучше быть мертвым, чем живым, когда они сюда ворвутся. Сейчас наступает время Бегущей Тьмы. Зло покидает все те места, где обитало до сих пор. Те, кого оно настигает, превращаются в его орудия. Другие пытаются от него убежать — вы видели их. Участь таких будет немногим лучше, ибо их схватят охотники, ждущие в небе. Но к вам Силы Тьмы явились раньше срока. Авалон не станет вас защищать, ибо вы отвергли его свободу. Пусть даже вы оденетесь в железо, но и тогда найдутся те, кто сможет влиться в ваше тело, поселиться в нем, использовать как оболочку…

— Как ты — тело Риты? — Глаза Крокера пылали от бешенства.

— Я и есть Рита. Я Рита в большей мере, чем когда-либо, до того, как обрела свободу. Тогда я словно спала, а теперь пробудилась — для жизни! Да, я Рита, хотя вы и не верите мне. Думаю, вы просто не можете поверить, ибо нечто в вашей душе желает, чтобы я была чем-то меньшим. Разве это не так? Сегодня я сказала тому, кто пришел со мной, что сердце мое по-прежнему с вами. Возможно, это было правдой — когда-то. Когда я пришла к вам в первый раз, к когда-то дорогим мне людям, я пришла как нищенка, просящая у вас подаяния. Но я ошиблась. Ибо что вы можете дать мне теперь?

— Вероятно, ничего, — ответил ей не летчик, а викарий.

Она рассмеялась.

— Как точно вы оценили. И все же… вот вы здесь… — Рита обвела взглядом англичан одного за другим. — Вы исполнены такого мужества, хоть и тратите силы на неверном пути. Я всех вас хорошо знаю, даже тех двоих, что недавно к вам присоединились. И хотя вы, возможно, мне не поверите, я желаю вам добра. И сделаю для вас все, что в моих силах. Но предупреждаю — это немного. Вы не обладаете свободой принадлежащих Роду. А то, что вы вызвали к жизни, очень сильно.

— Именно Авалон подсказал мне, как воспользоваться силой мысли, — проговорил Ник. — Зачем он это сделал, если это так опасно?

Рита казалась слегка удивленной.

— Не знаю. У Герольдов свои цели, которые определяет герольдмейстер. Сейчас настало время перемен…

— Таким образом, — уточнил викарий, — с наступлением времени перемен могут происходить необычные вещи? Логос опять противостоит Хаосу. И ты говоришь, что у нас не хватит сил долго защищаться?

Рита покачала головой.

— Нет. Мы, обладающие свободой, черпаем силы из самого Авалона. Взгляните — вот что мы можем. — Она нагнулась и дотронулась до пола. От ее прикосновения камень раскрошился, и на поверхности остался отпечаток ладони. — Это не иллюзия, приложите руку те, кто мне не верит. Но вам не под силу подобное сделать, ибо ваши способности невелики. Объедините ваши усилия, как вы уже пробовали, — к все равно обнаружите* предел, ибо земля не стешет поддерживать вашу энергию.

Ланг, сидевший у ее ног, снова запрыгал, и она улыбнулась его веселью, положила руку ему на голову, а из темноты выскочил Джеремайя и с громким мурлыканьем принялся тереться о ее ноги. Рита ему тоже уделила ласковое прикосновение. Когда она подняла голову, на лице ее лежала тень беспокойства.

— Одни выбирают свободу, другие предпочитают свои цепи. Почему это так?

— Потому, — взорвался Крокер, — что мы остались сами собой! Мы не хотим превращаться в… в…

— В то, чем стала я? Но в таком случае что же и такое, Барри?

— Не знаю. Знаю только, что ты — не Рита. И что я ненавижу тебя за то, что ты с ней сделала!

— Но я Рита, целиком и полностью Рита. Страх — спутник ненависти. Ты ненавидишь меня, потому что боишься.

Ник увидел, как напряглось лицо Крокера. Словно у человека, который убивает другого.

— Вы видите? — обратилась Рита к Хадлетту. — Его разум глух к доводам, потому что он сам этого хочет. Каждый из нас воздвигает вокруг себя собственную стену. Какова ваша стена, викарий?

— Моя вера, Рита. Я прожил с ней всю свою жизнь, и она была частью моего существа. Я служитель своей веры, и как таковой не могу ее предать.

Она склонила голову.

— Вы слепы, но не можете сделать иного выбора, сообразуясь со своими представлениями. А ваша стена, леди Диана?

— Наверное, я тоже могу сказать, что это вера — в прошлое, в то, чем я жила… — Она говорила медленно, словно с трудом подбирая нужные слова.

— Пусть будет так. А ты, Джин? Да, я понимаю, что привязывает тебя к опасности и Тьме.

Девушка вспыхнула, губы ее сердито дрогнули, однако она промолчала и лишь ближе придвинулась к Крокеру.

— Миссис Клэпп? — продолжала Рита. Казалось, она хочет от каждого услышать последний решительный отказ.

— Ну… наверное, потому, что я всю жизнь ходила в церковь. Если викарий считает, что что-то дурно, я делаю так, как он скажет.

— А вы, Страуд?

— Как леди Диана сказала — ты выбираешь, с кем ты. Мне это подходит.

— А ты? — Рита повернулась к Линде.

— Если выбрать Авалон, то появится ли шанс вернуться в свой собственный мир? — спросила та.

— Этого я не знаю. Но полагаю, что желание остаться будет сильнее желания вернуться. Ибо ты становишься частицей Авалона.

— Тогда, я думаю, нет! А Ланг выбирал? — Линда опустила глаза на сидящего у ног Риты песика.

— Спроси.

— Ланг… Ланг… — негромко позвала Линда. Пекинес посмотрел на нее и подошел — медленно, но все же подошел.

— Они тоже остаются верны тем, кого любят, — проговорила Рита. — Поэтому он будет с тобой. Так же, как Джеремайя разделит вашу участь, миссис Клэпп.

Теперь настала очередь Ника. Он внутренне сжался, поскольку знал, что ответит и что его затем ждет. Почему он должен взваливать на себя это бремя? Его не связывают никакие узы сердца, о которых говорила Рита, и все же он должен поступить вопреки своим желаниям, и даже не мог объяснить почему.

— Я остаюсь, — произнес он прежде, чем она спросила. Рим сдула брови.

— Для тебя это не то же самое, что для других. Ты говоришь те же слова, и все же из этого может получиться нечто большее. Увидим. Но сейчас я помогу вам всем. То, что подстерегает вас снаружи, — лишь предвестник надвигающегося следом. Объедините вашу волю с моей, и я установлю защитный барьер — хоть ненадолго.