— Это не мне решать, — отвечает он, пробегая пальцами по угольно черным волосам. Я слезаю со стола, пока он придерживает дверь и ждет моего приближения.

— А кому? — спрашиваю я.

Вскидывая голову, он смотрит на меня, не произнося ни слова. Я отказываюсь выходить первой, и смотрю прямо на него с равной ему решительностью.

— Тебе, — отвечает он.

Я хмурю брови, но он не позволяет мне задать еще один вопрос. Он просто-напросто покидает комнату без меня. Думаю, у рыцарства есть свои пределы. Я следую за ним в коридор, глядя по сторонам, чтобы найти Филиппа, который, прищурившись, следит за мной. В момент, когда наши взгляды сталкиваются, эйфория взрывается в моем теле фейерверками, вызывая на лице дьявольскую ухмылку, а сердце качает адреналин по моим венам. Я добилась своей цели: абсолютная расплата.

Я следую за своим однократным любовником к бару, где он заказывает еще один напиток.

— До сих пор преследуешь меня? — спрашивает он.

— Ты говоришь так, будто тебе это не нравится.

— Это потому, что у меня еще есть работа, а ты немного отвлекаешь меня своим роскошным телом.

Я улыбаюсь ему, наклоняясь, чтобы опустить руку ему на плечо, и убеждаясь, что Филипп смотрит.

— Я могу отвлечь тебя в любое время.

Парень слегка поворачивает голову.

— Взять женщину — это как попробовать вино. Только один глоток. Иначе они могут вскружить тебе голову.

Я давлюсь смешком.

— Туше. — Я наклоняюсь вперед, и хватаю напиток со стола. — Хотя, я предпочту побыть вином, чем уксусом.

— Мне понравилось пробовать тебя, мисс, — мурлычет он, — но все хорошее рано или поздно заканчивается.

— Больше никакой Принцессы? Я обижусь.

Он наклоняется ближе, чтобы прошептать на ухо:

— Не здесь, нет, но в моих мыслях ты всегда ею будешь.

Я ухмыляюсь, загораясь только от мысли о его руках на моих бедрах.

Смотрю на Филиппа, который почти ломает бокал в ладони. Как же мне нравится выражение на его лице, словно кто-то наступил ему на яйца, пока он лежал на земле, умоляя о пощаде. Я приканчиваю свою выпивку. Хотя, не думаю, что перестану топтаться по его достоинству.

— Тебе лучше вернуться к своему мужу. Уверен, он не очень рад тебя видеть, — парень слегка посмеивается. Когда я смотрю на него, он поднимает бокал вверх. Бокал, которого в его руке прежде не было. — Вот, возьми это с собой, — ухмыляется он. Его язык мелькает, чтобы облизать штангу в губе. — Успокой его боль.

Я улыбаюсь в ответ.

— Хорошая мысль. Из нас с тобой получится отличная команда.

— Придержи эту фантазию при себе. Из нас не выйдет никакой команды, — он указывает на себя. — У меня есть дела. Теперь иди. Возвращайся к своему мужу и передай ему напиток.

Он вручает бокал мне и подталкивает к Филиппу. Делаю неуверенный шаг в сторону мужа, постоянно оглядываясь на Феникса, задаваясь вопросом, исчезнет ли он. Чем больше я отдаляюсь, тем больше бремя того, что я сделала, давит на меня. В нем есть что-то, что-то в его глазах, чего мне не стоит игнорировать. Что-то порочное, как и прежде, только в этот раз дело не в сексе. Это глаза киллера.

Почему он передал мне этот бокал? И, что более важно, почему я взяла его?

Мне стоит вернуться назад к нему, но тогда я понимаю, что уже слишком поздно. Я стою просто перед Филиппом, и он заметил меня. Он перестает говорить с женщиной рядом с собой, и полностью фокусирует внимание на мне.

Я улыбаюсь. Затем оглядываюсь через плечо.

Один взгляд — это все, что нужно было, чтобы разрушить мой мир.

И я до сих пор держу в руке бокал, переданный мне Фениксом.

Мне стоило послушать свой инстинкт, стоило уйти, но я не сделала этого. На долю секунды я поверила в ошибочное решение. А может, это вовсе было не доверием… Может, это была ненасытная жажда мести, которая велела мне передать бокал Филлипу.

Я знала, что это было неправильно.

Это ожидало меня.

И все равно, я это сделала.

Настоящее

Я резко набираю воздух ртом, слыша такие новости. Моего мужа отравили. Мне нужно было остановиться, когда я передавала бокал ему, но, когда я поняла, было уже слишком поздно. В бокале был яд. Конечно, теперь картина складывается полностью. Он пришел за моим мужем, и дело было сделано. Мой муж был мертв из-за меня. Даже если я ненавидела его всем нутром, я не хотела, чтобы он умирал. По крайне мере, не от моей собственной руки.

Тот парень был убийцей, и он использовал меня в качестве своего оружия.

Я убила собственного гребаного мужа.

Нет ни единого шанса, что я выйду сухой из воды.

Спустя несколько дней

Дождь падает сверху, разбиваясь о зонты. Покой темного и угрюмого неба слишком часто нарушает гром. Стуча зубами, прижимаю к ногам свое черное платье, чтобы ветер не поднял юбки выше талии. До чего же ужасный день! И дело не только в погоде. По большей части из-за того, что мы стоим на кладбище, наблюдая, как гроб с телом моего мужа опускают в землю.

Артур придерживает меня, поглаживая по руке, когда они начинают набирать влажную землю на лопаты. Я просто смотрю на это тяжкое испытание и пытаюсь изобразить слезы. Это наименьшее, что я могу сделать, даже если не особо получается. Может, мысли об этом помогут.

На похоронах не много людей. Половина его друзей внутри церкви, где тепло и комфортно, ожидают, пока остальные присоединятся. Вторая половина радуется, что он мертв. Не уверена, к какой принадлежу я.

Из больницы меня, наконец, отпустили после того, как я взмолилась об этом в сотый раз. Мне так надоело то место, особенно после того, как нас с Артуром начали подозревать. Словно нам не дозволено держаться за руки и говорить друг другу, что все будет в порядке. Мне плевать, если некоторые думают, что это неправильно. Нам обоим нужен был кто-то, кто понял бы, через что мы проходим.

Он потерял брата, а я — мужа. Мы оба думаем, что Филипп был настоящим подонком. И мы оба рады, что его не стало. Рады, что наконец-то можем проводить время друг с другом, не оглядываясь на него.

Даже если это неправильно, ощущается это слишком хорошо, чтобы отрицать.

Я должна чувствовать печаль от смерти Филиппа, но все, что я испытываю, — злость. К нему, а также к киллеру. Почему я приняла в этом участие? Был ли это несчастный случай? Может, моему мужу было суждено умереть от яда, и мы не должны были садиться в ту машину. Возможно, все пошло не по плану, и я была свободным концом во всей этой схеме.

Если так, спорю, он рассчитывает на то, что я все помню.

Он, скорее всего, знает, что я выжила, так что, вероятно, наблюдает неподалеку.

Сомневаюсь, что он хорошо воспримет новости, если узнает, что я могу вспомнить имя убийцы моего мужа.

Ожидать, пока земля заполнит могилу и обдумывать подобные вещи — не очень хорошо, но я все равно не могу перестать размышлять об этом. Я никогда не ожидала, что это будет он — из всех людей это был парень, с которым я переспала на вечеринке. Словно сам дьявол затеял со мной свою игру.

Может, он знал все это время. Может, ему было плевать. Может, я была еще одним трофеем, всего лишь очередной жертвой, которую он мог убить.

Стиснув зубы, я хватаюсь за ладонь Артура и переплетаю наши с ним пальцы. Бокал, который я передала мужу, отравил его, но я не сяду за это. Не я здесь убийца. Я найду настоящего и приведу его к ногам правосудия. Чего бы мне это ни стоило.

На расстоянии я наблюдаю за тем, как толпа наклоняется к могиле. Зонт, который я держу, едва ли спасает пальто от дождевых капель, но хоть что-то. Я ненавижу ебаный дождь. Предпочитаю солнечные дни, особенно когда дело касается похорон. Ничто не омрачает счастливый день больше, чем дождь, а сегодня должен был быть великолепный день.