Приобрела красивую дорожную сумку и кое-какие вещи для себя. Перед Новым годом я поехала на юг, но на обратную дорогу деньги берегла свято. Со слезами на глазах меня отпустили из дома, Гоша проводил меня до вагона, в его глазах застыла молния, он протянул мне новые жемчужные бусы, но я от них просто отскочила…

На юге меня никто не встретил, я взяла такси, поехала к дворцу Павлина, у ворот дворца стояли все мои картины, и те, что летом написала, и те, что у меня купили в моем городе. Я разрыдалась. Двери во дворец мне никто не открыл. Юлий Ильич звонил раньше мне сам, я его телефонов не знала, а в руках у меня были свернуты еще три картины. Спичек у меня не было, и зажигалки не было, потому что я никогда не курила, а то бы со злости сделала костер из картин и рам. Я не стала брать картины у ворот, поставила к ним свои три, свернутые трубочкой. Таксист ждал. Я села в машину, шофер повез ее в обратную дорогу. Я всхлипывала, денег у меня было очень мало, я упросила шофера взять у меня золотой браслет вместо денег. А деньги оставила на обратный билет.

Шофер добрый – взял золото. Я купила билет на первый поезд. На перроне мне никто не принес пакет с едой. Купила я себе булку и решила, что сутки выживу без еды, села в вагон, но все время ждала чуда, а чуда не было! Поезд тронулся, я уехала к себе домой. Дома я замкнулась, никому ничего не говорила, ходила на работу, картин дома не писала. Слез у меня больше не было. Гоша от меня отстал. Меня поглотило одиночество.

Алла вышла из ломбарда. В это время из машины вышел таксист и направился в ломбард.

– Простите, вы что-то сдать хотите? – спросила Алла.

– Да, клиентка заплатила золотым браслетом, а мне деньгами отчитываться.

– Идемте.

И они вдвоем зашли в ломбард. Алла посмотрела на браслет.

– А не подскажите, кто его сдал? Я бы его купила наличными.

– Девушка приехала столичным поездом, я довез ее до дворца Павлина, она увидела картины у входа во дворец, двери ей не открыли, она поставила у картин еще свой рулончик и попросила отвезти ее на вокзал. Денег у нее было только на билет, на поезд, она и расплатилась браслетом.

– Она себя называла? Ее Лиана зовут?

– Да, она говорила фразу, в которой Юлий Ильич к ней по имени обращался, и что ждет ее на десять дней, а ее даже и на десять минут во дворец не пустили.

– Я покупаю у вас браслет для себя. Цену его я знаю. Возьмите деньги, здесь без обмана, у меня сегодня первая получка. А меня до дворца Павлина не довезете?

– А заплатите браслетом?

– Нет, у меня есть наличные деньги, чтобы заплатить за дорогу.

– Садитесь.

Машина поехала в обратный путь. Картины все еще стояли у входа.

– Помогите мне их собрать, – обратилась Алла к шоферу.

Они собрали картины, дверь дворца не шелохнулась, и поехали обратно в город.

Картины Алла привезла к себе домой. Вечером она зашла к Павлу и рассказала, что произошло с Лианой, показала на браслет, картины.

– Могла бы нам позвонить, – сказал задумчиво Павел.

– Она гордая.

– А может мне к ней съездить, скоро праздники? – спросил Павел.

– Ты лучше возьми у меня часть картин, мне вешать их негде.

– Возьму, какие отдашь.

Алла разделила картины на две части и одну отдала Павлу. Рулончик с картинами она оставила у себя. Вечером к ней зашел Филипп, увидел картины.

– А мне, почему не дали картины?

– Есть еще три картины без рамы, возьмешь? – спросила у него Алла.

– Возьму одну картину, мне бы павлина с видом на море, – ответил Филипп.

– Ладно, бери, каждому по павлину, их три было.

– А славно нарисовано, что случилось с Лианой?

Филиппу пересказала Алла историю с приездом Лианы.

– Алла, учись на ошибках подруги, Юлий Ильич не прощает отъезды, уехала и все.

Так, что терпи родная, терпи. Спасибо за картины.

Юлий Ильич по обыкновению прослушал квартиру Аллы, и был сразу в курсе всех дел.

Он улыбнулся, Лиану он наказал, но радости не испытал. Я, погоревав неделю, проявила характер, вновь стала писать картины. Шла зима, зимние пейзажи заполонили полотна, потом я перешла на натюрморты, это оказалось очень интересно.

Я решила продать часть картин, вышла на посредников. Картины взяли на продажу, недели через две мне принесли деньги. Больше всего я боялась, что их скупили люди Юлий Ильича, но потом решила, что деньги – это хорошо, и стала работать над натюрмортами.