Известно, что принцип «моя территория» жестко проводится в жизнь многими живыми существами, даже некоторыми насекомыми. Занимаются этим, как правило, самцы. Птицы, например, обозначают «свой участок» пением. В природе самцы, отстаивая свою территорию, готовы идти даже в смертный бой.
А собаки, волки, гиены, шакалы метят территорию испражнениями. Домашние кобели не претендуют, конечно, на все тротуары и пустыри, которые сумеют пометить на прогулке. Иное дело — дом.
Давно замечено: воспитанный и здоровый взрослый кобель никогда не станет отправлять естественные надобности в помещении, где живет. Но стоит в квартиру ввести чужого кобеля, как вся его воспитанность тут же пропадает.
И архидрессированный кобель, презрев запреты, немедленно обольет все углы, дабы наглый чужак знал — тут не его дом и запах должен быть соответственным! Потом в ход могут пойти и клыки…
…У каждой собаки свой особый нрав, характер, особенности поведения, привычки, любимые проказы. Скажем, мой Тамерлан любил кататься на ковре. На своем коврике — если вдруг кто решит перетащить его с места на место — или даже на самом большом, когда при генеральной уборке квартиры выволакивают из гостиной в холл. Пес усаживается на ковер, а то и ложится (или стоит, цепко упершись всеми четырьмя лапами), и транспортируется по квартире с очень сосредоточенным видом. Прямо-таки собачий ковер-самоход! А вот ирландский терьер Гвидон завел себе иную моду: если вдруг на прогулке встретит особо приятную хвостатую «леди», то после всех обнюхиваний и ужимок пытается задрать лапу… на хозяйку или хозяина очаровательной «дамы». Видимо, по-своему метит сопровождающего ее субъекта.
Ставят свои метки и дикие собаки-волки, правда, при этом самцы поступают более основательно: не только ногу задерут как положено, но еще постараются на куст забросить для большей надежности: на земле помет и затоптать могут, и жуки-навозники растащат, а на ветке «информация» сохранится, конечно, дольше. Как объявление на стене забора…
Помните, как писатель Э. Сетон-Томпсон в новелле «Бинго», вошедшей в сборник «Рассказы о животных», описывает сигнальный столб животных неподалеку от его фермы.
«Это был большой толстый столб, поставленный на маленьком холмике, и хорошо видный издали. Столб этот, по взаимному соглашению животных, служил своего рода адресным столом для собачьего племени. Благодаря своему изумительному чутью каждая собака могла тотчас же определить по следу и запаху, кто из собак побывал здесь недавно.
Когда же выпал снег, то я узнал еще многое другое. Этот столб, как я убедился, был лишь частью целой системы адресных столов, покрывавших сетью все окрестности.
Короче говоря, во всей этой области были расположены, на соответствующем расстоянии друг от друга, сигнальные станции. Они были отмечены каким-нибудь бросающимся в глаза предметом. Это мог быть столб, череп бизона или еще что-нибудь, лишь бы место оказалось подходящим. И тщательное наблюдение скоро убедило меня, что тут существовала целая система сигнализации. Каждая собака или койот непременно посетит те станции, которые лежат у них на пути, для того чтобы узнать, кто тут был недавно. Это похоже на то, как поступает член клуба, который, вернувшись в город, берет для просмотра книгу записи посетителей, желая узнать, кто посещал клуб в его отсутствие.
Я видел, как Бинго подходил к столбу, нюхал, исследовал землю вокруг него. Он рычал, ощетинивал шерсть и, сверкая глазами, принимался яростно и с презрением скрести землю задними ногами. Затем он надменно удалялся, временами оглядываясь. В переводе на человеческий язык это означало следующее;
«Гррр! Ввууф! Опять эта грязная дворняга, пес Маккарти! Ввууф! Сегодня вечером я ему задам! Вввууф! Ввууф!»
В другой раз, обнюхав столб, Бинго внезапно с волнением начинал изучать след койота, ворча про себя, как я потом догадался:
«След койота, идущий с севера и пахнущий околевшей коровой… Да ну! Старуха Бриндл, корова Поллуарта, околела наконец! Это стоит расследовать».
Еще одна странная (для людей!) манера собак, да и всех псовых — волков, лисиц, шакалов. Найти какую-нибудь дрянь, падаль, вымазаться поосновательней, выпачкав продуктами разложившейся органики свои бока, шею, спину, втерев запах дряни в каждый волосок шкуры.
Любой самый ухоженный домашний пес, особенно молодой, едва выйдет на прогулку, не в силах бывает устоять перед таким «соблазном».
В нас, людях, такая привычка, разумеется, вызывает омерзение, но отучить от нее собаку весьма трудно.
Что касается стремления собак, даже самых закормленных хозяином, полакомиться какой-нибудь (с нашей точки зрения) дрянью, то подобное их поведение легко объяснить. В журнале «Химия и жизнь» сообщалось: «Живущие в комфорте четвероногие часто маются витаминной и минеральной недостаточностью. При первой возможности они ныряют в помойку, чтобы восполнить этот биохимический пробел. В отбросах их привлекают еще и низшие соединения белка, нейтрализующие избыток кислот, который образуется при однообразной диете. Особенно часто такое случается с молодыми собаками. Они-то больше всего и падки на запах аммиака».
Скажем, итальянский биолог и кинолог Данило Майнарди в своей книге «Собака и лисица. Правдивый рассказ о свободном путешествии по царству этологии» объясняет этот странный псовый обычай атавизмом формы поведения собак в прошлом, когда они еще были волками.
Ученый поясняет: в природе есть немало растений, испускающих запах навоза, гнили, падали, который служит целям привлечения некоторых навозных жуков или мясных мух как переносчиков пыльцы.
В ряде случаев и люди прибегают к такой уловке. Например, охотники на кабанов, накануне вечером оставляющие снаряжение и одежду в коровнике. Таким образом им удается провести зверя, который не учует знакомый ему пугающий запах человека, а запах коровы его не вспугнет, поскольку от нее он не ждет никакого подвоха. К такой же уловке прибегают племена африканских пигмеев, которые охотятся на слонов. Весьма чувствительный к запаху человека слон, не подозревая опасности, спокойно пасется, не бежит в панике и не нападает на охотника, ибо он улавливает лишь свой собственный запах.
То же самое можно сказать о наших собаках или лисицах, обонятельные сигналы которых могут быть восприняты потенциальной жертвой и притупить ее бдительность.
Есть и другая гипотеза: по запаху шерсти одного из членов стаи другие особи могли узнать об источнике пропитания, скажем о дохлой корове. Однако замечено: собаки валяются и на несъедобных отбросах. Так что и в данном случае нет абсолютно однозначного толкования. Словом, причины могут быть разные. Любим же мы, люди, запах духов или одеколона, стараемся, чтобы от нас хорошо пахло. На наш, конечно, взгляд. Собаке же запах наилучших французских духов кажется омерзительным и гнусным: нельзя к животным подходить с человеческой меркой. Они особые существа, вместе с нами живущие на планете. Их предки старше нас, людей. Они раньше появились на свет, их мир намного древнее. А может быть, и сложнее…
Впрочем, вот факты, если ограничиться только, так сказать, «простой» собакой.
«Полицейский в городе Гаррисберге, в американском штате Пенсильвания, обнаружил автомобиль, который его владелица объявила украденным. За рулем машины сидела… собака. Животное, положив обе лапы на руль, совершило непродолжительную поездку на автомобиле, который Сандра Стибенс оставила перед магазином с невыключенным двигателем. Когда хозяйка ушла делать покупки, собака подобралась к ручному тормозу. Затем под ее «управлением» машина задним ходом проехала несколько десятков метров под уклон, совершила почти безупречный разворот и въехала в свободное место среди поставленных на стоянку автомобилей».