Июнь 1825 г. Петербург

Милый друг Сонинька, я нынче здоров, слава богу, и после обеда буду у тебя. Благодарю тебя за любовь твою, она при всех несчастиях счастливит меня. – Брат Николай с Анной Александровной сей час приехали из Царского Села и препоручили мне уверить тебя в их родственной любви. Прощай, душа моя, не переставай любить твоего Дельвига.

Конец июня – начало июля 1825 г. Петербург

Что-то ты мне напишешь, свет мой! Ужели он все будет хуже и хуже. Боже, сохрани нас! Я и так не знаю, как я еще не сошел с ума. Нет ничего томительнее, когда не знаешь, как должно действовать и чего ожидать. Особливо в таком деле, каково наше: дожидаться величайшего счастия или совершенной погибели. Его "расстаньтесь!" разрушит всего меня, так разрушит, что ежели я останусь жить, то останусь по самой низкой подлости. Страшно подумать! Я всем к тебе привязан. Нет чувства, нет способности во мне, которые бы жестоко не разорвались от этого: нет, я отдался тебе на жизнь или на смерть. Береги меня твоею любовью, употреби все, чтобы сделать меня высочайшим счастливцем, или скорее скажи: "умри, друг" – и я приму это слово как благословение. Несчастная любовь делает человека жестокосердым. Вообрази, я молюся, чтоб он скорее сердился на тебя, чем плакал. Ах, Сонинька, Сонинька, ежели ты не будешь моею, я не знаю, что со мной будет.

Я уж и на будущее гляжу недоверчиво. Мужчина, приведенный в положение бездейственности, безнадежности, – во сто раз слабее женщины. Я чувствую, что мне надобно бы утешать тебя, моего друга, и сам прошу утешения. Александра Дмитриевна, верно, у тебя. Пошли ей небо испол‹не›ния ее желаний за ее доброе сердце. Она разделяет с тобою печаль твою. Я вижу отсюда – она плачет, сердится, она старается успокоить тебя, льстит надеждами, она счаст‹л›ивица, она подле моей несчастной Сониньки, подле души моей. Нет, я еще несчастнее стал после нашего свидания. Ты умеешь упоить меня своею любовью до безумия. Твой голос, твои глаза, твои поцелуи – всего хочу я, чувствую надобность видеть, слышать, целовать тебя. Все мало мне, для всего мало жизни моей. Ах, если бы ты меня так любила, как бы я был спокоен, как бы я ждал терпеливо новых несчастий! Как бы я был уверен, что они более и более тебя укрепляют. Ужели до четверга с тобою не видаться? Перенесешь ли ты все его старания тебя разлучить со мною? Душа моя, люби твоего Дельвига.