— Но что это означает?

— Подождите! Кроме того, кости были разбиты, раздроблены на множество мелких кусочков.

— Это невообразимо!

— Таким образом, я мог констатировать, как по отдельным членам, так и по организму в целом, общий кровоподтек, идущий с верхней части шеи до нижних конечностей тела…

— Но у вас есть какая-нибудь идея насчет того, что явилось причиной этих ушибов, повлекших за собой смерть этой женщины?

— Можно предположить самое невероятное, господин Жюв. Например, что тело женщины прогнали под прокатным станом!

Господин Фюзелье посмотрел на инспектора:

— Что вы скажете, Жюв?

— У меня появилось еще больше вопросов, — ответил полицейский. — Профессор Ардель научным образом подтвердил мои догадки, которые я не решался высказать после беглого осмотра мною тела убитой. Но как действовал преступник? Это становится все более загадочным…

— До такой степени, — продолжал он, — что я, честно говоря, не нахожу орудия преступления, способного подобным образом раздавить тело человека…

Жюв вновь начал нервно расшагивать вдоль и поперек амфитеатра. Господин Фюзелье стоял с задумчивым видом…

— Я не думаю, — произнес наконец судья, — что мы могли бы увидеть больше, чем мы увидели. Совершенно очевидно, Жюв, что этот труп не может помочь следствию, поскольку, если даже знания господина профессора оказались бессильными…

Жюв подошел к телу.

— Труп, возможно, но есть еще кое-что… — И, повернувшись к профессору, добавил:

— Вы не могли бы распорядиться принести одежду, в которую была одета эта женщина?

— Нет ничего проще!

Из мешка, принесенного ему служащим морга, Жюв начал извлекать одежду убитой. Один за другим он изучил предметы женской одежды, выраставшей перед ним на полу. Туфли от хорошего мастера, ажурные шелковые чулки, сорочка, тонкое нижнее белье, корсет отличного покроя…

— Ничего! — сказал он. — Ни одной отметки на белье, никакого указания на то, где оно куплено.

Неожиданно из кармана Жюв достал небольшой перочинный нож и открыл лезвие.

— Нельзя ничего оставлять без внимания! — заявил он. — Посмотрим сейчас получше!

Присев на колене на полу, инспектор Жюв, перебирая одежду убитой, принялся вспарывать швы, протыкать отвороты рукавов, разрезать подрубленные края материи…

— Вы с ума сошли! — сказал Фюзелье. — Что вы ищете?

— Ага!.. Что там такое?…

Протыкая лезвием ножа бархатный воротничок жакета, Жюв почувствовал, что он задел за кусочек бумаги!

Ловко орудуя ножом, он вспорол ткань. Нет, он не ошибся! Между бархатной тканью и подкладкой находился небольшой свернутый лист бумаги, измятый, с пятнами крови и разорванный в нескольких местах…

Доктор и Фюзелье разом бросились к полицейскому, который от волнения не решался развернуть листок…

Осторожно, кончиками пальцев, Жюв разгладил смятый лист бумаги, положив его на пол.

— Мы обнаружили документ! Итак, я читаю… Вверху бумага разорвана и слова непонятны, остался только конец фразы:

«… смилостивится господь, на которого я надеюсь…»

Но я читаю дальше:

«Я не хочу умирать с угрызением совести… Я боюсь, что он убьет меня, чтобы скрыть эту тайну… Я пишу эту исповедь и скажу ему, что она будет находиться в надежном месте… да, это из-за меня погиб этот несчастный актер!.. Да, Вальгран заплатил жизнью за преступление, совершенное Герном… да, я послала Вальграна на эшафот, куда должен был взойти Герн, который, иногда говорю я себе, возможно, не кто иной, как Фантомас!..»

Жюв прочитал эти строчки прерывистым, но вместе с тем четким голосом.

— Что-о?

— В чем дело?

— Дело… — начал Жюв, стараясь справиться со своим смятением. — Взгляните… на подпись, здесь подписано: леди Белтам!..

— Леди Белтам! Жюв! Вы сказали: леди Белтам?

Проведя пальцем по бумаге, Жюв еще раз по слогам произнес:

— Нет никаких сомнений, господин Фюзелье…

Полицейский протянул судебному следователю крошечный листок бумаги, на котором он только что прочел так сильно взволновавшую его фамилию.

— Леди Белтам!..

Начальство префектуры, прокуратура и сам Фюзелье, разумеется отказывались официально признать существование Фантомаса, а следовательно, и тот факт, что Герн — это Фантомас, что он был любовником леди Белтам и, особенно, что Герну удалось избежать гильотины! Правду знали только двое: он, Жюв, и Фандор…

Жюв, не уставая, читал и перечитывал бумагу, которую только что обнаружил.

«Черт возьми! Все становится ясно, — думал он, — леди Белтам, хотя и оказалась преступницей, прежде всего была страстной возлюбленной Фантомаса». И бумага, которую Жюв держал в руках, была тем, что осталось от документа, в котором однажды, в минуту подавленности, она поведала об угрызениях совести и решила рассказать всю правду.

Перебирая строчку за строчкой этого загадочного документа, Жюв задавал себе все новые и новые вопросы.

«Я боюсь, что он убьет меня, чтобы скрыть эту тайну…»

Произошел ли раздор между леди Белтам и Герном? И потом, что означает эта выражающая сомнение фраза:

«Герн, который, иногда говорю я себе, возможно, не кто иной, как Фантомас!»

Значит, леди Белтам не была точно известна личность своего любовника?

«Я скажу ему, что оно будет находиться в надежном месте…»

Черт возьми! Было совершенно ясно: убитая спрятала свое исповедальное письмо на себе под подкладкой жакета…

Жюв нервно схватил одежду, валявшуюся на полу, и приступил к еще более тщательному осмотру.

«Не может быть, — размышлял он, — чтобы я не нашел другого документа… начала этой исповеди… Я должен найти его, должен!»

Внезапно Жюв весь обмяк:

— Проклятье!..

Пальцем он показал господину Фюзелье на другой тайник, под клапаном кармана юбки, но, увы, пустой!

— Черт, эта женщина разделила письмо на несколько частей… и если ее убили, то наверняка для того, чтобы похитить эти компрометирующие бумаги. Ну что ж, убийца достиг своей цели… Взгляните, Фюзелье, этот пустой тайник подтверждает мои доводы. Лишь случай помешал убийце завладеть листком, спрятанным в воротничке, и позволил нам узнать об этой тайне… И все же не будем отчаиваться…

Однако дальнейшие поиски полицейского оказались тщетными…

Наконец он встал с пола, резко схватил за руку господина Фюзелье и потащил его к каменной плите, где еще совсем недавно неопознанный труп улыбался своей отвратительной улыбкой…

— Господин Фюзелье! — воскликнул Жюв. — Убитая заговорила! Господин Фюзелье, скончавшаяся женщина — это леди Белтам! Это тело, это тело леди Белтам!..

Судья, пораженный, отступил на шаг назад, еле слышно выдавил из себя:

— Но кто же тогда доктор Шалек? Кто же такой Лупар?

Жюв твердо сказал:

— Спросите об этом у Фантомаса.

И, забыв попрощаться с судьей и профессором Арделем, Жюв быстро вышел из морга. Черты его лица настолько изменились от пережитого им потрясения, что прохожие, которые попадались ему на пути, оглядывались и тихо говорили друг другу:

— Посмотрите на его лицо, ведь это же настоящий бандит.

— Ты понимаешь мою цель, Фандор?.. До сих пор я хотел бороться молча, я рассчитывал сам прийти к истине, хотел оставить за собой — мое тщеславие, видит Бог, вполне простимо — победный миг, когда я мог бы схватить за шиворот Фантомаса, отвести его к своим начальникам и спокойным скромным голосом сказать им: «Итак, уже три года, как вы утверждаете, что этот человек мертв… Вот он перед вами! Я набросил наручники на самого ужасного бандита нашего времени. Это он! Вот доказательство его личности, этого достаточно, так как доказательства его преступлений я вам уже представил. Делайте с ним, что хотите. Моя миссия на этом кончается. Победа, которую я желал достичь во что бы то ни стало и которая могла стоить моей жизни, у меня в кармане!»

— Действительно, прекрасный триумф! — отозвался Фандор. — Но, в конце концов, надежда еще на потеряна! Совсем наоборот! Вчера мы еще могли только подозревать…