Все собравшиеся на площади, в молчании слушавшие речь своего лидера, вновь разом заговорили. Их лица отражали ужас и бессилие.

– Ну… как бы то ни было, – произнес доктор Купер, вынимая из стопки бумаг очередной листок и протягивая его мужчине, – вот вам фотокопия записки, найденной в кармане у Томми. В верхнем углу легко различить адрес Международного Миссионерского Союза, а внизу, под текстом – имя Адама Маккензи. Сам текст оказался размыт морской водой, однако даже по сохранившимся словам можно утверждать, что записка написана рукой самого Маккензи. Больше всего она напоминает призыв о помощи…

Тут доктору пришлось прервать свои объяснения, потому что его собеседник внезапно разразился смехом. Тот обвел взглядом своих сограждан, и часть из них также принялась хохотать.

– Ах, извините… – выдавил наконец предводитель сквозь смех, стараясь взять себя в руки. – Вам, должно быть, все дело представляется крайне серьезным?

– Видите ли, – попытался объяснить доктор Купер, – Маккензи считали погибшим. Точнее, утонувшим. Но теперь, на основании этой записки, можно заключить, что он еще жив и его можно найти.

– Разумеется, он жив! – вмешался собеседник.

Доктор обменялся взглядом с Джеем и Лайлой, затем спросил:

– Значит, вы знакомы с Маккензи?

– Самым близким образом.

– И знаете, где мы можем его найти?

– Вы уже нашли его, – с улыбкой заверил мужчина. – Адам Маккензи это я! Лайла хихикнула:

– Нетрудно было догадаться!

Однако ее отец, не знал, смеяться или хмуриться, сомневаться и задавать вопросы или просто принять на веру слова мужчины.

– Так, значит, Маккензи это вы? – выдавил он наконец.

Его собеседник шагнул вперед и протянул ему руку:

– Поверьте, доктор. Я и не подозревал, что мне что-либо угрожает, но все равно огромное спасибо за то, что вы поспешили на выручку!

Он вновь рассмеялся и обвел взглядом людей на площади. Те рассмеялись тоже.

– Видите ли, – продолжал Маккензи, – найденное у Томми послание было написано давным-давно. В нем я сообщал Союзу, что миссия моя проходит благополучно. Однако затем, по какой-то случайности, записка попала не по назначению – причем с опозданием и в искаженном виде.

– А как же понимать тогда слова: «пожалуйста, скорее плывите сюда; остров… ?

– Насколько припоминаю, я писал тогда:

«Пожалуйста, скорее плывите сюда; остров самое благословенное место в мире», просил приехать и увидеть своими глазами, каких успехов нам удалось достигнуть, – снова рассмеялся Маккензи. – И удивился, что не получил никакого ответа. Я вручил записку Томми, чтобы доставить на почту в Самоа. А он, должно быть, забыл и все это время носил ее в кармане.

Доктор Купер тоже попытался изобразить на лице улыбку:

– Ну, что ж… Я счастлив найти вас здесь в добром здравии.

– Уверяю, перед вами вовсе не мертвец! – весело заверил Маккензи.

– В Союзе будут рады этому известию, так как там в полном неведении относительно вашей судьбы. Более двух лет о вас ничего не было слышно.

– Как вы можете судить по тому, что увидели, – Маккензи обвел вокруг рукой, – я был страшно занят.

Действительно, отстроенное им и его людьми поселение казалось вещью почти невероятной для затерянного в южных широтах островка.

– Впечатляет, правда? – продолжал Маккензи. – Вместо примитивной первобытной культуры вы обнаружили здесь островок цивилизации, истинный рай на земле! – Сказав это, он обернулся к гиганту-полинезийцу:

– Свеча, отнеси-ка пожитки Куперов в дом для гостей. Они переночуют сегодня с нами, а завтра со свежими силами пустятся в обратный путь.

Гигант, названный Свечою, легко подхватил их три рюкзака.

– Ах да!.. – спохватился Маккензи. – Теперь можешь погасить свой факел.

Туземец взял в руку висевшую на поясе шляпу и накрыл ею огонь. Факел погас. Затем гигант направился с вещами к небольшому бунгало, также выходившему на площадь.

– Он еще довольно неотесан, – объяснил, глядя ему вслед, Маккензи. – Хотя мы уже вовсю пользуемся тут электричеством, он все еще не может отказаться от разных традиционных штучек – вроде этого факела на голове… Да, и еще, доктор, – кивнул миссионер на револьвер Купера, – если наши люди и нервничали в вашем присутствии, то исключительно из-за этой штуки. Тут нет оружия. Это остров мира и благоденствия.

Доктор улыбнулся и ответил как можно громче, чтобы слышали и остальные:

– Не беспокойтесь. Я ношу его при себе только для самообороны.

– Здесь это не потребуется, уверяю вас! – настойчиво повторил миссионер.

На сей раз Купер лишь кивнул в знак согласия.

– А кто все эти люди? – спросил он. – Откуда они?

Маккензи обвел взглядом площадь и принялся объяснять, время от времени указывая пальцем на того или иного из своих сограждан:

– Здесь представители всех слоев, от юристов до врачей, от плотников до преподавателей колледжей. Из Америки, Англии, Австралии. Есть даже из Франции и Германии. Всех объединяет общая мечта, доктор…

– Что же это за мечта?

– Наш, новый мир, свободный от преступлений, войн, кровопролития и алчности. Мы повернулись спиной к старому миру, отказавшись участвовать в его крысиных бегах, и теперь строим свой собственный. Позвольте мне провести для вас небольшую экскурсию.

И Маккензи провел их по всему поселку, из конца в конец.

– Видите? – говорил он, комментируя по ходу. – У нас тут автономная система водоснабжения и канализации, электросеть. На это ушли годы изнурительного труда, но мы выполнили задуманное… А-здесь столярная и плотницкая мастерская, где мы делаем все, что нам нужно: дровяные повозки, кухонные принадлежности, детские игрушки… А это общественная кухня, где квалифицированные повара готовят на всех еду…

Экскурсия продолжалась долго.

– Стало быть, – отважился уточнить доктор Купер, – вы решили основать здесь новое общество, начав с нуля, на пустом месте?

– Вот именно! В этом – идея нашего медальона, который тут носят все. Знак Водолея символизирует грядущий век всемирного примирения. А мы уже воплощаем этот идеал здесь и сейчас.

– А где у вас церковь?

– Что? – в замешательстве переспросил Маккензи, но затем, быстро справившись с собой, продолжал. – Ах да… Зал собраний. Вы проходили мимо него по дороге сюда, помните? Там мы собираемся для обсуждения духовных вопросов.

– Хм-м… – задумчиво бормотал доктор. Джей заметил довольно широкую тропу, уводящую в джунгли, сделал несколько шагов в ту сторону и, обернувшись, спросил:

– Куда ведет эта дорога? Маккензи, чем-то встревоженный, быстро проговорил:

– Туда ходить не стоит!

Джей остановился и недоуменно уставился на миссионера.

– Она… ведет просто в джунгли, – попытался объяснить Маккензи. – Но ходить по ней небезопасно. Я вынужден предупредить вас, чтобы вы не выходили за пределы поселка.

– Почему? – удивился Джей. – Что там такое скрывается?

– Ну-у… – в затруднении протянул тот. – В общем, мы и сами толком не знаем. Однако в последнее время происходят странные вещи, и мы считаем, что безопаснее оставаться в поселке. Там таится что-то опасное, злое…

– Вы имеете в виду какое-то проклятие или наваждение, вроде моро-кунды? – попытался уточнить Купер-старший.

– Да, возможно… – уклончиво ответил Маккензи. – Мы ведь находимся в совершенно иной части света, доктор, где действуют недоступные нашему пониманию силы и традиции.

– Но миссионер, каким вы являетесь, должен знать, что все сверхъестественное в мире происходит либо от Бога, либо от сатаны. Так что ничего таинственного быть не может.

Маккензи усмехнулся:

– Доктор, существует много такого, о чем вы и понятия не имеете. Остерегайтесь косных религиозных предрассудков и невежества. Они могут оказаться вашими злейшими врагами. Ведь именно за этим пришел на землю Иисус: чтобы спасти нас от невежества, не так ли?

– Ну раз уж на то пошло, то не так. Вместо ответа Маккензи лишь улыбнулся. Они возобновили экскурсию, во время которой миссионер говорил не умолкая, однако Куперы ощущали все растущее напряжение от присутствия этого человека и всей окружающей обстановки. К тому же Джей различал таинственный, крадущийся шорох, словно кто-то следовал за ними, держась поодаль. Маккензи был слишком увлечен разговором, чтобы слышать это, равно как Купер-старший и Лайла, шедшие с миссионером впереди. Джей же, замыкая шествие, вспомнил, что подобный звук предшествовал появлению той странной изможденной фигуры в бухте.