- Однако без него ничего бы этого у вас вообще не было! Это открытие сделала я!

- Открытие! Какие громкие слова! - небрежно взмахнул изящной рукой алхимик. – Это обычная случайность.

- Случайность? Случайность – это то, что вы смогли повторить мой опыт по созданию порошка! Ведь у вас не было мистического компонента! Вообще удивляюсь, как у вас получилось!

- Лишнее доказательство тому, что вы совершенно не знаете науку. Мистический компонент для этого опыта вовсе не нужен, порошок прекрасно выходит и без него, требуется всего несколько изменений к процессу… Идите домой, леди Сарейя. Идите домой и, мой вам совет, займитесь лучше вышиванием.

Три дня Сарейя не подходила к своим колбам и ретортам. Алхимия потеряла для неё и привлекательность, и смысл.

А на четвёртый она с неожиданной решимостью бросилась в свою лабораторию и яростно взялась за дело, собираясь путрефицировать  лилового василиска – она полагала, что из полученного остатка у неё выйдет универсальный растворитель, который безуспешно пытались создать уже многие алхимики.

- Ах, моего ума, значит, не хватит на то, чтобы воспользоваться открытием? Случайность, говорите? Не знаю науку? – зло бормотала она себе под нос, гремя колбами и ретортами.

Только дойдя до последней части опытов, когда в алембике бурлил, обращаясь в лилового василиска, хвост огненного павлина, Сарейя поняла, что у неё нет мистического компонента – у неё больше не осталось любви.

Ворвавшись на следующий день в замок лорда Россера, она в порога спросила:

- Вы можете наложить на меня любовное заклятие?

Чернокнижник прищурил глаза.

- Зачем вам, леди Сарейя?

- Затем, что я хочу продолжать алхимические опыты! Я ему ещё покажу, какая это случайность! Я создам эликсир вечной жизни! Сама, без его помощи! Тогда посмотрим, кто из нас не познал науку алхимии! – запальчиво выкрикнула девушка, а потом сникла и куда тише добавила: - Только вот любви у меня больше не осталось, а без неё ничего не получится... Так что, наколдуете мне любовь?

- Заклятая любовь – не настоящая, - предупредил чернокнижник. – И потому силы от неё в опытах будет совсем немного.

- Лучше немного, чем совсем нисколько! Я не могу позволить себе терять время и ждать, когда снова полюблю. Да и не хочу я снова полюбить недостойного.

- Заклятая любовь будет действовать недолго – несколько недель, не больше.

- Даже за несколько недель я могу успеть сделать много полезных опытов!

Сарейя была исполнена решимости и отступать не намеревалась.

Лорд Россер скрестил на груди руки, куда больше подходящие воину, нежели чернокнижнику, отвернулся и спросил:

- И кого же вы желаете полюбить по воле заклятия?

И серьёзно озадачил этим девушку. Действительно, кого?

- Да вот хотя бы вас, - выпалила вдруг она. – А что, лорд Россер, так оно даже и лучше будет, ведь вы будете знать, что моя любовь ненастоящая. И не воспользуетесь ситуацией. А если мне полюбить кого другого, то столько проблем появится...

Что-то вспыхнуло в тёмных глазах лорда Россера – и тут же погасло.

- Как пожелаете, леди Сарейя, - только и ответил он.

Сил от заклятой любви было и впрямь немного. Но всё-таки они были. Во всяком случае, их хватало на более простые алхимические процессы – например, на создание чудодейственных бальзамов. Цветные же огни, видимо, требовали более сильного мистического компонента; первое время после того, как лорд Россер провёл колдовство, порошок у Сарейи получался, но с течением времени заклятие ослабевало, и цветные огни выходить перестали. Заметив это, девушка расстроилась и разозлилась. Расстроилось, потому что это означало, что если заклятой любви не хватает даже на цветные огни, о больших свершениях – о философском камне, об эликсире вечной жизни или о палигинезе, иначе говоря - о восстановлении животного из пепла можно было и не мечтать. Разозлилась потому, что мэтр Майлон создавал его как-то и без мистического компонента, а она вот не могла.

Не проходило ни одного праздника, ни одного турнира и ни одного пира, после которого мэтр Майлон не устраивал бы представление с цветными огнями. Публика восторженно охала и поглядывала на него с опаской и уважением, а градоправитель не уставал повторять:

- Вот каким должен быть настоящий алхимик! Это вам не какой-то там шулер, по которому виселица плачет!

Злилась Сарейя ещё и потому, что заклятая любовь, будучи слабой в алхимических опытах, в жизни слабой вовсе не была. Как ни напоминала себе девушка, что это всего лишь результат чернокнижия, сердце едва не выпрыгивало из груди при виде лорда Россера, а смятённые чувства желали лишь его улыбок и его внимания.

Лорд Россер держал слово и не делал попыток воспользоваться ситуацией. Он исправно пропитывал её заклятой любовью лазоревый яхонт и вёл себя совершенно как  прежде. Только вот прежде, увлечённая мэтром Майлоном и своими опытами, Сарейя его не замечала. А ведь лорд Россер и тогда интересовался её успехами и охотно помогал в опытах. Несколькими скупыми словами он утешал в неудачах, молча разделял её радости и не осуждал за неженское влечение к науке. У него и прежде был завораживающие своей загадочной темнотой глаза и замечательная улыбка, пусть и редко появляющаяся на  лице... Только прежде ничего этого Сарейя не видела и потому не ощущала неистового трепетания в груди.

Пытаясь отвлечься от чувств, которые вызывало в ней заклятие, Сарейя с головой погружалась в опыты, хоть и понимала, что силы мистического компонента у неё сейчас не хватит на по-настоящему значимые достижения. Однако она упорно продолжала работать над эликсиром вечной жизни и считала, что была очень близка к успеху.

- Естественный компонент у меня полностью выверен, - говорила она лорду Россеру. – Осталось только дождаться, когда я снова по-настоящему полюблю – и с нужным мистическим компонентом эликсир у меня непременно получится. Должен получиться!

Лорд Россер молча кивал, и в его тёмных глазах девушке почему-то виделись улыбка и даже что-то, похожее на гордость.

Пока же оставалось Сарейе оставалось только ждать настоящую любовь и продолжать различные алхимические эксперименты. Во время одного из таких девушка случайно создала удивительную тинктуру, которая светилась в темноте.

Удостоверившись, что опыты выходят стабильными, девушка дождалась ближайшего торжества в замке градоправителя, налила светящуюся зелёным цветом тинктуру в причудливый стеклянный сосуд и собралась нести на пир.

- Зачем? – коротко спросил её лорд Россер. – Всё ещё хочешь доказать Майлону, что ты – настоящая алхимичка?

- Не только ему, - возразила Сарейя. – Хочу доказать всем.

- Зря, - только и сказал чернокнижник.

На стеклянный сосуд со светящейся красноватым цветом тинктурой собрались поглазеть все собравшиеся на пир гости замка градоправителя.

- Это результат моих алхимических трудов, - гордо сообщила Сарейя.

Заявление девушки было принято с откровенным недоверием. Казалось, лишь двое среди собравшихся поняли, что Сарейя говорит правду – побагровевший от едва сдерживаемой ярости отец и надменно вскинувший подбородок мэтр Майлон.

Градоправитель не спешил с выводами.

- Не согласитесь ли, леди Сарейя, показать нам с мэтром Майлоном, как вы получаете эту удивительную тинктуру?

- Леди Сарейя не сможет этого показать, - вмешался тут мэтр Майлон, - Потому что на самом деле это не её работа, а лорда Россера. Леди Сарейя уже приходила ко мне однажды и сама призналась, что тот ей помогал. Да и подумайте сами – женщина-алхимичка? Разве женщина может что-то смыслить в настоящей науке? Разве может разгадать mysteria alchemia?