Пройдя через большой двор, мы оказались рядом с полуобвалившейся каменной лестницей, которая вела к ржавой железной двери.

— Здесь все давно покинуто, — меланхолично вздохнула монахиня. — С тех самых пор, как матушка Людмила в мир ушла.

Я насторожилась.

— А почему именно с тех пор? — спросил Володька, видимо, тоже что — то заподозрив.

— Так ведь она и предложила нашей игуменье составить подробный план этих подвалов, чтоб использовать их в хозяйстве. Почитай, дневала и ночевала тут. Все с фонариком лазила. А когда в метро что — то ремонтировали, часть подземных ходов и обвалилась. Матушка Людмила еле живой оттуда выбралась. А потом сразу в мир ушла. Творить добро.

— Понятненько, — сказала я и посмотрела на Воробья. — Пора и нам в мир отправляться.

— Творить добро?

— Ну естественно.

— А как же келейница? — удивилась монахиня.

— Мы к ней в следующий раз заглянем, — пообещала я.

Выйдя из монастыря, мы направились к центру города.

— Значит, так, Володька, — рассуждала я по дороге. — Международная террористическая организация "Сестры по оружию" узнает какую — то очень важную тайну и посылает к нам в страну своего агента, Дженни Ли. Она, в свою очередь, узнав, что тайна связана с женским монастырем, устраивается в этот монастырь монахиней и находит в подземелье нечто…

— Но подземный ход обваливается, — подхватил Воробей, — и к этому самому нечто со стороны монастыря уже не подобраться. Тогда Дженни Ли, не будь дурой, устраивается обходчицей в метро…

— Постой, постой, — не дала я ему договорить. Мы как раз проходили мимо памятника Пушкину. Неподалеку, на скамейке, сидел плотный мужчина с рыжими усами и черным портфелем. Он читал газету.

— Морская свинка Афанасий, — подойдя к нему, сказала я.

Он вздрогнул и опустил газету.

— Пошла и утопилась в квасе. — Это был майор Глотов. — Ну ты даешь, Эмка! — он сорвал приклеенные усы. — Ты бы еще через год явилась! Я тебя уже вторую неделю дожидаюсь.

— Как вторую неделю?! Мсье Фабр говорил, что я должна встретиться со связным между десятью и одиннадцатью. А сейчас, — я посмотрела на часы, — первый час.

— Ах, мсье Фабр, — скривился Глотов, — тогда понятно. Он специально сообщил тебе неправильное время. Фабр работает на герундскую разведку. Подписал с ними контракт на три года.

— Значит, это он все передавал доктору Гробу!

— Ну а кто ж еще?

К нам подошел Володька.

— Знакомьтесь, — представила я его майору Глотову, — мой друг, Владимир Воробьев. Известный скрипач.

Пи — пи — пи — пи… — запищало в кармане у Глотова. Майор достал мобильник.

— Слушаю, — сказал он. — Да, да, товарищ генерал, появилась… — Убрав трубку, Глотов посмотрел на меня. — Мы должны лететь в Москву. Прямо сейчас.

— У вас что — самолет есть?

— Самолета нет, а вертолет — пожалуйста. — Майор ткнул пальцем в небо.

Над памятником Пушкину кружил военный вертолет.

— Ну наконец — то! — Генерал Пивоваров заключил меня в свои генеральские объятия. Потом распорядился по селектору: — Ирочка, кофейку, милая. — И, хитро глянув в мою сторону, добавил: — С зефиром в шоколаде.

Тотчас явилась уже знакомая мне Ирочка с кофе и зефиром.

— Хочу сообщить тебе, Эмма, приятное известие, — весело произнес генерал. — Доктора Гроба можешь больше не опасаться. В Герундии произошел государственный переворот, и к власти пришло демократическое правительство. Ядерное оружие им теперь надо как зайцу насморк… Плохо другое, дочка. — Пивоваров принялся самолично разливать кофе из блестящего кофейника. — У тебя появился более опасный враг. Это женщина. Ее зовут… зовут… — Он полез в записную книжку.

— Дженни Ли, — подсказала я.

Пивоваров и Глотов как по команде уставились на меня.

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросил Глотов.

— От верблюда. Почему вы мне сразу про нее не сказали?!

— Да мы и сами о ней только — только узнали, — стал оправдываться генерал. — Буквально позавчера наш суперагент Ф—17 сообщил, что в операции "Эмма" замешана террористическая организация "Сестры по оружию". И что к нам в страну послана эта Дженни Ли. С особым поручением.

— А с каким конкретно, Ф—17 не сообщил?

— Нет, к сожалению, это ему неизвестно, — вздохнул Пивоваров.

— Зато мне известно, — сказал майор Глотов. — Вчера, когда я ждал Эмму у памятника Пушкину, Дженни Ли предъявила по мобильнику ультиматум. Если мы в трехдневный срок не положим на ее счет сто миллионов долларов, она взорвет Санкт — Петербург!

В кабинете повисла тишина.

— Она что, нас за идиотов принимает?! — Пивоваров закурил сигарету. — Взорвет Санкт — Петербург. Это ж надо такое придумать!

Майор Глотов хранил гробовое молчание.

— Чего молчишь, Глотов? — занервничал генерал.

— К сожалению, Фрол Федосеевич, — медленно произнес майор, — эта угроза имеет под собой реальные основания.

— Чего — чего она под собой имеет? — переспросил Пивоваров.

— Реальные основания, — повторил Глотов. — Дело в том, что во время войны весь исторический центр Ленинграда был полностью заминирован.

— Ну, знаю, — досадливо мотнул головой генерал. — Когда немецкие войска подошли к городу, действительно был издан секретный приказ: заминировать все памятники культуры. Эта операция называлась "Эрмитаж". Но с тех пор все давным — давно разминировано.

— К сожалению, Фрол Федосеевич, — так же серьезно продолжал майор Глотов, — никто ничего и не думал разминировать.

От этих слов генерал Пивоваров судорожно вздохнул, и зажженная сигарета провалилась ему в рот. Он надсадно закашлял, хватаясь рукой за горло. Я протянула ему кофейник. Пивоваров, присосавшись к носику, сделал несколько глотков. Затем вытер набежавшие на глаза слезы.

— Ну ты даешь, Глотов, — прохрипел он. — Нашел время для шуточек.

— Я не шучу, Фрол Федосеевич. Все мины, заложенные в ходе операции "Эрмитаж", лежат до сих пор.

— Это что ж такое получается? — Генерал стал загибать пальцы. — Зимний дворец, Исаакиевский собор, Казанский собор… Что там еще?..

— Смольный, Петропавловская крепость… — подсказал майор Глотов.

— Гостиный двор, Русский музей… — прибавила я.

— Все это может взлететь на воздух? — Пивоваров перешел на странный шепот. — Вы представляете, что это значит?

— Представляем, — ответила я за себя и за Глотова. Хотя, честно говоря, с трудом представляла.

Заложив руки за спину, генерал Пивоваров в волнении заходил по кабинету.

— Не понимаю, — бормотал он себе под нос, — как это не разминировали?.. — Он остановился напротив Глотова. — Почему не разминировали?!

— Забыли, наверное, — пожал плечами майор.

— За — бы — ли, — по слогам повторил Пивоваров. — Как можно такое забыть?!

— Очень даже просто. — Глотов подлил себе кофейку. — Я вот к зубному ходил, зуб пломбировать. Так мне мышьяк забыли из зуба вытащить. Так с мышьяком и запломбировали.

— Санкт — Петербург — это вам не зуб, — сухо заметил генерал. — А северная столица!

— Ну и что? — Майор помешивал ложечкой в чашке. — То да се, пятое — десятое. Может, минеров не хватило, может, оборудование не подвезли, да мало ли что. Вот и забыли.

— Ладно. — Пивоваров пристукнул ладонью по столу. — Забыли так забыли. Теперь наша задача — исправить это досадное недоразумение.

— Как же мы его исправим? — удивился майор Глотов. — Операция "Эрмитаж" проходила в обстановке строжайшей секретности. Вся документация была замаскирована под документы культурного характера. Если сейчас по архивам начать рыться, жизни не хватит.

— Тогда подготовьте список основных участников минирования.

— Уже подготовил, товарищ генерал. — Глотов достал листок бумаги. — Вот, пожалуйста, три основных участника: капитан Федоров, лейтенант Пискунов и ефрейтор Линев.