Вообще говоря, Смэтс довольно специфически относился к СССР. Он уважал русских, поскольку, будучи одним из генералов во время Англо-Бурской войны, помнил о помощи России в борьбе с Англией. Большевиков он ненавидел, В то же время, в середине 1930-х годов он заявил послу СССР в Великобритании Майскому: "Ваша страна сейчас может стать бастионом белой расы на Дальнем Востоке". В годы войны сторонники Национальной партии называли Смэтса "большевиком" и "агентом Сталина".

Парадоксально, но война, вопреки ожиданиям, не способствовала укреплению могущества "старой доброй" Англии. Ее лучшие времена явно остались в далеком прошлом. Обанкротившиеся лондонские политики не могли скрыть разочарования. Их постные мины не сохранили ни тени былого самодовольства, аристократизм окончательно уступил место снобизму. Но они вынуждены были шаг за шагом отступать с позиций, с великим трудом завоеванных их предшественниками. Эти шаги становились все быстрее, а потом и вовсе перешли в позорное бегство. Империя рушилась на глазах.

Для южноафриканского общества война стала причиной еще большего раскола. Если аж ло-африканцы целиком и полностью были на стороне метрополии, то черные и цветные жители Союза вели себя совершенно апатично. А для африканеров (которые особого рвения к разгрому фашизма не проявляли) ослабление Британской Империи стало настоящим подарком. За какие-то три года они сумели сплотиться и прийти к власти.

После окончания войны самые непримиримые африканерские националисты, интернированные в лагерях, вышли на свободу. Теперь их лидеры избрали своей первейшей целью во что бы то ни стало прийти к власти и окончательно покончить с диктатом Британии. Кроме того, необходимо было нивелировать коммунистическую опасность, которая на земле Южной Африки впервые стала более чем реальной.

Надо отметить, что и в военное время африканеры продолжали отстаивать свои интересы. Стычки между англичанами и африканерами проходили и в парламенте. Даниель Малан, лидер Национальной партии, отказался голосовать в парламенте за послание с выражением соболезнования по поводу кончины президента США Рузвельта. Он сказал, что боится прецедента - а вдруг, когда умрет Сталин, правительство попросит парламент объявить траур? А пастор Йоханнес Стрейдом, лидер трансваальского отделения этой партии, заявил в парламенте, что стоит ему закрыть глаза, и он видит, как Хофмейер (ближайший сподвижник Смэтса), обнимает за шею сатану. А сатана этот - Сталин. Эрик Лоу, один из руководящих деятелей Национальной партии, 8 мая 1943 года внес в парламент предложение о закрытии советского консульства. Оно было отклонено незначительным количеством голосов.

В 1941 году состоялся Национальный конгресс африканеров, который принял "декларацию от имени народных организаций" и "Проект конституции республики". "Фольксконгресс" провозгласил целью выход ЮАС из войны, разрыв всех связей с метрополией и провозглашение независимой республики. Аналогичные конгрессы были проведены в Блумфонтейне в 1943 и 1944 годах, причем последний сьезд был посвящен расовой политике афри-канерской нации. Среди участников и ораторов видное место заняли представители реформаторской церкви: Г. Кронье, Я. дю Тойт (Тотиус), Й. Стрейдом, профессор теологии Я. Грейвенштейн.

Тотиус заявил, что поскольку "расовая интеграция является греховной", постольку "оправдан апартеид". Расовая сегрегация, по мысли Тотиуса, служит отражением не только бурской традиции, но и Божественной воли. Лидер натальских националистов и будущий министр по делам туземцев Э. Джансен предостерег, что если африканерам не удастся сохранить свое господство, то управлять государством будут кафры. "Я не думаю, - продолжал он, - что европейцы будут готовы к такой возможности… Наступило время для практического осуществления африканерской политики апартеида и раздельного развития. Должна быть создана система, основанная на принципе раздельного развития и управления белых и небелых граждан".

В решениях "фольксконгресса" 1944 года было записано, что "проведение политики апартеида отвечает интересам белых и небелых южноафри-канцев, причем эта политика должна строится таким образом, чтобы небелые этнические группы получили возможность развиваться в строгом соответствии со своим национальным духом, на собственной территории, с тем чтобы они могли сохранить полный контроль над своими делами". Подчеркивалось, что "обязанностью белых является обеспечение контроля со стороны государства" и что "христианским долгом является покровительство небелым расам, пока последние сами не будут способны управлять своими делами".

В 1946 году по инициативе синода реформаторской церкви в ЮАС прошел "фольксконгресс" против коммунистической опасности. На нем была создана комиссия по объединению сил церквей и других симпатизирующих им организаций для борьбы с коммунизмом при помощи всех возможных средств.

В первые послевоенные годы доктрина христианского национализма получила свое дальнейшее развитие. Большой вклад в ее теоретическое обоснование внес Г. Кронье. В фундаментальном труде "Дом для потомства" (1945 год} он дал описание "идеального" государства и общественного устройства. В качестве принципов такого устройства Кронье выдвинул полное разделение (включая территориальное) населения по расово-этническим признакам, введение раздельного проживания в городах, роспуск межрасовых политических организаций и профсоюзов, подтверждение богоизбранности африканеров и Божественного предопределения судьбы каждой нации, запрещение межрасовых браков.

В 1947 году совместно с пастором В. Николем и профессором Университета Претории Э. Гроенвальдом Кронье обосновал преимущества раздельного развития рас: "Существо расовой проблемы в Южной Африке состоит, прежде всего, в том, что контакты между расами привели к расовому смешению, и что расовый конфликт здесь возник как следствие господства белых". Господство белых обусловлено их более высокой степенью развития. Единственный выход из создавшегося положения - только раздельное развитие рас на отдельных территориях при ликвидации возможности расового смешения. При этом, "опека" европейцев над туземным населением должна сохраняться некоторое время, после чего последние "должны будут получить независимость".

Кронье рассуждал: "Практически любой вопрос сводится к следующему: наш инстинкт самосохранения (этот основополагающий и необходимый инстинкт, присущий каждой группе населения) не позволяет нам разрешить безграничное развитие банту до тех пор, пока они остаются в нашей среде… Может ли кто-нибудь справедливо критиковать белых лишь за то, что они опасаются за свое будущее?".

Правая реакция со стороны африканеров набирала свои обороты. Значительную активность развил "Брудербонд". В 1944 году он насчитывал 2672 члена, из которых 8,6 % были государственными служащими и 33,3 % - учителями. Очень значительную роль здесь играли священнослужители. Были в "Брудербонде" и члены парламента. Пользуясь тайными методами, он укреплял позиции африканеров в различных сферах: в политике, экономике, культуре; жестко противодействовал коммунистам и либералам: устанавливал свои правила в армии и церкви. Кроме того, члены "Брудербонда" давали клятву не поддерживать никакого сотрудничества с англичанами. К слову, такая тактика неоднократно вызывала возмущение англо-африканцев и некоторой части африкаиерского общества. Некоторые начали обвинять "Брудербонд" а "масонских методах" борьбы. Недовольные пытались противодействовать. В 1946 году им удалось даже созвать комиссию по расследованию деятельности организации. Однако вскоре комиссия пришла к выводу о "полной лояльности" "Брудербонда". его "пользе и законности", поскольку его "целью является охрана наиболее достойных интересов африка-нерского народа".

Надо отметить, что правящая Объединенная партия Смэтса не отставала от своих политических противников - африканерских националистов - в смысле расизма. Отличие заключалось в том, что "либералы" выступали за усиление белого господства без учета этнических особенностей европейцев. Так, лидеры Объединенной партии в 1947 году заявляли: "Программа нашей партии заключается в том, чтобы открыть доступ в эту обширную богатую страну для всех желающих в ней поселиться. В текущем году мы выдадим 100 тысяч иммиграционных разрешений и будем поступать так ежегодно на протяжении десяти ближайших лет. В течение этого периода в Южно-Африканском Союзе сможет обосноваться миллион человек, для которых не хватает места в перенаселенной Европе. Нам необходимо изменить соотношение между белыми и неевропейцами в свою пользу… Страна достаточно богата, чтобы прокормить население в несколько раз большее, чем теперь".