- Мм.
- Они послали все эти письма из любезности, и мне нужно хотя бы просто выказать им свою благодарность. Но, думаешь, я должен плакать или смеяться, увидев все это?
То ли Хоро насытилась, то ли уже прикончила весь хлеб – но, облизывая пальцы одной руки, другой она взяла письма и пробежала их глазами.
Затем она с недовольным видом протянула их обратно Лоуренсу.
- Я не умею читать слова, - пробурчала она.
- Э? Правда?
Лоуренс был удивлен. Хоро сузила глаза.
- Если ты сказал это специально, то все, что я могу сказать, – твое лицедейство становится все лучше и лучше.
- Нет. Прости, я на самом деле не знал.
Хоро пристально смотрела на Лоуренса, пытаясь понять, правду ли он говорит. Наконец она отвернулась и, вздохнув, произнесла:
- Просто слишком много слов, которые нужно запоминать. А еще много совершенно непонятных словосочетаний. Люди часто говорят, что при письме достаточно следовать тем же правилам, что при разговоре, только это неправда.
Судя по всему, когда-то Хоро пыталась выучиться читать и писать.
- Ты имеешь в виду метки согласных звуков? – уточнил Лоуренс.
- Не знаю, как их назвать. Короче говоря, очень сложные правила. Если уж в чем-то люди вроде тебя и превосходят нас, волков, то как раз в умении пользоваться такими непостижимыми вещами.
«Другие волки тоже не умеют писать?» - хотел было спросить Лоуренс, но вовремя проглотил слова и лишь кивнул.
- Конечно, запоминать слова совсем нелегко. Мне тоже было очень трудно, а всякий раз, когда я ошибался, учитель бил меня по голове. Я, помню, даже тревожился тогда, что там вмятина останется.
Хоро кинула на Лоуренса подозрительный взгляд. На лице ее было написано, что если он просто врет из вежливости, гнев ее будет неминуем.
- Ты наверняка видишь, что я не лгу.
После этих слов взгляд Хоро стал нормальным.
- Ну так что там написано? – снова спросила она.
- О. Там написано, что северную военную экспедицию в этом году отменили, и поэтому мне нужно быть осторожнее, если я решу покупать оружие и доспехи.
С этими словами Лоуренс отпихнул от себя письма. Хоро в первое мгновение была ошеломлена, затем на лице ее появилась натянутая улыбка.
- Если бы ты получил эти письма раньше, с тобой наверняка не случилось бы всего, что случилось, - заметила она.
- Вот именно… но, с другой стороны, эти двое по собственной воле потратили деньги, чтобы передать мне эти сведения. То, что я это знаю, само по себе приобретение. В будущем я смогу им довериться.
- Да. Однако увидеть письмо и не увидеть письмо – нередко разница между одним и другим, как между небесами и преисподней.
- Это совершенно не смешно, но так оно и есть. Содержание одного-единственного письма может перевернуть человеческую жизнь. Если торговец не имеет такого рода сведений – это как если бы он шел в бой с завязанными глазами.
- Если ты таким образом пытаешься скрыть смущение, тебе явно не впервой это делать.
Лоуренс как раз собирался вложить письмо обратно в обертку; при этих словах Хоро его руки застыли. «Черт побери», - выругался он про себя.
- Уаааа. Даже дразня тебя, я все равно хочу спать.
Зевнув, Хоро слезла со стола и направилась обратно к кровати. Лоуренс сердито провожал ее глазами. Вдруг Хоро развернулась к нему лицом и сказала:
- Ах да. Ты. Мы ведь теперь можем пойти посмотреть праздник, можем?
Потянув руку, Хоро взяла плащ, который накануне сняла и кинула на кровать. Ее глаза горели предвкушением. Увидев Хоро в таком состоянии, Лоуренс испытал искушение взять ее с собой, но, увы, у него еще оставались неоконченные дела.
- Прости, пока не…
Лоуренс осекся, увидев, как лицо Хоро преобразилось; казалось, она вот-вот разрыдается. Рука ее судорожно стиснула плащ.
- Пожалуйста, если это ты так шутишь, не делай этого, - попросил Лоуренс.
- Ты же бессилен против такого поведения. Я не должна это забывать.
Даже видя Хоро насквозь, Лоуренс не мог найти что сказать в ответ.
Поворачиваясь вновь к столу, Лоуренс опасливо подумал, что, похоже, Хоро отыскала еще одну его слабость.
- Мм… ты, а можно я выйду наружу одна? – спросила Хоро.
- Даже если я отвечу «нет», ты ведь все равно выйдешь, верно?
- Мм, верно. Но…
Лоуренс сложил все письма и обернулся к Хоро. Та по-прежнему держала свой плащ, и вид у нее был смущенный.
«Только что она призналась, и тут же делает второй раз то же самое?» - мелькнуло у Лоуренса в голове; но тут же он понял.
Идти на праздник без единой монетки – значит лишь смотреть на ряды и ряды торговых палаток. Для Хоро это была бы смертельная пытка.
Хоро, несомненно, хотела получить от Лоуренса денег на расходы, только она не пала еще так низко, чтобы его об этом попросить.
- У меня сейчас нет при себе мелких денег, так что не трать слишком уж много.
С этими словами Лоуренс встал, извлек из привязанного к поясу кошеля серебряную монету Иредо и, подойдя к Хоро, протянул ей.
На монете Иредо был отчеканен портрет седьмого правителя Кумерсона.
- Эта монетка стоит меньше, чем серебряк Тренни, так что на тебя не будут смотреть косо, если ты будешь покупать хлеб. Продавец легко даст тебе сдачу, - объяснил Лоуренс.
- Мм…
Даже получив монетку, Хоро явно испытывала какую-то неловкость. Следующее, что пришло Лоуренсу в голову, – что Хоро хочет еще денег.
Однако если Хоро почувствует его настороженность, она, вне всякого сомнения, тотчас набросится на него.
Поэтому Лоуренс, изо всех сил стараясь казаться бесстрастным, спросил:
- Что такое?
- Мм? Мм…
Когда Хоро держалась так жалостливо, следовало быть настороже.
Лоуренс заставил свой ум работать как при торговых переговорах.
- Я просто думаю, если даже я пойду гулять одна, это будет неинтересно, - заявила Хоро.
В это мгновение из головы Лоуренса исчезли все мысли.
- А какие у тебя еще дела? Если ты возьмешь меня с собой, я верну тебе эту монетку, - продолжила Хоро.
- Э? А, ты про это. Я там договорился кое с кем встретиться…
- Я просто пойду прогуляюсь. Если тебе будет неудобно, что я стою рядом с тобой, я отойду и встану подальше. Так можно я пойду с тобой?
Хоро сейчас не держалась кокетливо, не пыталась выжать слезу – это была совершенно нормальная просьба погулять вместе.
Если бы она, чуть склонив голову, сказала: «Ты ведь возьмешь меня с собой, правда?» - можно было бы заподозрить, что она играет.
Тем не менее, хоть Хоро просила на этот раз совершенно нормально, от нее исходило ощущение слабости.
Если это действительно была ее игра, на такую игру не жалко было купиться.
А если это не была игра – подобные подозрения наверняка ее бы обидели.
- Мне очень жаль. Только на один сегодняшний день прошу – можешь как-нибудь провести время сама? Я должен буду встретиться с одним человеком, а он, вполне возможно, представит меня еще кому-то, и мне придется куда-то идти. Если ты пойдешь со мной, тебе придется ждать в сторонке почти весь день.
- Мм…
- Я за сегодня разберусь со всеми этими мелкими делами, а с завтрашнего дня мы как следует повеселимся на празднике. Поэтому – только сегодня – потерпи, пожалуйста.
Глядя на то, как Хоро со своим ранимым выражением лица стоит у кровати, Лоуренс невольно избрал тон, каким уговаривают маленькую девочку.
Лоуренсу казалось, что он понимает чувства Хоро.
Именно из-за того, что Лоуренс не хотел в одиночку посещать праздник, проводившийся в Кумерсоне в одно время с зимней ярмаркой, он и приезжал сюда всякий раз летом.
Чем больше он ходил взад-вперед через толпу, настолько густую, что люди все время задевали друг за друга, тем глубже становилось его чувство одиночества.
Это чувство было сродни тому, какое испытывал человек, который должен один возвращаться на постоялый двор, тогда как все наслаждаются роскошной трапезой в иностранном отделении торговой гильдии.