- Почему ты так думаешь?

Марк отхлебнул вина и взял с полки, стоящей у него за спиной, небольшой мешочек.

- Этого просто не может быть. Если бы кто-то из Церкви объявился у нас в городе, тут бы такая суматоха поднялась. Кроме того по-моему, сейчас здесь многовато пирита ходит в продаже. Мне кажется, этот гадатель купил весь свой пирит где-то в другом городе и уехал отсюда сразу, как только его распродал. И еще…

Марк высыпал все, что было в мешочке, на переговорный столик. Кусочки пирита раскатились по столику, взблескивая белым под лунным светом. Были среди них красивые кубики, были и округлые кусочки, напоминающие сплющенные караваи.

- Думаю, гадатель специально расписывал, какой пирит редкий. Угадай-ка, сколько это вот сейчас стоит.

Кусок пирита в руке Марка был идеальной кубической формы – похоже, среди всего лежащего на столике он имел наибольшую ценность. Нормальная рыночная цена ему была около десяти Иредо, или четверть Тренни.

Лоуренс, однако, припомнил слова Хоро, что подаренный ей кусок пирита Амати купил с торгов, и потому сделал более смелое предположение.

- Сто Иредо.

- Двести семьдесят.

- Не…

Лоуренс проглотил слова «…может быть» и мысленно выругал себя за то, что не догадался купить пирита после того, как Хоро в первый раз о нем рассказала.

- Нам, мужчинам, такая цена кажется нелепой, даже если речь идет о драгоценном камне. Но цена этой штуки сейчас еще более нелепа. Завтра, как только откроется рынок, скорее всего, она будет расти дальше. Сейчас все женщины в городе дерутся за то, чтобы только его купить. Предсказания будущего и зелья красоты хорошо продаются во все времена, - сказал Марк.

- И все же, цена в двести семьдесят… не слишком ли большая?

- Не только чистые кубики, кусочки любой формы выросли в цене, потому что они все умеют разное. В общем, женщины хором улещивают и уговаривают торговцев и селян, которые пришли на праздник, вытрясти монеты из своих кошелей и купить им пирит. Короче говоря, эта руда – настоящее чудо, ей внезапно заинтересовались все женщины до единой, они даже рисуются друг перед другом, кому его купили больше. В общем, причина именно в этом: всякий раз, когда какая-то женщина начинает кокетничать, пирит дорожает еще.

Лоуренсу, не раз покупавшему прежде для городских девушек дорогие украшения и вино, слышать слова Марка было особенно неприятно.

Но куда сильнее, чем неприятные для ушей слова, Лоуренса грызло сожаление о том, что перед самым его носом была такая прекрасная возможность получить немалую прибыль, а он ее упустил.

- Здесь доход уже не долями от затраченного измеряется – разами, а может, и десятками раз. Другими словами, Филипп Третий, собирающийся украсть твою принцессу, как раз сейчас, пока мы разговариваем, зарабатывает сумасшедшие деньги, - продолжал тем временем Марк.

Похоже, Амати решил помочь Хоро избавиться от бремени долга, предвкушая многократное умножение серебряных монет в своем кошеле.

Если Амати начал скупать пирит уже тогда, когда купил кубик для Хоро, скорее всего, он уже собрал значительную сумму. Возможно, ему действительно удастся собрать тысячу монет к завтрашнему вечеру.

- Я лишь чуть-чуть прикоснулся к этому делу и уже заработал три сотни Иредо. Уже этого достаточно, чтобы понять, с какой безумной скоростью этот пирит дорожает. Ну скажи, как можно упустить такую возможность?

- Кто еще об этом знает? – спросил Лоуренс.

- Сегодня утром новость, похоже, уже разошлась по рынку. Я-то сам на нее поздновато наткнулся. И должен еще сказать, что когда ты и твоя принцесса танцевали, перед палаткой торговца рудами было уже битком.

Лоуренс, хоть и давно уже протрезвел, разом стал краснее непрерывно пьющего Марка.

Лицо его пылало вовсе не из-за поддразниваний Марка насчет его танцев с Хоро, но из-за того, что в ситуации, когда даже мало сведущие в торговле люди хватались за возможность получить прибыль, он, Лоуренс, предался танцам и эту возможность упустил, хоть и находился совсем рядом с рынком.

Каким бы красным ни было лицо настоящего торговца, это нисколько не отражало меру его стыда.

Торговец-неудачник.

Впервые с того раза в Рубинхейгене, когда он потерял самообладание, Лоуренсу захотелось обхватить голову руками и завыть.

- В общем, если бы Амати и вправду занимался чем-то не вполне честным, может, мы и нашли бы какой-то способ его придержать, но в нынешней ситуации его не остановить. Я, конечно, тебе сочувствую, но должен сказать, что ты уже рыбка в ведре.

Лоуренс, конечно, понимал, что Марк хотел сказать этими словами: «теперь просто сиди спокойно и жди, что будет». Но в уныние его вгоняло не это. Потратив все усилия на то, чтобы хорошо провести время с Хоро, он позволил проскользнуть у себя буквально между пальцев возможности получить такой отличный доход.

- И еще одно. Я ведь уже сказал, что эта идея о быстрой прибыли уже разошлась среди торговцев, да? Эти торговцы, которые собираются покупать, а потом перепродавать, сейчас бродят повсюду, ищут, где бы купить еще пирита, и от этого цена растет еще быстрее. Я о чем: бывают времена, когда ветер начинает усиливаться, и если в этот момент ты забудешь поднять парус, то будешь потом жалеть об этом всю жизнь, - проговорил Марк.

- Да уж конечно, ни к чему просто сидеть и смотреть, как другие корабли, уже поднявшие паруса, уплывают все дальше.

- Именно, именно. И потом, ну, просто на случай если все пойдет не так, тебе ведь понадобятся деньги, чтобы купить себе новую принцессу, э?

Эти слова Марк произнес, довольно улыбаясь. Лоуренс криво улыбнулся в ответ; но в то же время он не мог не понимать, что для него это отличная возможность поправить свои дела после неудачи в Рубинхейгене.

- Что ж, для начала я куплю у тебя немного пирита в счет твоего долга за гвозди.

После этих слов Марк взглянул на него недовольно; на лице его явно было написано: «Знал бы – промолчал».

***

Купив у Марка четыре кусочка пирита за тридцать монет Тренни, Лоуренс пробрался сквозь толпу, танцующую и распевающую песни под светом фонарей, и направился к постоялому двору.

Праздник, похоже, уже перешел во вторую свою часть, и до ушей Лоуренса непрерывно доносился яростный барабанный бой.

Из-за слишком густой толпы Лоуренс мог лишь краем глаза посмотреть, что происходит. Второе праздничное представление совсем не походило на то, что было днем: оно выглядело более грубым и варварским. Лоуренс мельком разглядел, как соломенные чучела сталкивались друг с другом и как людские фигуры, словно танцуя, метались друг вокруг друга с мечами.

То, что праздник дошел до такого, было весьма удивительно – ведь люди до самого заката лишь пили, танцевали и хватались друг за дружку.

Конечно, рассматривать, что будет дальше, лучше всего было с удобной точки – из окна комнаты на постоялом дворе.

Именно поэтому Лоуренс поспешно пробился через густую толпу и направился в свою комнату.

По правде сказать, он хотел даже не столько понаблюдать за праздником, сколько поразмышлять в одиночестве.

Конечно, шансы, что Амати соберет-таки тысячу серебряных монет и с гордым видом выложит перед ним эту грандиозную сумму, выросли, но волноваться по-прежнему было не о чем.

О чем стоило волноваться, так это о том, насколько вырастет стоимость пирита, который он только что купил, какую прибыль это ему принесет и как обхитрить Хоро, чтобы она подешевле продала ему полученный от Амати пирит.

Случались времена, когда предметы, стоящие обычно совсем недорого, обращались в золото.

А праздники всегда окружала необычная атмосфера.

Зайдя в проулок, куда почти не долетал свет и шум главных улиц, Лоуренс увидел нескольких рыцарей и солдат, заигрывающих с женщинами. Кое-кто даже успел обвить женские плечи руками, не обращая ни малейшего внимания на взгляды со стороны.

Женщины, прислонявшиеся к груди мрачных, подозрительных, разбойничьего вида рыцарей едва ли были шлюхами – они походили на обычных городских девушек. Если бы не праздник, эти девушки, наверное, говорили бы с мужчинами разве что о серьезном поведении и уж во всяком случае не позволяли бы им к себе притрагиваться.