Чувствуя, что промерз до костей, он принялся лихорадочно вертеть головой, чтобы выяснить, проснулась ли уже его спутница, делившая с ним постель.

Лишь тут он вспомнил, что спал один возле торговой палатки Марка.

«…»

Лоуренс сознательно предпочел спать один, он заранее подготовил сердце; и тем не менее, пробудившись, он испытал острое чувство утраты.

Всегда чувствовать рядом с собой кого-то, когда просыпаешься.

К такому человек очень легко привыкает. Но только, пока это не пропадет, никто не понимает, насколько оно ценно.

Лоуренс решил не цепляться за покрывала и за то тепло, которое они дарили, и рывком поднялся на ноги.

Морозный воздух тотчас окутал все его тело.

В столь ранний час, когда небо еще лишь начало светлеть, мальчик уже встал с постели и подметал землю перед палаткой.

- А, доброе утро.

- О, и тебе.

Похоже, мальчик всегда поднимался в этот час, чтобы подготовить палатку к открытию. Судя по его виду, вряд ли он так старался из-за того лишь, что здесь находился Лоуренс, друг его господина. Мимо палатки прошли несколько других мальчишек; он непринужденно с ними поздоровался.

То, как вел себя этот подмастерье, было достойно похвалы.

Едва ли такой результат принесло обучение у Марка; скорее, сам мальчик был таков по натуре.

- Ах, да.

Услышав обращенные к нему слова Лоуренса, мальчик быстро повернул голову.

- Марк объяснил тебе, что сегодня нужно сделать?

- Нет, господин ничего не говорил… эммм, я должен буду помочь вам заманить в ловушку бесчестного злодея? – высокопарно спросил мальчик, понизив голос; выражение лица его при этом изменилось. Лоуренс немного удивился, но тут же, пользуясь своими талантами торговца, кивнул с серьезным видом и ответил:

- Я не могу рассказать тебе все в подробностях, но ты почти прав. Возможно, мне даже придется поручить тебе трудное задание.

Мальчик прижал свой веник из пшеничной соломы к поясу, словно это был меч, и сглотнул.

При взгляде на мальчика одно не вызывало у Лоуренса сомнений.

Хоть он и исполнял добросовестно свою роль мальчика на побегушках при пшеничной лавке, где-то в глубине души его теплилась еще мечта о жизни рыцаря или солдата.

Выражения вроде «бесчестного злодея» встречались только в сказках.

Лоуренс словно увидел прежнего себя. В сердце его закололо; это было почти невыносимо.

- Как твое имя? – поинтересовался он.

- А? А, эмм…

Когда торговец спрашивал имя того, с кем общался, это означало признание способностей последнего.

Скорее всего, у этого мальчика никогда еще не спрашивали, как его имя.

Это было видно по тому, как он сконфузился; однако Лоуренс тут же уверился, что мальчик действительно был весьма необычен.

Потому что он ответил быстро и твердым голосом.

- Ланде. Мое имя Эвелл Ланде.

- Ты родился где-то севернее этого места?

- Да, я из деревни, где сплошной снег и лед.

Лоуренс понимал, что мальчик использовал такие слова не потому, что так было проще описать, на что была похожа его деревня; просто именно так деревня выглядела, когда он оглянулся на нее в последний раз.

Это и было то, что называют севером.

- Понятно. Ланде, я сегодня рассчитываю на тебя, - и Лоуренс протянул правую руку.

Ланде поспешно вытер ладонь об одежду и пожал руку Лоуренса.

Рука Ланде была грубая и мозолистая; и все же эта рука была способна ухватить самое яркое будущее.

Как мог Лоуренс ему в этом уступить?

С этой мыслью Лоуренс разжал ладонь и сказал:

- Ну, в любом случае, мне бы сперва набить чем-нибудь живот. Здесь где-нибудь уже продают еду в такую рань?

- Есть лоток, где продают сухари специально для путников. Хотите, я сбегаю и куплю вам?

- Полагаюсь в этом на тебя, - и Лоуренс достал из кошеля две монеты Иредо, потемневшие, словно были из меди, а не из серебра, и протянул Ланде.

- Эмм, даже на одну можно накупить много, - заметил Ланде.

- Вторая – это вознаграждение, которое я плачу вперед. Не волнуйся, нормальное вознаграждение я тебе тоже выплачу.

Глядя на потрясенного Ланде, Лоуренс с улыбкой добавил:

- Если продолжишь здесь болтаться, придет Марк. Он уж наверняка скажет, что завтрак – это глупости и пустая трата денег, верно?

Ланде быстро кивнул и заторопился прочь.

Проводив взглядом удаляющегося Ланде, Лоуренс перевел глаза на проход между палатками на противоположной стороне улицы.

- Ты нам испортишь мальца.

- Ты вполне мог сказать, чтобы я прекратил.

Из прохода между грудами товаров выбрался Марк. Он вздохнул с кислым видом и сказал:

- В последние дни что-то холодновато. Если он простынет из-за того, что бегал голодным, мне прибавится проблем.

Судя по этим словам, Марк тоже любил мальчика.

Впрочем, позволить Ланде позавтракать не было только лишь проявлением доброты; в плане Лоуренса ему действительно отводилась серьезная роль.

Торговцы – не служители Церкви. Поступки торговцев всегда имеют под собой какие-то скрытые причины.

- Похоже, сегодня погода тоже будет хорошая. Торговля должна идти отлично.

Лоуренс кивнул и вдохнул полной грудью.

Холодный утренний воздух бодрил.

А когда он выдохнул, вместе с выдыхаемым воздухом из его головы словно вылетели все лишние мысли.

Все, что нужно было сделать сейчас, – это придумать, как именно воплотить план в жизнь.

Потом, когда все получится, не поздно будет остановиться и подумать о других вещах.

- Так, дай-ка я сперва набью живот, - оживленно произнес Лоуренс, глядя, как к палатке бегом возвращается запыхавшийся Ланде.

***

А здесь атмосфера совсем другая.

Это была первая мысль, пришедшая Лоуренсу в голову, едва он сюда явился.

То, что на первый взгляд представлялось тихой и спокойной озерной гладью, при касании рукой оказалось горячим, как кипяток.

С того самого времени, как солнце взошло на востоке, лишь в одном уголке рыночной площади бурлила необычайно густая толпа. Взоры всех и каждого были прикованы к одной торговой палатке.

Это была единственная на весь Кумерсон палатка, торгующая рудой и драгоценными камнями. Перед палаткой стояла наспех сооруженная доска объявлений, и все взгляды были устремлены на нее.

На доске были мелом начертаны описания кусочков пирита – форма, вес, – и рядом с каждым описанием висели деревянные таблички с указанием цены; количество их соответствовало количеству людей, желающих этот камень приобрести.

Было на доске и место для указания числа людей, желающих продавать, только это место сейчас пустовало.

«Средняя цена… восемьсот Иредо, хех».

Это было примерно в восемьдесят раз выше нормальной цены.

Единственное слово, которое подходило к этой цене, – «нелепая». Но усмирить взлетающую цену было делом очень и очень трудным, так же как почти невозможно утихомирить взбесившуюся лошадь.

Перед возможностью получить легкие деньги человеческий разум становится бесполезным, как уздечка из грязи перед разъяренной лошадью.

Колоколу, возвещающему открытие рынка, еще предстояло прозвенеть, но все стоящие здесь придерживались молчаливого соглашения, что торговать уже можно. Так что время от времени Лоуренс мог наблюдать, как какой-нибудь торговец подходит к палатке и что-то шепчет на ухо ее владельцу. Когда таких торговцев набиралось достаточное количество, владелец палатки неспешно, одну за одной, заменял таблички на доске.

Скорее всего, владелец палатки не заменял таблички сразу, чтобы сохранить в секрете, кто какой камень и за какие деньги приобрел.

Но, каковы бы ни были его намерения, число желающих купить лишь росло.

Лоуренс начал было подсчитывать про себя, сколько же денег здесь всего тратилось на покупку, как вдруг уголком глаза заметил промелькнувшую сбоку фигуру.

Обернувшись, он увидел Амати.

Прошлой ночью Лоуренс углядел Амати в толпе; но Амати, тоже будучи торговцем, никогда не упускающим возможности получить прибыль, похоже, обладал глазом столь же острым, что и у Лоуренса. Едва Лоуренс взглянул на него, как тут же, словно услышав это движение глаз, Амати обернулся навстречу.