Для Амати даже не то, что его долговая расписка превратилась в клочок бумаги, стало по-настоящему серьезным ударом, а жестокая реальность в виде внезапно отвернувшейся от него Хоро.

В этом отношении Лоуренс не мог не пожалеть его, совсем чуть-чуть. Похоже, Хоро с самого начала не собиралась отдавать себя Амати и, более того, намеревалась порвать с ним самым жестоким образом.

Похоже, все это было из-за каких-то сказанных Амати слов, с которыми она просто не могла примириться.

Лоуренс не осмелился спросить, что именно брякнул Амати, хотя и чувствовал, что спросить надо бы, иначе он рискует допустить ту же ошибку.

- Итак, с договором все?

Закончив дела с Амати, Лоуренс зашел в палатку к Марку, чтобы поблагодарить его, а затем вернулся на постоялый двор. Когда Лоуренс вошел в комнату, Хоро, занятая расчесыванием хвоста, задала ему этот вопрос, не соблаговолив поднять голову.

Голос Хоро все еще звучал сердито, но вовсе не потому, что она и Лоуренс по-прежнему были во власти чувств.

Лоуренс, конечно же, знал, в чем причина.

Положив свои вещи, он сел на край стола и ответил:

- Все. Договор полностью и окончательно выполнен.

Лоуренс не шутил.

Он действительно успешно выполнил договор с абсолютно раздавленным Амати; тот выглядел как пустая оболочка, из которой вынули душу.

Амати в итоге не оказался в убытке. Прибыль, которую он получил за все это время, покупая и перепродавая пирит, немного перевесила то, что он потерял, попав в ловушку Лоуренса с продажей в долг.

С другой стороны, Лоуренс прекрасно понимал, что Амати сейчас чувствует себя так, словно только что понес громадный, почти разорительный убыток: ведь до недавнего времени сам Лоуренс находился в таком состоянии, когда настроение его упало ниже некуда.

В итоге Амати так и не смог выполнить договор, по которому он должен был получить право сделать Хоро предложение. Что до продажи в долг, эта сделка была полностью завершена, когда Лоуренс передал Амати пирит, уже мало чем отличающийся от простого мусора.

Опасаясь, что Амати может потерять власть над собой, Лоуренс попросил, чтобы при передаче пирита в качестве судьи присутствовал владелец иностранного отделения. Тогда владелец сказал Амати: «Это твое наказание за то, что пытался украсть чужую женщину».

Лоуренс, правда, не был уверен, что Хоро можно было назвать «его женщиной», но, в любом случае, эта история действительно преподала Амати, слишком много о себе возомнившему в последнее время, хороший урок.

После того как Лоуренс кратко поведал Хоро обо всем произошедшем, та, по-прежнему сидя на кровати, выпустила хвост и произнесла, взглянув на Лоуренса с таким выражением, с каким человек смотрит на товар, пытаясь оценить его качество:

- Надеюсь, ты не думаешь, что все это означает, что история завершилась идеально?

Нет, пожалуй, сравнение с взглядом человека, оценивающего качество товара, было не вполне удачным; правильнее было бы сказать, этот взгляд оценивал, каким наказанием лучше удостоить Лоуренса.

В душе Лоуренс понимал, где именно он ошибся.

Поднявшись на ноги, он, как бы сдаваясь, поднял обе руки и ответил:

- Я был неправ.

Хоро, однако, эти слова не тронули ни в малейшей степени.

- Знаешь ли ты теперь, где ты ошибся?

Когда взрослого мужчину так ругают, это, конечно, печальное зрелище; но Лоуренсу оставалось лишь смириться и страдать.

Ибо он знал, что вполне заслужил головомойку за эту ошибку.

- Я знаю…

Уши волчицы дернулись.

- …мне кажется.

Хоро хмыкнула и с недовольным видом скрестила руки на груди.

Да, одних этих слов было недостаточно, чтобы заслужить прощение Хоро.

Поэтому Лоуренс призвал всю свою решимость и заговорил так искренне, как только мог.

- Когда я выбирал, таким или иным способом решать проблемы, когда Амати предложил договор, я был о себе слишком уж высокого мнения, верно?

Из-за чувства паники, которая охватила жаром все его тело и, казалось, вот-вот расплавит все внутренности, Лоуренс бегал по всему городу, лишь чтобы помешать Амати выполнить договор. Но в итоге не только его усилия оказались тщетными, но и выяснилось, насколько самодовольным он все это время был.

- По правде сказать… самая большая моя ошибка была в том, что я не верил тебе.

Хоро отвернулась, оставив лишь одно ухо повернутым в сторону Лоуренса.

Похоже, этим она давала понять: «Я, так уж и быть, выслушаю, что ты еще скажешь».

Видя такое неприятное поведение Хоро, Лоуренс не мог не ощутить раздражение, но он отдавал себе отчет, что затевать ссору сейчас совершенно не стоит.

Подняв голову и кинув взгляд в потолок, он продолжил:

- Ты ведь нацепила эти белые перья специально чтобы показать мне, что это ты купила пирит у Дианы, верно?

Хоро кивнула, по-прежнему с недовольным видом.

- Но когда Амати с таинственным видом подошел к палатке, чтобы продавать пирит, я подумал, что это твоя ловушка.

- Э? – негромко воскликнула Хоро и повернулась к Лоуренсу. Тот поспешно прикрыл рот рукой.

«Ляпнул лишнего», - мелькнуло у Лоуренса, но было уже поздно. Хоро расплела скрещенные прежде ноги и, опустив одну ногу на пол, вцепилась в последнюю фразу Лоуренса.

- Объясни-ка подробнее.

Янтарные с красноватым оттенком глаза Хоро, казалось, прожигали насквозь.

- Я думал, это была твоя ловушка, чтобы заставить меня действовать раньше времени. Когда я увидел, что делает Амати, я был уверен, что ты уже полностью на его стороне, так что я никак не мог обратить внимание на белые перья. А вот оказалось… истина была совсем не там, где я думал, верно?

«Уж конечно», - говорили глаза Хоро.

Лишь в этот момент Лоуренс понял, каковы на самом деле были намерения Хоро.

- Ты таким способом хотела сказать мне, что Амати уже скопил нужное количество, и чтобы я поторопился с продажей моего пирита. Именно это ты хотела мне сказать, верно?

Лоуренс не верил в Хоро; а вот Хоро верила в Лоуренса все это время.

Именно так все выглядело бы, если пытаться построить схему, на которой были бы нанесены взаимоотношения действующих лиц.

Потому-то и получилось, что Хоро позволила Амати совершить действие, из которого Лоуренс в тот момент никак не мог вывести истинное намерение Хоро. Более того, Лоуренс в результате уверился, что Амати в своих попытках пошатнуть его решимость не полагается на собственное суждение, а пользуется советами Хоро, которая стала врагом и тоже пытается поймать Лоуренса в ловушку.

А единственно верным ответом было то, что одна лишь Хоро знала о плане Лоуренса.

Уж конечно, если бы только Лоуренс обратил внимание на белые перья и убедился в истинных намерениях Хоро (на что хватило бы одного обмена взглядами), они с Хоро продали бы пирит прямо тогда.

- Нет, ты совершенно невозможен… - пробормотала Хоро.

Затем она дернула подбородком, приглашая Лоуренса продолжать.

- А перед этим, когда ты подписала брачный договор, который приготовил Амати, это…

Лоуренс был страшно смущен, но все же заставил себя выдавить следующие слова:

- …это чтобы я на тебя как следует разозлился, верно?

Уши Хоро затрепетали, она с силой вдохнула.

Должно быть, сейчас, когда она об этом вспоминала, в сердце ее волна за волной поднимался гнев.

В тот вечер она, видимо, с нетерпением ждала, когда Лоуренс взлетит на второй этаж, сжимая в руке брачный договор.

Она ждала и ждала, а Лоуренс так и не пришел… возможно, она прождала его всю ночь.

При этой мысли Лоуренс почувствовал, что ему нечего будет возразить, даже если Хоро сейчас загрызет его насмерть.

- Тогда в Рубинхейгене ты мне сказала: не нужно суетиться, дергаться туда-сюда. Просто приди и выскажи все, что у тебя на сердце. Если как следует наорать друг на друга, проблема решится куда быстрее.

Хоро почесала уши у основания, так что даже Лоуренс услышал скребущий звук. Казалось, сильнее, чем сейчас, злиться она уже не могла.