Из распоряжения Юзефа Пилсудского:

"Для поддержания конституционного порядка во включенных в состав Великой Польши новых воеводствах и колониях приказываю:

Сформировать в каждом новом воеводстве "санационные" батальоны численностью по 500 человек из числа местного населения. По пять-десять батальонов на каждое воеводство. Командирами батальонов, а также командирами рот батальонов назначить кадровых офицеров Польской армии.

Задачей "санационных" батальонов является поддержание порядка во вновь включенных в состав Великой Польши воеводствах и колониях. Особое внимание уделять борьбе с местными сепаратистами, мародерами и террористами, которые своими действиями нарушают мир и спокойствие на территории Польского государства.

Создать систему фильтрационных лагерей для изоляции потенциально опасных категорий населения, а также родственников тех, кто предположительно может находится в рядах различных сепаратистских и так называемых "партизанских отрядов. В случае подтверждения факта участия данных лиц в противоправительственных организациях, родственников инсургента подвергать немедленной физической ликвидации.

За каждого убитого военнослужащего Польской армии публично уничтожать десять-двадцать человек из числа местного населения того населенного пункта, где совершено убийство.

Для обеспечения снабжения Польской армии, а также для изъятия излишков продовольствия у населения новых воеводств и колоний, сформировать контрибуционные отряды численностью по тридцать-сто человек по десять двадцать отрядов на каждое воеводство или колонию из числа наиболее сознательных местных жителей."

Из детских сочинений:

"Это были поляки, которые вскоре заняли нашу родную землю".

"И жили мы очень хорошо, но вот случилось несчастье - пришли поляки и разграбили все русские владения".

"Поляки все больше и больше забирали русскую землю".

"Я понял, что при поляках, как они себя называли, нам, русским, хорошо не будет".

"Я спрашивал у своей матери: зачем это все, разве наша родина будет населена другими? Но мать только молча кивнула головой".

Пану Юзефу нельзя было отказать в мудрости. Полякам требовалось жизненное пространство, но в то же время их было слишком мало, для того чтобы стать господствующей нацией на всех оккупированных землях. Поэтому Пилсудский решил действовать постепенно. Приобретенные Польшей территории он разделил на две категории. Ближайшие, прилегающие к Польше территории были объявлены новыми воеводствами. Более отдаленные - колониями. На территории новых воеводств необходимо было уменьшить число проживающего непольского населения, особенно городского, путем его санации. На освободившееся после уничтожения местного населения территории можно будет переселить поляков. То есть необходимо уменьшить число местных жителей, чтобы поляки стали преобладающей нацией. Когда (лет через двадцать) появиться новое, более многочисленное поколение поляков, процедуру можно будет повторить, подвергнув "санации" территории прилегающие к новым воеводствам. И так далее, пока поляки не станут преобладающей по численности нацией от Берлина до Владивостока. Конечно это очень длительный процесс - на несколько поколений, но, что поделать, если поляков так мало? Единственный способ увеличить рождаемость и не плодить при этом нищету это использование труда рабов с оккупированных западных и восточных территорий. Рабов много, и жалеть их нечего, заодно и "санация" не так будет бросаться в глаза - ибо холить и лелеять этих "slave" - рабов не зачем, пускай мрут на работах, их все равно много.

Из детских сочинений:

"У нас в печках пеклись куличи, но они сплющились и не могли подняться от сотрясения и гулов орудий".

"Показался грузовик… на нем сидели польские офицеры; за ними шла пехота, а за пехотой кавалерия".

"Я до того была напугана поляками, что ходила, держась за мамино платье; но все-таки я заболела - у меня было потрясение мозга".

"Однажды я пошла гулять, а поляки так выстрелили, что я упала и потеряла штаны".

"Легионеры ворвались в дом, схватили моего папу и увели его в тюрьму… На другой день мама и фрейлейн понесли ему обед; я была такая маленькая, что проскочила в ту комнату, где папа сидел и передала ему все. Легионерам показалось это смешно и они меня не тронули".

Польский санационный батальон прибыл в деревню Верхомянье, расположенную приблизительно в сорока верстах к востоку от Минска среди обширных болот, и стал действовать в соответствии полученными ранее инструкциями.

Утром жителям деревни зачитали распоряжение губернатора Минского воеводства, по которому все они привлекались для работ по созданию фильтрационного лагеря. Возникшие вопросы по поводу оплаты работ было быстро разрешено путем публичного расстрела десятка местных аборигенов. После этого работа закипела. Выбранное командиром батальона болото стали облагораживать - поставили вокруг него в два ряда столбы высотой в три метра, после чего между столбами поставили через каждые пятьдесят метров вышки. Далее на столбах была натянута колючая проволока, а поверх проволоки закреплена проволочная спираль. Сбоку от лагеря, ближе к деревни были возведены деревянные постройки для размещения батальона охраны. Местное население долго не могло понять для чего, столь странным способом огораживать плохо замерзающее болото. К сожалению, прозрение наступило слишком поздно - когда строительство всех сооружений было закончено туда, за колючую проволоку все население Верхомянья и согнали. Утром, командир роты, заступившей в караул, с удовлетворением констатировал факт, что в живых никого из подопытных не осталось - все замерзли. Более того, не нужно заморачиваться с утилизацией трупов умерших - большую часть поглотило болото - это означало, что место для "санации" выбрано весьма удачно.

Легче всего было с евреями. Благодаря огромному влиянию раввинов Минска на свои общины, практически всех евреев города удалось собрать в более или менее компактные группы. Кое-кто из молодых конечно что-то заподозрил - группа бундовцев заперлась в синагоге и не пожелала оттуда выходить, но вопрос этих бунтарей решили просто - как только собранных евреев возле синагоги отконвоировали за пределы города, польские саперы заложили взрывчатку под стены здания, после чего произвели подрыв. Под обломками синагоги погибли все евреи недовольные и несогласные с политикой "санации". Остальных евреев отконвоировали вместе с их равви в лагерь Верхомянье. С белорусами и русскими проживавшими в городе пришлось повозиться. Особенно много хлопот доставили разрозненные офицерские боевые группы, а также дружины минских рабочих, но решили и этот вопрос с помощью пулеметов, пушек и броневиков. В конце концов к 15 декабря в Верхомянский лагерь было доставлено почти восемьдесят тысяч человек - все непольское население города Минска. Морозы, плохозамерзающее болото довольно успешно делали свое дело - люди сбившиеся в плотную толпу посреди оцепленного болота замерзали тысячами - в основном те, кто находился с краю, чтобы как-то выжить, заключенные складывали трупы умерших себе под ноги, пытаясь настелить подобие гати на болоте, но все было тщетно, настеленная из мертвых тел гать засасывала покойников и требовала новой пищи. Слабые попытки полузамерзших людей вырваться из лагеря пресекались огнем пулеметов, расположенных на вышках. Конвейер смерти работал без осечек.

Михаэль знал, что это бессмысленно, но согласиться с Авраамом, который доверился полякам и погиб под обломками взорванной синагоги, он не мог. У них есть оружие, они могут сопротивляться. Они не овцы, которых можно принести и положить на алтарь жертвоприношений. В конце концов свою вину нужно искупить кровью - он считал себя виноватым в происшедшем, ибо он сам и его товарищи принимали активное участие в том, чтобы в России наступил семнадцатый год. Если бы не расшатывание России, и не ее гибель, то всего этого кошмара бы не было. Сам сотворил зло своими руками. То, что его группе удалось спастись во время тотальной облавы в Минске, он считал божьим знаком. Бог Израиля дал им шанс хоть как-то попытаться исправить зло, которое они вершили - теракты, расстрелы офицеров и чиновников - как это глупо и наивно! Они срубили сук, на котором сидели и сейчас десятки тысяч людей, которым они хотели принести свободу и счастье гибнут там - за колючей проволокой.