Офицер оценивающе посмотрел на нее.

— Это может подождать. На ногах она стоит, идти сама может, — в конце концов, решил он. — Я задерживаю вас обоих вместе со всем этим сбродом.

— Во-первых, это я вас вызвал, — разозлился Джейк. — Если здесь кого и следует арестовать, так это вон того парня за стойкой. Он продает алкоголь несовершеннолетним. А еще, вон того мерзавца с разбитым носом. Он должен получить свое за то, что позволяет себе поднимать руку на женщин. Если вам интересно, мы собираемся подать на него в суд, но только завтра утром.

— Вам придется сделать это сейчас, и постарайтесь держать себя в руках, пока вы здесь, — предупредил тот, — я уже достаточно наслушался за сегодня.

— Все в порядке, Джейк, — стала успокаивать его Салли, почувствовав, что он закипает. — Я не против съездить в участок и написать заявление. Я ничего плохого не сделала.

Патрульный закатил глаза.

— Все так говорят.

— Может быть, все и говорят, но в моем случае, офицер, — произнесла она с таким достоинством, с каким только было можно, учитывая, что подбитый глаз заплыл и не открывался полностью, — это правда.

Джейк легко провел пальцем по ее щеке.

— Нужно просто позвонить моему адвокату, Салли, Он все устроит, это дело отложат до утра. Тебе надо отдохнуть.

Она согласилась бы повторить все снова, если он опять посмотрит на нее так, словно она держит его сердце в своих руках, и прижмет ее к себе, готовый, если потребуется, отдать за нее жизнь. Почему она так быстро забыла, какую цену ей пришлось заплатить в прошлом за любовь к Джейку! Крепясь, стараясь не расслабляться, она сказала:

— Я бы лучше сейчас с этим закончила, если не возражаешь.

Он пожал плечами.

— Тогда подожди здесь, я принесу пальто, и мы поедем. — Он перевел взгляд на офицера. — Ничего, если мы поедем на нашей машине, или вы настаиваете, чтобы мы сели в ваш фургон?

— Сколько вы выпили?

— Полкружки пива.

— Хорошо. Поезжайте на вашей, но, на всякий случай предупреждаю, не думайте улизнуть, я буду на хвосте.

В одиннадцатом часу они подписали заявления в полицейском участке, и Салли приняли в истриджской больнице, а еще через полчаса Джейк, наконец-то, припарковался у ее коттеджа. К этому времени жжение на лице и пульсирующая боль в голове утихли благодаря лекарству, выписанному дежурным врачом.

— Ну, пошли. — Джейк выключил двигатель и открыл дверцу. — Сейчас доведем тебя до дома и уложим в кровать.

Эти слова вмиг лишили ее спокойствия.

— Я сама справлюсь, — сообщила она ему, рот точно набили ватой.

Он недобро, как ей показалось, рассмеялся.

— Милая, ты до бровей напичкана лекарствами. Вряд ли ты сможешь даже стоять без посторонней помощи.

— Ты так думаешь? — С твердым намерением доказать ему обратное, Салли с трудом открыла дверцу, и высунула из машины ноги. Конечно, вышло несколько неуклюже, но все же они приземлились в снег почти там, куда она намеревалась их поставить. — Смотри! — сказала она и попыталась поднять оставшуюся часть тела, но оказалось, что ноги, в вертикальном положении, были не прочнее желе.

— Тебе повезло, что с тобой я, — сказал он и поднял ее. — Где у тебя ключи от дома?

— На заднем сиденье портфель… в переднем кармане.

— Понятно.

Он широкими шагами поднялся на крытую веранду и поставил ее у перил.

— Ты сможешь так постоять здесь, пока я схожу за ключами?

— Разве есть выбор? — пробормотала она.

Джейк быстро вернулся с портфелем и ключами. Он ввел ее внутрь, закрыл ногой дверь и подождал, пока она щелкнет выключателем слева от него. Двойные бра на обеих стенах наполнили холл мягким светом, а на пол гостиной легли легкие уютные тени.

Никогда еще она не возвращалась домой с такой радостью, с единственным желанием поскорее лечь на большую мягкую кровать, и провалиться в сон.

— Теперь ты можешь идти.

— Конечно, Салли, только укрою тебя одеялом.

Он провел ее в гостиную и усадил на диван напротив камина.

— Подожди, сейчас вернусь.

Словно издалека слышала она, как он перемещается по дому. Вот он включил отопление в подвале, на кухне зажурчала вода. Она смотрела в окно на звезды, сверкающие между голых ветвей вязов. На Санта-Лючии звезды крупнее и ближе. И вращаются… вращаются… медленными гипнотизирующими кругами.

У нее была большая и красивая спальня, как и все в поместье Уинслоу. Гладкие дубовые полы, богатые восточные ковры, шелковые обои на стенах цвета старого пергамента, деревянные части, выкрашенные глянцевой белой краской, все это не могло не радовать глаз. Джейк проводил ночи в менее роскошных условиях и в еще менее желательной компании.

Нет, Салли не знала о том, что он остался здесь, и о том, что ему пришлось раздеть ее до нижнего белья, перед тем как уложить в постель. Таблетки, которые ей дали в больнице, наконец-то, подействовали и отключили ее от внешнего мира.

Врач предупредил, что Салли нельзя оставлять ночью одну.

— Ее нужно будить каждые два часа, а если она не будет отвечать, немедленно везите ее к нам. Рентген не выявил никаких повреждений, но я не исключаю сотрясения мозга. Повезло ей, легко отделалась.

Дикарю, который посмел обращаться с Салли как с боксерской грушей, тоже повезло. Просто чертовски!

Около окна стояли кресло и скамеечка для ног, оба на колесиках. Джейк подкатил их по ковру к кровати, устроился в кресле и, поморщившись, осторожно положил ноги на скамеечку. Его реабилитационная программа не предусматривала перенос женщины, пусть даже такой невесомой, как Салли, вверх по ступенькам, а потом из одной комнаты в другую, ему это стоило неимоверных усилий.

С другой стороны, это же его и спасло. Если бы не раненая нога, сидеть ему сейчас за решеткой. Не благоразумие усмирило в нем слепое желание убить подонка, а лишь физическое недомогание.

Даже сейчас, вспоминая момент, когда вернулся в придорожный бар и увидел, кого избивают на танцевальной площадке, он чувствовал такой жгучий гнев, что, казалось, мог осязать его. У него долго будут стоять перед глазами кулак, занесенный над головой Салли, и ее разбитое лицо. А главное — он больше всех был виноват в случившемся, и это он не сможет себе простить никогда.

Кто бы мог подумать, что вечер закончится столь печально! Он ни на йоту не приблизился к ответам на, мучившие его, вопросы, к тому же обнаружил, что снова попался в паутину чувств к Салли Уинслоу. Джейк гнал мысли о ней. Их отношения умерли много лет назад. Но, наблюдая, как при дыхании поднимается и опускается ее небольшая, совершенной формы грудь, и, вспоминая, как несколькими минутами раньше снимал с нее одежду, Джейк ощутил прилив беспокойного томления. Ее кожа всегда была нежной, как шелк, а талия такой тонкой, что казалось, легко уместится в его ладонях. От нее всегда пахло цветами, разгоряченным летним солнцем на зеленом лугу. Но это все осталось в прошлом. Они оба стали другими людьми. Прошло слишком много лет, и было совершено слишком много ошибок. Почему же ему безумно хочется лечь рядом с ней и охранять ее, пока не наступит утро нового, лучшего, чем сегодня, дня?

Салли пошевелилась и тихонько застонала, заставив его подскочить в кресле. Он осторожно опустил больную ногу на пол и склонился над ней. Убрал со лба темные шелковистые пряди и отпрянул при виде лилового синяка, оттеняющего бледность ее лица.

— Салли?

Она открыла глаза и улыбнулась ему легкой, рассеянной улыбкой, которая ножом вонзилась ему в сердце. Так она улыбалась, когда они отдыхали после занятий любовью.

— Привет! — едва слышно, прошептала она.

Как ты жила все эти годы, Салли? — думал он. Сколько мужчин было у тебя после меня? Сколько разбитых сердец ты оставила позади?

С улыбкой на губах она снова уснула. Если бы он мог так же быстро отключить свои мысли! Но дверца приоткрылась, и узкой щели было достаточно, чтобы сквозь нее хлынули вопросы, которые он старательно загонял поглубже столько лет.