Город часов

Сказка о временах и пространствах

(только для настоящих романтиков)

Посвящается:

Командору Владиславу Крапивину

Писателю Киру Булычёву

Режиссеру Павлу Арсенову

И всем тем, кто верит

и по мере сил приближает

Прекрасное Далёко

Пролог

В мире все с чего-нибудь начинается. Большая дружба может начаться с пары тумаков и разбитого носа, приключение – с ошибочного телефонного звонка, дорога – с синих звезд в августовском небе. Эта история еще не началась. Но, возможно, скоро начнется. Как говорили в одном хорошем старом фильме – летом будущего года. Или зимой. Нет, все же лучше летом, когда тает малиновое зарево на западе, когда сверчки уже настроили свои инструменты, и только ждут взмаха дирижерской палочки. Когда лукавый месяц белеет в синем небе. Именно в такие минуты начинается Сказка…

***

Тихий вечер опускался на город. Нет, не так. На Город. Именно с большой буквы. Золотились высокие шпили старинных башен, а флюгеры, выполненные в виде парусников, казались только что отлитыми из еще неостывшего металла. Полыхали золотом искры на угловых элементах локаторов космопорта. Тяжело колыхался узорчатый штандарт с вышитой серебром готической литерой А.

Фонари на широких проспектах и узких улицах мягко сияли «вечерним светом», с тихим шелестом проносились стайки мальчишек и девчонок на велосипедах. Город жил своей обычной жизнью.

В небе скользили сотни разноцветных искр-флипов. Изредка проплывали степенные птерокары. Похожий на лисий хвост, такой же пушистый и рыжий в закатном зареве протянулся по небу инверсионный след девятичасового стратолайнера. Прохладный ветерок шевелил листья молодых берез и рябин.

В старом парке было сумрачно. Я всегда стартовал отсюда. Конечно слово «стартовал» здесь не очень уместно, но другого я так и не придумал. Это было похоже на захватывающую игру. Старый парк, полный тайн, азарт и полное отсутствие страха. Странное чувство, надо признаться. Особенно для того, кто родился и вырос в современном мире.

Я медленно иду по знакомой дорожке. Слева скамейка, чуть дальше справа – еще одна. Поворот. Деревья расступаются, и я выхожу на небольшую площадку, выложенную плиткой. В центре – мраморная модель парусника. Он небольшой, в длину всего метра полтора. Зато стройные мачты взмывают на высоту моего роста. Моего теперешнего роста.

Привычно касаюсь пальцами высокого бушприта, парусов. Это своеобразный ритуал. Теперь можно идти дальше.

Парк располагается на холме. Где-то там, в его глубине, я знаю, расположен древний замок. Иногда мне удавалось ухватить взглядом его стройные башни, озаренные закатным светом.

Город внизу сияет. И небо еще светлое. А в гуще деревьев уже сгустились сиреневые сумерки, размывая очертания.

Я быстро иду по тропинке. Может, на этот раз повезет?

Но тропинка сворачивает вправо, вглубь парка. Не то. Снова не то. А Город манит своим сиянием.

Я даже не пытаюсь пробраться через заросли и спуститься по склону. Знаю, что это невозможно. В этом мире свои законы. И к Городу можно выйти только по дороге.

Восходит луна, заливая парк серебристым светом. И в ее свете я вижу блик на металлической поверхности. Часы. Еще один неведомый закон здешнего мира. Они раскатисто бьют – это сигнал к возвращению. Не получилось и сегодня. Грустно. Я утешаю себя тем, что еще вернусь сюда, и однажды смогу выйти к Городу. Сон бледнеет, дробится, сменяясь серой мглой пробуждения.

За окном привычный шум большого города. И яркое-яркое солнце. Совсем как в детстве…

***

Отпуск – это замечательно. Почти что каникулы. Тем более летом, в августе.

Не подумайте плохо, я люблю свою работу (и не только потому, что там платят зарплату), в хороших отношениях с коллегами-журналистами (что обычно редкость), но отпуск – это действительно здорово.

Впереди почти целый месяц свободного времени, в течение которого никто не будет требовать с тебя материал на восемь тысяч знаков «и немедленно…», можно заняться своими делами, привести в порядок мысли и чувства.

Так, хватит валяться. У меня много планов на сегодня.

Главное для журналиста, отправляющегося на отдых – минимум вещей и максимум мобильности. А посему в сумку погружен верный тошибовский ноутбук, пара десятков любимых DVD и связка различного рода кабелей.

Солнце, несмотря на то, что часы показывали начало десятого, уже грело вовсю. Что ж, вперед.

Автобус был старый, ЛАЗ еще советских времен. С натужно ревущим двигателем и едким запахом сгоревших резиновых колок в салоне после каждой остановки. В свете солнца танцевали пылинки, хаотично перемещаемые потоками воздуха. В салоне было открыто все, что только можно. Пару раз одуревший от жары водитель даже забывал закрывать дверь, так и отъезжал от остановки. Тогда с задней площадки, где расположилась необычайно мирная компания молодых людей с объемистыми сумками доносилось веселое:

- Шеф, когда десантируемся?

«Шеф» чертыхался, нажимал кнопку и шипящая пневматика отсекала нас от внешнего мира.

Я сидел в гордом одиночестве «на колесе». В смысле, на сидении, которое расположено над левым задним колесом автобуса. Сколько себя помню, всегда старался садиться именно на это место. Почему – сам не знаю. Нравилось. И сейчас нравится. Хотя двадцатисемилетний «дядя» на таком насесте смотрится, наверное, комично.

За окном плыли припорошенные пылью «зеленые насаждения», а попросту говоря придорожные деревья и кусты. А в наушниках звучал Голос:

Я клянусь, что стану чище и добрее

И в беде не брошу друга никогда.

Слышу голос, и спешу на зов скорее

По дороге, на которой нет следа…

Привет из далекого детства. Из того времени, когда не задумывался о работе и коммунальных платежах, из времени яркого солнца и длинных-длинных летних вечеров. Из времен, «где если враг, то открытый, а если друг – то навек». Это тоже из песни, правда, из другой.

Музыка затихла, я выудил из кармана мобильник, нажал несколько кнопок. Еще раз…

Остановка была маленькой – тоже из тех времен. Наклонная металлическая крыша, поддерживаемая металлическими же трубами-опорами, некогда голубыми, а сейчас непонятного цвета, исписанные неразборчивыми надписями, сделанными маркером.

Я оказался единственным, кто здесь вышел. Автобус фыркнул как рассерженный кот и снялся с места.

Я опустил сумку на землю и несколько минут просто стоял, вдыхая теплый летний воздух. Он немного пах пылью – дождей не было уже недели три. Потом подхватил сумку и зашагал было по проселку в сторону от шоссе, но краем глаза заметил то, на что раньше не обратил внимания. В стороне обычных маркерных надписей и логотипов был изображен город. Нарисованный теми же черными линиями, что и все остальное, он выглядел здесь чужеродно, но, неожиданно к месту. Сам не знаю, почему я так подумал.

Подойдя ближе, я всмотрелся, разглядел больше деталей. Поднимались высокие тонкие башни, подставляя ветру флаги и флюгера, узкие стрельчатые окна, словно прищурившись, смотрели на улицу. А дальше, за башнями, виднелись чаши антенн космопорта, четкие линии скоростных рельсотрасс… Что за черт! Я мотнул головой, прогоняя наваждение. Картинка утратила глубину, стала обычным, не слишком аккуратным рисунком. Я вытащил мобильник, и сделал несколько снимков. В жестком свете вспышки город утратил остатки реальности. Рисунок, и ничего более.

Глава 1

Знакомство

Александра Павловна была милейшей женщиной. Не слушая моих вялых возражений она вручила мне ключ от квартиры, объяснила, что давно собиралась навестить дочь, попросила не забывать поливать цветы и была такова. Здесь стоит дать небольшое пояснение – Александра Павловна в свое время зарегистрировала вступление в брак моих (тогда будущих) родителей, позже – учила меня русскому языку и литературе в школе, а потом помогла определиться с будущей профессией. Так что мы были старыми и добрыми друзьями. Конечно, нечасто так бывает, но нет правил без исключений.