— Ты считаешь это возможным?

— Убежден! Ясна и проблема, и пути ее решения.

— А как же, — начал было Торн, но Лайт обор вал его:

— Не будем обсуждать детали. Давай, Дэви, выпьем за чева, разум которого станет главной созидающей силой Вселенной».

Запись завершили звуки льющегося вина и звон бокалов.

Того эффекта, которого ожидал Торн, не получилось. Ни Лайт, ни Милз даже не улыбнулись. Вместо того, чтобы развеселить их, голоса далекой юности напомнили, каким лучезарным представлялось будущее и какой беспросветной оказалась дорога к мечте.

Впрочем, беспросветность была такой же мнимой, как и лучезарность. Они шагнули далеко вперед и немалого добились. Они только не могли предвидеть тех препятствий, с которыми встретятся, и той дистанции, которая отделяла начало работы от ее завершения.

Иногда казалось, что материя бессмертия — витаген — у них в руках. Уже были синтезированы молекулы с заданными свойствами. Перебрав астрономическое число вариантов, ДМ не раз предлагали решения, близкие к оптимальному. Но только близкие. Изготовленные по их рецептуре ткани не хотели жить — впитывать энергию света, расти, переносить генетическую информацию.

Но еще больше беспокойства и ожесточенных споров вызывала работа над второй задачей, которую они решали параллельно. В конце концов, витаген будет только упаковкой. А главное, что сделает будущее существо чевом, — его мозг. Каким он должен быть? Как его конструировать, чтобы не повторить ошибок, допущенных природой? Как снабдить его качествами, которыми не располагали ни они сами и никто из живущих на Земле?

Моделируя разные ансамбли нейронов, они убеждались, что забираются в такие лабиринты, выхода из которых нужно искать десятилетиями. Если к ви-тагену они хотя и медленно, но приближались, то от мозга Человека Величественного они были, пожалуй, дальше, чем в первые дни работы.