Сходни угрожающе прогнулись и стали раскачиваться, когда вслед за мной на них ступил нетвердо державшийся на ногах Страттон.

Когда мы покинули бар, было уже около одиннадцати вечера. Свернув с узкой главной улицы и то и дело попадая в огромные дождевые лужи, мы наконец подъехали к пристани. Здесь лишь у моей яхты горел одинокий фонарь — свидетельство той уступки, на которую наконец пошел Городской совет после моих настоятельных просьб. Как-никак яхта является моим постоянным местом жительства со всеми вытекающими отсюда правами.

Дело в том, что в межсезонье, когда кончается навигация, пристань по вечерам не освещается. Цепочки ярких разноцветных лампочек, летними вечерами ласкающих глаз туристов, осенью и зимой напоминают мертвые грязные гирлянды.

Когда мы спустились на яхту и вошли в каюту, в нос ударил спертый воздух, пропахший вином и табачным дымом, с явной примесью пропана. Утром надо будет проверить плиту. Очевидно, утечка газа. Я зажег конфорку и сварил кофе.

Страттон пил кофе чашку за чашкой, пока не протрезвел. Он задумчиво изучал меня и даже отказался от пива, которое мы прихватили в баре.

— Ты живешь взаймы, Мэйн, — повторил он.

Меня это уже начинало раздражать. Он твердит эту фразу уже в который раз, видимо, находя ее очень удачной. Наконец я попросил его заткнуться. Он улыбнулся, но улыбались лишь губы, глаза из-под воспаленных век смотрели холодно.

— Тебе терять нечего, — промолвил он. Я отхлебнул кофе.

— Ты это о чем?

— Ты мог бы пригодиться на Исследовательской станции.

— Хочешь сказать, что вы могли бы мною воспользоваться?

— Особого риска нет. То, что произошло сегодня — случайность, одна на миллион.

Так закончился этот вечер.

Утром, проснувшись, я сразу почувствовал присутствие постороннего на яхте. Быстро одевшись, я вышел на палубу. Конечно, опять этот мальчишка! Он сидел на носу, закинув удочку в воду. Рядом на газете лежала наживка, издававшая невыносимую вонь.

— Убирайся отсюда и не забудь забрать с собой эту дрянь. Я, кажется, тебя уже предупреждал.

Мальчишка оказался сообразительным и сразу же смылся. Я спустился в каюту и наскоро приготовил легкий завтрак. Страттон с трудом открыл глаза и застонал.

— О Господи, моя голова…

— Выпей кофе, и я отвезу тебя на станцию.

— Ты подумал о нашем вчерашнем разговоре? Согласен помочь нам?

Вчера я не видел ни Меллорза, ни Пабло и поэтому не знал, работаю ли я еще или меня уволили. Я предпочел бы последнее, ибо, так или иначе, мне нужны были свободные день-два. К тому же в голове зрел некий план.

— Что от меня нужно? — спросил я настороженно.

— Я скажу тебе, когда будем на станции.

Мы молча позавтракали и так же молча поехали на моем вездеходе к уродливому бетонному зданию станции на окраине города.

Как только мы оказались в просторном, стерильно чистом кабинете Страттона, он начал:

— Два дня назад ты встретил девушку из так называемого Мира-2 Сюзанну Линкольн. Ее и наш миры очень близки.

Далее Страттон сообщил о последних работах Исследовательской станции. Он рассказал, как им стало известно, что аналогичные опыты проводятся в одном из параллельных миров, условно названном ими «Мир-2». Однако попытка нашей Сюзанны установить с ним контакт не удалась.

— Она вынуждена была оставаться в своем круге и ждать, когда с ней установят связь. Не каждому удается это сделать, лишь тому, кто наделен особым даром. Как ты, Джон.

Он умолк и закурил сигарету. Рассказывая все это, он не сводил с меня взгляда.

От меня не ускользнуло, как Страттон, словно между прочим, обмолвился о жестких правилах игры.

Я умер в Мире-2, и, соответственно, такая же участь ждет меня в Мире-1, моем собственном мире. История позаботится уравнять счет.

Человеческий фактор, как видно, Страттона мало беспокоил.

— Это уникальный шанс, — убеждал он меня. — Сюзанна вынуждена была оставаться в круге и ждать, когда с ней установят контакт. Для тебя такой проблемы не существует, ведь твой двойник мертв. Мы перенесем тебя в Мир-2, и тебе останется только пересечь круг.

Он сделал несколько быстрых нервных затяжек.

— Ты сможешь многое узнать, сравнить события, сопоставить истории двух параллельных миров… Представляешь, насколько это продвинет наши исследования?..

Отнюдь не энтузиазм Страттона побудил меня согласиться. У меня были свои причины стремиться в Мир-2. Я должен был узнать, как и почему умер мой двойник.

Сюзанна предупреждала, что Страттон причастен к моей смерти в Мире-2. Я был намерен получить столько сведений, сколько было необходимо, чтобы уберечься от грозящей мне гибели.

Спустя какое-то время я снова стоял в заколдованном круге, где погибла Сюзанна. Серое море тихо омывало берег маленькой бухты.

С бурых увядших листьев дерева, под которым я стоял, на камни разрушенного одинокого коттеджа падали тяжелые капли дождя. Рядом валялся убивший Сюзанну обломок ствола.

Осталось тридцать секунд… В эту минуту что-то зашуршало в ветвях над моей головой. Подняв глаза, я увидел белку, спускавшуюся по стволу. Прыгнув на мокрую траву, зверек заметил меня, быстро поскакал прочь и остановился лишь у вездехода. Встав на задние лапки, белка с любопытством разглядывала меня, приняв классическую позу: лапки на груди, пушистый хвост загнут над головой.

Вдруг белка исчезла, а с нею и машина. Пейзаж еле заметно изменился, словно сменился кадр. Море по-прежнему было серым, шел дождь, однако он был мелким и легким, как туман. Я понял, что нахожусь в Мире-2.

Я быстро поднялся на утесы и по верхней тропе направился в Фалькомб. Вскоре я увидел мокрые крыши городка в устье реки. Надвинув поглубже шляпу, я поднял воротник пальто и плотнее закутался в него. Страттон, с его пристрастием к мелодраме, с помощью грима подправил мое лицо. «Тебя никто не должен узнать», — предупредил он. Опасность, грозящая мне, достаточна велика. Мертвецы не должны разгуливать по городу.

Вскоре тропа перешла в дорогу и вывела меня к летним домикам. Изредка попадались прохожие. Выйдя наконец на улицы Фалькомба, я испытал странное чувство. Здесь все было знакомо. Сходство было поразительным. Забыв о своем перевоплощении и осторожности, я, почти не колеблясь, вошел в бар отеля «Уотерменс-Армс».

За стойкой, как всегда, стоял Уилфред и протирал стаканы. Зал, однако, был пуст. Завсегдатаи, забегавшие сюда на ленч, уже разошлись.

— Порцию шотландского виски, — заказал я.

Подавая виски, он даже не взглянул на меня. Плеснув в стакан содовой, я сел за столик у окна, чтобы обдумать дальнейшие шаги. Я заметил, что пепельницы на столах были другими: вместо эмблемы отеля их украшало изображение «Джонни Уокера». В остальном в зале было все, как прежде.

— Проездом у нас? — спросил наконец Уилфред, памятуя о профессиональной любезности.

— Да. Я бывал здесь прежде. Думал, встречу кое-кого из знакомых до отъезда.

На лице бармена появились признаки любопытства.

— То-то мне показалось, что я вас уже видел. У меня хорошая память на лица.

Услышав шум за дверью, он посмотрел туда.

— Добрый день, Том, — сказал он вошедшему. — Ты на похороны? Маленький человечек подошел к стойке.

— Думаю, еще успею выпить пивка, — ответил он и, окинув меня любопытным взглядом, тут же отвернулся. Я узнал его. Это был Том Парке, он держал паром на реке.

Облокотившись о стойку, Парке снова взглянул на меня.

— Приезжий? — спросил он вежливо.

— Да.

— К нам мало кто приезжает в это время года.

— Я всего на несколько часов. Кстати, вы не знаете человека по фамилии Страттон? Билл Страттон…

— Доктор Страттон с Исследовательской станции?

— Да. Я хотел бы повидаться с ним до отъезда. Мне сказали, что в полдень он обычно бывает в городе. Бармен и Том Парке переглянулись.