Б. Ельцину была оказана существенная помощь и во время событий августа 1991 года, когда руководящая верхушка СССР, блокировав Горбачева, попыталась восстановить систему, обеспечивавшую целостность СССР. Сторонники Ельцина удержались, причем он обрел значительную (хотя и не полную) реальную власть над силовыми структурами.

Все союзные республики, воспользовавшись ситуацией, объявили о своем суверенитете.

Таким образом произошел распад Советского Союза».

Сообщалось, что М. Тэтчер под аплодисменты сошла с трибуны и прошествовала через зал, пожимая протянутые руки.

Такими трагическими для российской государственности оказались последствия оккупации ментального пространства.

Победа в ментальном пространстве позволила легко одержать победы в физическом пространстве, включая его экономическую и демографическую составляющие.

Примеров, подтверждающих оккупацию и колонизацию экономического пространства, множество. Вот один из них.

Известно, что на совещании Объединенного комитета начальников штабов 24 октября 1995 года Президент Б. Клинтон заявил: «Мы затратили на устранение одной из сильнейших держав мира многие миллиарды долларов, и уже сейчас близки к тому, что у русских называется самоокупаемостью. За четыре года мы и наши союзники получили различного стратегического сырья на пятнадцать миллиардов, сотни тонн серебра, золота, драгоценных камней и т. п. Под несуществующие проекты нам переданы за ничтожно малые суммы свыше двадцати тысяч тонн алюминия, две тысячи тонн цезия, бериллия, стронция и т.д. Многие наши военные и бизнесмены не верили в успех предстоящих операций. И напрасно. Расшатав идеологические основы СССР, мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке».

Обращаю внимание, что речь была произнесена в военном ведомстве, и Клинтон, описывая экономические победы, употребил чисто военный термин «операция».

Кроме того, из цитаты следует, что деидеологизация носила характер спланированных стратегических действий, была оружием агрессора в войне в ментальном пространстве, направленным на разрушение нашей государственности. Образовавшийся в результате деидеологизации вакуум в массовом сознании противник стал заполнять идеологией, насаждающей элементы колониальной, рабской психологии.

Если посмотреть на все три пространства государственности, которые, напомним, являются отражением составляющих человека начал – физического (плоть), ментального (сознание) и духовного (душа), то с каждым из них соотносятся определенные потребности. На самом высоком уровне духовного пространства стоят духовные потребности в вере, ниже – интеллектуальные потребности и на самом низком уровне – физические потребности, связанные с удовлетворением инстинктов.

Так вот, если после Октябрьской революции русский народ лишили возможности удовлетворять свои потребности в вере, насадив обязательный атеизм, снизив таким образом планку потребностей только до интеллектуального (идеологического) и физического (по сути, биологического) уровня, то после того, как противник намеренно «расшатал идеологические основы СССР», и произошла деидеологизация, народ был лишен возможности реализации своих потребностей в высоком социальном и государственном служении. Советскому человеку были свойственны эти потребности. Он вкладывал в это служение государству и народу весь жар души, тосковавшей по Богу. В этом был смысл его жизни.

Осуществленная Западом деидеологизация и десоветизация лишили народ этого смысла, отсекли возможность удовлетворения интеллектуальных потребностей, реализуемых в ментальном пространстве, и низвели до уровня удовлетворения исключительно биологических инстинктов и материальных потребностей, реализуемых в физическом пространстве. Фактически обрекли на некое животное существование. Резкий всплеск в то время числа самоубийств, по которым наша страна вышла на лидирующее место в мире, стал следствием обессмысливания жизни.

Народом, лишенным веры и государственной идеи, легко управлять, его легко поработить, превратить в тупых рабов и уничтожить. Ведь такому народу нечего защищать, кроме своего чрева. Именно на это был направлен план коллективного агрессора.

Но Россию, как всегда, спасает вера, и народ опять потянулся к ней, опять стал возвращаться к Богу.

Очень необычна и опасна эта современная война, ведущаяся против нашей государственности. Остановимся подробнее на особенностях ее ведения в каждом из пространств государственности.

Война в физическом пространстве – это часть тотальной войны против национальной государственности, ведущейся в трех его субпространствах: территориальном, экономическом и демографическом.

Начнем с третьего, самого уязвимого и самого незащищенного субпространства. Целью этой войны является разрушительное воздействие и поражение демографического потенциала государств для подрыва основ традиционной государственности. Нет народа – нет государства. Болен народ – нет здорового общества, государственности и экономики. Поэтому битва за государственность – это битва за сохранение народа, способного физически нести бремя этой государственности и ее защиты. Понимающая свою ответственность перед Богом, совестливая власть, которая присуща священной государственности, печется в первую очередь о народе, о его здоровье и благе. Народ, видя эту заботу, понимает, что государство является его надежной защитой и что без государства он окажется незащищенным. И потому он всячески старается это государство укрепить и готов нести жертвы ради его обороны, ради своих близких, своей страны и ради будущих поколений.

Сильное государство – это щит народа, а крепкий и здоровый народ – это щит государства. Глобальный агрессор понимает: чтобы лишить государство, а следовательно, государственность этого щита, нужно разрушить здоровье народа и максимально сократить его численность, вплоть до полного уничтожения.

Эта цель в войне против демографического потенциала государства достигается разными способами и средствами, как вооруженными – путем прямой вооруженной агрессии, так и невооруженными – путем тайных подрывных действий, которые, впрочем, являются подготовкой к агрессии вооруженной. Подрыв здоровья народа и сокращение его численности в мирное время в результате непрямой агрессии уничтожает способность народа к мобилизации и ведению войны.

К числу таких средств непрямой агрессии относятся прежде всего наркотики.

Примером того, как ведется война в демографическом субпространстве против России, может служить масштабная наркотическая война, развязанная против нашей страны, которая ведется с территории Афганистана. Ведь живую силу страны – объекта нападения можно уничтожать оружием, что требует от агрессора немалых затрат, а можно наркотиками за счет самой жертвы агрессии. То есть выгода налицо: и тратиться не надо, и масштаб воздействия огромен, а главное, никто не обвинит в незаконном нападении на суверенное государство – все происходит тайно. В Уставе ООН и других международных документах требуется санкция только на вооруженное вмешательство, а вот наркотическая интервенция не предусмотрена нигде, и потому никакого разрешения, допустим, Конгресса или ООН на нее получать не нужно. Веди ее как тебе заблагорассудится. И целей войны достигаешь, уничтожая демографический потенциал своей жертвы (которая при этом сама послушно идет на заклание). Причем поскольку поток наркотиков идет из Афганистана, то он выплескивается прежде всего на территорию Сибири, важнейшей сырьевой базы России. Чем меньше там будет населения, чем больше оно будет зависимо от наркотиков, тем легче будет оккупировать этот главный стратегический район нашей страны. Ну и помимо всех этих «преимуществ» в одном шприце, не надо тратиться, а даже, наоборот, получаешь огромную прибыль, которую можно потратить на финансирование войны, например, на Кавказе. Не требуя, заметим, денег из бюджета в установленном законом порядке. Вот такая получается самоокупаемость.