Кончиками пальцев Бонд проделал необходимые манипуляции с винтами прицела для точной наводки винтовки по горизонтали и вертикали, совместив перекрестие прицела с точкой, находящейся сразу же за прикладом автомата невидимого снайпера. Нужно поразить его хотя бы в грудь - на "заботу" о голове могло не хватить времени.

Лицо Бонда под капюшоном начало потеть, края прорези для глаз увлажнились и начали скользить по окуляру прицела. Но это ничего. Главное, должны оставаться сухими руки и палец, лежащий на спусковом крючке. Текли минуты. Бонд часто мигал глазами, чтобы дать им отдых, расслаблял одеревеневшие мышцы, но музыка успокаивала нервы.

Да, минуты текли, но ноги-то затекали!.. Интересно, сколько ей лет? Больше двадцати? Может, двадцать три? С такой осанкой и невозмутимостью, с ее решительностью и легкостью в походке, а это могло служить намеком на ее верховенство в оркестре, она, должно быть, принадлежит к старинному прусскому роду, а может, польскому или даже русскому. И какого черта она выбрала для себя виолончель? Для Бонда было кощунственным представить этот луковицеобразный инструмент между ее раздвинутых бедер. Конечно, его старой знакомой Саггии удавалось выглядеть элегантной, да и той девчонке Амарилии тоже, ко все-таки должны же что-то придумать и дать возможность женщинам сидеть в другом положении при игре на таких инструментах, ведь смогли разработать для них специальное седло для катания на лошади.

Размышления Бонда прервал голос капитана Сэндера:

- Семь часов. На другой стороне никакого шевеления. Кое-какое движение с нашей стороны, около подвала рядом с границей. Это наша группа по приему беглеца - два крепких парня с поста. Но вам лучше оставаться на месте, пока они не уберут оружие. Сообщите мне об этом.

- Договорились.

В семь тридцать ствол автомата был аккуратно втянут внутрь темного помещения. Одна за другой закрылись нижние рамы всех четырех окон. Игра, требующая крепких нервов и холодного сердца, на сегодня была окончена. Но впереди еще два таких же вечера!

Бонд неспешно снял со своих плеч штору и расправил ее перед дулом винтовки. Он поднялся, стащил балахон и направился в ванную комнату, где сбросил с себя всю одежду и принял душ. Затем проглотил две большие порции виски подряд и стал прислушиваться к уже приглушенной игре оркестра, гадая, когда она закончится. Оркестр завершил игру в восемь часов вечера исполнением хорального танца номер 17 из "Князя Игоря" Бородина, о чем поспешил известить всезнающий эксперт Сзндер. Для этого он даже оторвался от написания условными фразами доклада начальнику поста.

- Пойду-ка посмотрю еще разок. Очень уж мне понравилась высокая блондинка с виолончелью, - сказал Бонд Сэндеру.

- А я ее и не заметил, - без всякого интереса отозвался Сэндер и отправился на кухню. "За чаем", - подумал Бонд, - "или за молочным напитком "Хорликс". Он снова напялил капюшон, занял свою огневую позицию и навел прицел на "Министерский дом". Да, вот они проходят мимо, правда, уже не такие веселые и радостные. Наверно, устали. Среди них и она, менее подвижная, но с прежней независимой походкой. Бонд смотрел на развевающиеся золотистые волосы и коричневый плащ, пока они не растворились в вечерних сумерках улицы Вильгельмштрассе. Интересно, где она живет? В какой-нибудь комнатке с облупившимися стенами в пригороде? Или в одной из привилегированных квартир на аллее Сталина?

Бонд прекратил наблюдение. Эта девушка жила где-то поблизости. Она замужем? Может, имеет любовника? Ну и ладно, черт с ней. Она не для него.

Следующие день и вечер были копией с небольшими вариациями предыдущих суток. Джеймс Бонд еще два раза через снайперский прицел имел короткие встречи со своей пассией, а все остальное казалось ничем иным, как пустым времяпрепровождением. Напряженность все нарастала и к третьему дню уже явно царила в небольшой квартирке.

Джеймс Бонд заполнял третий день поистине фанатической программой посещения музеев, художественных галерей, зоопарка к даже умудрился посмотреть фильм. Но при этом он ни во что не пытался вникать, его мысли крутились вокруг девушки, четырех затемненных окон, черного ствола и снайпера - человека, которого сегодня вечером он непременно убьет.

Вернувшись ровно в пять часов вечера в квартиру. Бонд едва избежал скандала с капитаном Сзндером, ибо перед тем, как натянуть на себя провонявший потом капюшон, принял изрядную дозу виски. Капитан Сэндер попытался воспрепятствовать выпивке и, когда ему это не удалось, пригрозил сообщить начальнику поста о неудовлетворительной подготовке Бонда к проведению операции.

- Послушайте, мой друг, - устало отмахнулся от него Бонд, - мне сегодня предстоит совершить убийство. Не вам, а мне. Так что не морочьте мне голову. Когда дело будет сделано, вы можете доложить Тэнкерею все, что угодно. Вы что, думаете, мне нравится такая работа? Иметь номер ноль-ноль? Да я буду счастлив, если вы посодействуете моему увольнению из Секции 00. Тогда я смогу устроиться в уютном, свитом из документов гнездышке, как простой штабной работник. Понятно? - Бонд допил виски, взял свой детектив - дело там уже приближалось к развязке - и завалился на кровать. Храня ледяное молчание, капитан Сэндер вышел на кухню выпить, судя по доносившимся оттуда звукам, очередную "чашечку" чая.

Бонд почувствовал, как тепло от выпитого виски разливается по всему телу. Итак, Лизелотта, как, черт возьми, ты собираешься выкрутиться из создавшегося положения на этот раз?

Ровно в шесть часов пять минут ведущий наблюдение Сэндер взволнованно заговорил:

- Бонд, там началось какое-то движение. Это он. Вот он остановился. .., нет, пригибаясь, идет. Там разрушенный забор, противник его не видит. Перед ним пустырь с травой. Боже, вот он вышел на него. Трава колышется. Лишь бы они думали, что от ветра... Он приближается к открытой площадке... Они как-нибудь реагируют?

- Нет, - напряженно проговорил Бонд. - Продолжайте сообщать о происходящем. Далеко ему до границы?

- Около пятидесяти ярдов, - голос капитана Сэндера прерывался от волнения. - Там завалы, но есть и открытые участки. А вдоль улицы - длинный забор. Ему придется перелезть через него. Вот! Он прошел десять ярдов... еще десять. Четко вижу его. Лицо и руки закамуфлированы в черный цвет. Будьте наготове! Он может сделать последний рывок в любой момент.

Пот лился по лицу и шее ручьями. Бонд выбрал момент и быстро вытер руки об одежду, затем опять вложил палец в предохранительную скобу спускового крючка:

- Отмечаю движение в комнате за окном. Они обнаружили его! Пусть начинает работать двигатель "Оппеля".

Бонд услышал произнесенную в микрофон условную фразу, работу стартера и сразу же затрещавшую выхлопную трубу автомобиля.

Движение за оконной нишей продолжалось. В окне показалась рука в черной перчатке и легла под цевье автомата.

- Он побежал! - воскликнул капитан Сзндер. - Он взбирается на стену! Он на ней! Прыгает!

Именно в этот момент Бонд увидел в прицеле голову "Триггера" безукоризненный профиль и золотистые волосы, прижимавшиеся к прикладу автомата "Калашникова"! Она же сейчас умрет, дуреха! Пальцы Бонда судорожно вцепились в винты прицела и успели сместить перекрестие с груди снайпера. В то самое мгновение, когда из дула автомата вырвалось желтое пламя, он нажал на спусковой крючок. Смертельный полет пули на расстояние в триста десять ярдов завершился ударом в цевье автомата и лежащую под ним левую руку снайпера. Автомат вылетел из крепившей его станины, ударился об оконную раму и, несколько раз перевернувшись в воздухе, свалился на середину улицы.

- Он успел! - закричал капитан Сэндер. - Боже праведный, он успел! Ему удалось проскочить!

- Ложись! - резко приказал Бонд и сам скатился с кровати на пол, когда в одном из затемненных окон вспыхнул луч прожектора и принялся шарить по фасаду дома, неумолимо приближаясь к занимаемой ими квартире. На окно обрушился град пуль, которые, изрешетив штору, впивались в деревянную мебель и с глухим стуком шмякались о стены спальной комнаты.