После ужина Эннис вошла в свою спальню. Спать совсем не хотелось, хотя надо было хорошо выспаться, ведь завтра предстоял беспокойный день бракосочетания. Ужасно хотелось увидеть Адама, но он был со своими друзьями. Может, погулять по саду? Эннис взяла накидку, вышла в коридор и… неожиданно для себя толкнула дверь гардеробной Адама и скользнула внутрь. На кровати в беспорядке лежала одежда, в которой Адам был во время ужина и которую еще не успели убрать. Эннис подошла и, взяв сюртук, сунула руки в рукава. Сюртук был ей очень велик, она завернулась в него и потерлась щекой о воротник, вдыхая запах дыма, сандала и его самого – Адама. Ноги стали как ватные, Эннис прикрыла глаза. Она всей душой любила Адама и знала, что ей нечего бояться. Никакая ловушка ей не грозит, Адам доказал это своей откровенностью и терпеливостью. Скрипнула дверь, Эннис открыла глаза. На пороге стоял Адам и смотрел на нее. Эннис вдруг вспомнила, что она все еще в его сюртуке, скинула его и бросила на кровать.

– Я шел посмотреть, как ты, – сказал Адам. – За ужином ты была такая тихая, что я начал беспокоиться. Эннис? – Он бросил взгляд на сюртук, потом снова на нее.

– Я хотела бы поговорить с тобой, – тихо сказала Эннис. – Ты можешь? Только не здесь. Давай выйдем.

Адам молча посторонился, пропуская ее в дверь. Все так же не говоря ни слова, они спустились вниз, вышли на улицу и пошли по дорожке. Позади светились в темноте окна Айнхоллоу. Камешки кололи ступни сквозь подошвы легких туфель, и Эннис ступила с дорожки на траву и пошла среди деревьев, все дальше и дальше. Сзади шуршала трава под ногами Адама, потрескивали сухие ветки. Они молчали.

Выйдя на небольшую поляну, Эннис остановилась и повернулась лицом к Адаму.

– Я еще в Старбеке собиралась рассказать тебе, чего я боялась, почему не хотела выходить замуж. Я жалею, что не рассказала тебе этого раньше.

– Ничего. В Старбеке у нас были другие дела.

– А сейчас? Ты был необычайно терпелив со мной.

– Я же сказал тебе, что подожду. Но ты не заставила меня ждать слишком долго.

– Я не собиралась снова выходить замуж, – начала Эннис, садясь на пень. – Я сказала тебе об этом с самого начала. И дело вовсе не в физическом отвращении к близости с мужчиной… или в тяжелых воспоминаниях о первом браке, опять же в физическом смысле.

Адам взял ее руку.

– Я этого и не думал. Нет, сначала у меня мелькнула такая мысль, но я убедился, что ты боишься не этого, а чего-то другого.

– Я вышла замуж в семнадцать лет, сразу после смерти родителей. – Эннис вздохнула. – Мне кажется, они меня слишком избаловали. То лето на Бермудах… оно было самым прекрасным в моей жизни. Я бродила одна по пляжу, загорела дочерна… дамы, привезшие с собой жесткие правила английского общества, смотрели на меня с осуждением, но я не обращала на них внимания. Я ни о чем не задумывалась, делала что хотела, а потом отец погиб в море, мать пережила его не надолго, заболела и умерла, и я осталась одна. Я тогда еще не понимала, что это значит, когда общество осуждает тебя. Все навалилось на меня сразу – бедность и слухи о моем непристойном поведении. Нет, под ними не было ни малейшего основания, но, когда девушка отличается от других и не выказывает смирения, о ней всегда ходят сплетни.

Вот тут и появился сэр Джон Вичерли. Он был намного старше меня, не беден и предложил мне спокойную, обеспеченную жизнь. Я была бедна и чувствовала себя очень одинокой. Я согласилась выйти за него замуж. Если б я только знала, что меня ждет! – Эннис повернулась к Адаму. – Я оказалась заперта в доме, в котором просто задыхалась! Он следил за каждым моим шагом, у меня не было денег, не было ничего, даже времени для себя! Я должна была есть то, что мне укажет муж, ложиться спать и вставать, когда он потребует, делать то, что он прикажет. Он даже одежду и подруг выбирал для меня сам, а если я куда-то отлучалась, мне надлежало потом отчитаться ему о каждой минуте. – Эннис сжала руками виски. – Я оказалась в ловушке и чувствовала себя совершенно беспомощной. Эннис умолкла.

– Неудивительно, что ты решила больше не выходить замуж, – тихо произнес Адам.

– Именно замужества я и страшилась – не тебя. В глубине души я понимала, что, если выйду за тебя, это будет не так, как с Джоном. Вы с ним совершенно разные люди. И все-таки я боялась. Моя свобода досталась мне очень нелегко. Поэтому я так и цеплялась за Старбек, хотя мне было не по средствам его содержать. Поэтому-то мне было так трудно принять твое предложение.

Адам подошел к Эннис и, обняв, прижал ее к себе.

– А сейчас?

– А сейчас я думаю, что наш брак не станет для меня клеткой… – Эннис слабо улыбнулась.

– Я клянусь, что никогда не стану приказывать тебе, требовать от тебя подчинения. Я тебя люблю, Эннис, люблю такой, какая ты есть, и не стану пытаться тебя переделать.

– Я тоже люблю тебя, Адам, – прошептала Эннис, стыдливо уткнувшись лицом ему в грудь и вертя пуговицу сюртука. – Ты не хочешь меня любить прямо сейчас, здесь, в лесу?..

– Ты вправду этого хочешь? – через мгновение спросил он, так крепко прижимая Эннис к себе, что у нее стеснилось дыхание. – Ведь я тогда тебя больше ни за что от себя не отпущу.

Эннис поднялась на цыпочки и поцеловала его.

– А я и не хочу, чтобы ты меня отпускал…

Эннис проснулась на рассвете, когда первые лучи солнца проникли сквозь кроны деревьев, а птицы начали свою утреннюю суету. Было прохладно, и Эннис прижалась к Адаму, тот довольно проурчал во сне.

– Адам… Уже утро, надо возвращаться… Адам сквозь сон что-то пробормотал, но не двинулся. Эннис улыбнулась.

– Адам… – Она несмело стала ласкать его, и он открыл глаза.

– Милая, если ты будешь так делать, мы никуда не пойдем.

Адам обхватил ее руками.

Они собрались и неторопливо пошли к дому.

– Кстати, – заговорила Эннис, – ты заметил, какими глазами Эд смотрел за обедом на леди Джулиану? Был так увлечен, что позабыл про еду. Мне кажется, что-то тут есть.

– Бедный Эд! – засмеялся Адам. – Боюсь, он зря потратит время. Где он, а где Джулиана.

– Но она не слишком-то счастлива, при всей своей красоте. А Эллис Бенсон вздыхает по Венеции Ингрэм. Интересно, как она себя поведет после того, что случилось с Ингрэмом?

– Что ты все о грустном, у нас же сегодня такой день, – проворчал Адам и неожиданно засмеялся. – Кстати, если уж ты заговорила о несчастных влюбленных, прибавь сюда и Себа Флита: он мне вчера сказал, что Марго Мардин ушла от него.

– И к кому же, уж не к лейтенанту ли Гривсу?

– Нет, тут забавнее. Я всегда подозревал, что Марго в глубине души мечтает сменить сцену на добропорядочную семейную жизнь. Как я понял, теперь она леди Добл.

– Леди Добл?! Но сэр Эверард… А Фэнни Кроссли?

– Я же говорил, это забавно, – усмехнулся Адам. – Ты, наверное, думаешь, что это мисс Кроссли убежала от Добла. Как бы не так – это он ушел от нее!

– Не может быть! – Эннис с подозрением посмотрела на Адама. – А ты случайно в этом не замешан?

– Признаюсь, да, – со смехом сказал Адам. – В первый день, когда мы приехали в Хэррогейт, Марго пыталась меня соблазнить, ну а я назвал ей имена нескольких возможных кавалеров, и среди них Добла. Потом я узнал, что сэр Эверард женится на мисс Кроссли, и решил, что с этим покончено.

– Какие же вы, мужчины, непорядочные! – воскликнула Эннис.

Адам улыбнулся.

– Но, дорогая, тебе не на что жаловаться. Я же ей не поддался. – Он притянул Эннис к себе. – Мне никто не нужен, кроме тебя, разве я это не доказал?

– Надеюсь, – сказала Эннис, смягчаясь. – А Фэнни так и надо. Но вообще, это ужасно, что все влюбляются не в тех, в кого надо!

– Не все, – возразил Адам, наклоняясь и целуя ее.

– Говорят, что это не к добру, если жених и невеста видятся в ночь перед бракосочетанием, – сказала Эннис.

Адам расхохотался.

– Но, надеюсь, ты в церковь-то хоть придешь? Эннис почувствовала, как ее губы невольно расползаются в улыбке.