— Прости что отвлекаю, — к Вере обратился Борис, который уже пол часа просидел в ожидании ее босса. — У меня не так много времени. Может, ты мне скажешь, где находится Саныч?

— Сан Саныч велел никому не говорить, что он в сауне. Вход на внутреннем дворе этого дома. Но не говорите ему, что вы узнали об этом от меня.

— Не волнуйся. Я тебя не выдам, — еще раз капитан глянул на красивое тело секретарши и спустился во двор.

Двери были приоткрыты. Он вошел в холл и поставил второй стул возле стола, накрытого на одну персону. Прохладный тоник и огромные виноградины просились в рот. Бутерброды с разноцветной икрой разлеглись на большой тарелке вместе с океанскими креветками. Тонко порезанный лимон находился возле полупустой бутылки украинской водки. И на фоне этого пышного натюрморта посреди стола с особой гордостью стояла банка обычной армейской тушенки с вонзенной в нее мельхиоровой вилкой.

Борис не мог сдержаться и, набравшись наглости, выпил «полтишок», закусив кислым лимоном и соленым бутербродом. Затем отщепил виноградину и плеснул в бокал холодный тоник.

— Не стесняйся, — послышался голос Сан Саныча, вышедшего из парилки в больших каплях нетрудового пота.

— Привет, Сан Саныч.

— Привет, коль не шутишь?! — подсаживался голый Саныч. — Прости, что я в таком виде. Но, мля, после последней командировки немного приболел. Вот решил прогреться. Присоединишься?

— Не могу. В другой раз.

— Тогда выкладывай, какие дела привели такого дядю к такому поцу, как я?

— Какие дела?! Так, мелкая просьба.

— Просьба? Я, мля, благотворительностью не занимаюсь.

— Конечно, это не бесплатно.

— Ну, рассказывай, — налил и выпил Саныч, закусывая креветками и бутербродом.

И Борис поведал о деревообрабатывающем комбинате и его задолженности перед заводом, о двухмиллионном заработке при подписании консалтингового соглашения при полном взыскании долга на одну из фирм Саныча. Бритоголовый Сан Саныч слушал и подливал в водочку. Время от времени он поглаживал свои шрамы от пуль, доставшиеся ему в наследство от разборок с одной бригадой. Тогда его жизнь была только в руках судьбы. Поэтому Саныч всегда приговаривал: «Лучше бы я родился в бронежилете, а не в рубашке». Но когда смеялся, его длинный шрам на шее содрогался, как бы предупреждая, что бронежилет не всегда может уберечь.

— Я надеюсь, что ты все устроишь, как настоящий профессионал своего дела, — закончил свой рассказ Борис.

— Не бзди, капитан! Все будет ровно! Это я тебе говорю.

— У меня еще одна просьба.

— А не многовато, мля, просьб на один день? — с полным ртом шутил Саныч, давясь баночной тушенкой.

— Когда получишь деньги, то не спеши возвращать заводу его долю. Давай ими покрутим. У меня есть место, куда их можно выгодно вложить. За эту задержку каждый месяц тебе пять процентов — сто штук. А заводу его долю вернем к концу года.

— Или не вернем?! — угадал Бориса хитро-сделанный Саныч.

— А сколько процентов возьмешь за кидок?

— Будет бабло, тогда и поговорим.

— Ну, не буду тебе мешать выздоравливать. Когда решится вопрос с бумагами о переводе долга, я тебе позвоню. Хорошо бы, если до той поры твои люди разобрались в этом деле, чтоб была возможность быстро решить проблему. Люди комбината не должны иметь времени для поиска помощи. А чего это ты на тушенку перешел? Ностальгия замучила?

— Предлагают вернуть один должок не деньгами, а тушенкой. Пять вагонов — это ж не баран чхнул! Вот, решил попробовать на вкус. Нужно же знать, что берешь.

Борис попрощался с Сан Санычем и, наконец, вышел на улицу. Сидя в костюме возле парилки, его рубашка взмокла, а на службе еще должно состоятся важное совещание.

Через две недели подписали соглашение между заводом и фирмой Саныча о переводе долга в четыре миллиона на одну из его коммерческих структур. Оставалось ждать сентября, к началу которого фирма Саныча должна перечислить на счет завода два миллиона, полученных от деревообрабатывающего комбината. Другие два миллиона должны пойти на конвертацию, для превращения в наличную массу, из которой двести тысяч оставалось Сан Санычу и его команде, еще двести тысяч были деньгами Бориса, и оставшиеся получал Алексей, которому нужно было тоже делиться с какими-то людьми, помогавшими в подписании соглашения с заводом. Но все произошло по другому сценарию, ведь Борис всегда хотел оставаться собой.

Александр получил повестку с приглашением в отдел по экономическим преступлениям в качестве свидетеля. Удивления не было, но догадаться по какому случаю этот вызов он не мог, так как знал, что Борису не выгодны какие-то неприятности из этой конторы, и все дела по ликвидации фирмы «Слинг» он должен был держать на своем СБэшном пульсе.

В понедельник утром, как было указано в повестке, Саша направился в райотдел. Он понимал, что приглашение в качестве свидетеля могло означать все что угодно, даже арест. Но, если боишься волков, зачем ходить в лес?

— Разрешите? — поинтересовался Александр, открывая двери кабинета № 23.

— Проходите, — ответил майор.

— Я по повестке.

— Присаживайтесь. Вы директор фирмы «Слинг»?

— Да.

— У меня есть несколько вопросов, — доставая чистые листы бумаги, пояснил майор. — Вы знакомы с директором фирмы «Респект»?

— С Александром Владимировичем?

— Да. Имели общие дела?

— Я не помню.

— Значит, вы не помните о приобретенном вами мороженом на один миллион восемьсот тысяч гривен и на такую же сумму проданного вами оборудования для мармеладного цеха?

— Нужно заглянуть в бухгалтерию. Мне кажется, что-то такое было, — начал оправдываться Саня, хорошо понимая, что попался. Кто ж забывает о миллионных соглашениях?

— Когда вы сможете предоставить свои бумаги, чтобы детально рассказать, у кого вы покупали оборудование, проданное фирме «Респект»? — с улыбкой люцифера продолжил майор. — И куда делось мороженое, которое вам продал Александр Владимирович?

В кабинет вошел мужчина, появление которого очень удивило Александра. Это был тот самый человек с большим пятном на щеке. Он подошел к майору и что-то сказал. Тот кивнул и вышел из кабинета, а мужчина сел напротив Саши.

— Меня зовут Дмитрий Олегович. Я работаю в Департаменте контрразведки. Меня интересует печать фирмы «Богус». Если вы сможете ее найти, ваши проблемы, которые уже появились в этом кабинете, и другие недостатки работы «Слинга» будут забыты. Вы понимаете, о чем идет речь? Прошу вас быть благоразумным и о моем предложении никому не болтать. Я знаю, что вы сделаете правильный выбор. Печать можете отдать майору. Желательно поторопиться, — закончил человек и опустил свой колючий взгляд. Затем он вышел, а майор вернулся на свое место и стал изучать какие-то бумаги, делая вид, будто никого рядом не существует.

Саша молча сидел и не знал, как ему реагировать, пока сам майор не помог.

— А чего вы сидите? Идите домой, ищите то, что вам нужно найти и приходите, — подмигнул майор и снова продолжил свою работу.

Александр никак не мог понять, почему человек из контрразведки следил за ним в течение года, потом отправил деньги в благотворительный фонд, а теперь требует печать «Богуса». Если ему были нужны те миллионы, то он их уже получил. Может этот Дмитрий Олегович хочет иметь на руках доказательство о подделке платежного поручения? Когда у него появится печать, тревожно будет тем, кто имеет отношение к фонду. Если я отдам печать, — размышлял Саня, — у меня исчезнут проблемы, связанные с деятельностью «Слинга». Но этими вопросами должен был заниматься Борис. Выходит, что он нечего об этой повестке и моем приходе в райотдел не знает, а человек из контрразведки делает свое дело тайно. Значит, у Бориса скоро появятся проблемы.

На следующий день Александр передал печать «Богуса» майору.

Борис на работе играл с компьютером в преферанс, когда ему позвонил Сан Саныч.