Он вздохнул и отправился за дровами. Женщины переглянулись и занялись развешиванием своих мокрых вещичек. Покончив с этим делом, сели у костра. Катя подбросила в огонь пару полешек.

- И как тебе первая в жизни порка? – улыбнулась Соня.

- Я ждала чего-то более страшного, больного и унизительного. В общем, вполне приемлемо. Я даже немного возбудилась.

Несколько минут они сидели молча.

- Мне кажется, Соня, еще не все для нас потеряно, - негромко сказала Катя.

- Может, и так. Пошли в палатку, надо же смазать бальзамом твои боевые ранения…

Когда Олег вернулся с охапкой дров, у костра никого не было. Из палатки доносилось негромкое шушуканье. Олег подбросил в огонь поленья, обложил костер камнями. Своим умением сушить мокрые спальники он не без основания гордился. Пока ходил за следующей порцией дров, первая порция камней нагрелась до той температуры, какая обеспечивала сушку спальников и при этом не грозила подпалить их. Забросав горячие камни в спальники, Олег пододвинул к огню другие и вновь отправился за дровами. Часа через полтора спальники подсохли настолько, что можно было их вывернуть и оставить досыхать на ветру. Расположив спальники на теплом месте и придавив их на всякий случай камнями, Олег уселся поодаль, закурил. Лезть в палатку он никак не решался, стыдно ему было, ох, как стыдно. Он вновь закурил, усевшись в стороне.

- Много сегодня курю, - пробормотал он. - А что делать, коли вот так все закрутилось?

Олег курил, смотрел на яркое полночное солнце над хребтом, корил себя и думал, научится ли он когда вести себя с женщинами по-человечески…

- Ну, хватит заниматься самокопанием, - рассердился он вдруг на себя. – Сейчас ты должен отдохнуть. Не хватало еще погубить Катю и Соню из-за того, что у тебя не будет сил переть на трудных участках рюкзаки, страховать женщин. А трудных участков впереди много, можешь не сомневаться. А ну не раскисать! Сделанное не исправишь, не вычеркнешь.

Он прислушался: в палатке было тихо. Тогда, бережно взяв те женские вещички, что уже подсохли, и сложив их стопкой, он осторожно, страшась потревожить спящих, полез под полог. Сложив принесенное в углу палатки, Олег примостился спать так, чтобы и не касаться краев расстегнутого спальника. Но тут же почувствовал, как четыре руки бережно, но настойчиво тянут его. Он и сам не заметил, когда оказался посередине, между обеими женщинами. Его ласкали, целовали, и он ласкал и целовал горячие, трепетные женские тела. И наконец, повинуясь внезапному, неодолимому порыву, он привлек к себе одну из них, кажется, Катю и слился с ней в отчаянном любовном экстазе. Потом и вторая женщина подарила ему столь же сладостное наслаждение, а еще позже все трое разом погрузились в сон, слившись в едином страстном поцелуе…

Глава 10. Общение с горами.

Проснулись поздненько. Как ни странно, после столь бурной ночи Олег не чувствовал себя разбитым. Напротив, он ощущал необыкновенный прилив сил и радостное желание идти вместе, быть вместе. Да и женщины были веселы, ласкались к нему.

- Девчата, чувствую, вам очень хочется поговорить, многое обсудить, - улыбнулся Олег. – Но сейчас нельзя. Разговор-то предстоит непростой. А мы еще не можем считать себя в безопасности. Да, из самой страшной ловушки мы выбрались.

Олег показал рукой на отрог, разделявший Заячий и Бурный ручьи.

- Но и здесь нам задерживаться нельзя. Если удача будет целиком на нашей стороне, то к вечеру поднимемся на перевал. И тогда нам уже ничто не страшно. Если же удача не будет к нам столь благосклонна, то выбираться на восточный склон будем завтра. А сейчас нет резона задерживаться.

Позавтракав, стали собираться. Промокшие накануне спальники и женские вещички высохли. Соня, смущаясь, попросила Олега разрешить ей идти последней. Олег, улыбнувшись, разрешил. Первая часть пути – вверх по полого поднимающемуся отрогу – несложная. Наказал только сильно не отставать, не более чем метров на двадцать. Соня заверила его, что отставать не будет. Спустя час они уже шли вверх по отрогу. Олег вспоминал минувшую ночь и смущенно улыбался, шедшие за ним гуськом женщины негромко переговаривались, то и дело восклицаниями приветствуя новые красоты. И это щебетание, эти возгласы восторга, еще вчера если и не раздражавшие Олега, то уж точно казавшиеся ему не совсем уместными на этом, оказавшимся столь непростым, маршруте, сегодня радовали его. Но вот восклицания стихли. Олег улыбнулся. Наверное, Соня немного приотстала, внимает горам.

Шедшая за Олегом Катя старательно присматривалась, как он идет, как выбирает путь между нагромождениями камней. Ей так хотелось стать надежной помощницей Олега. И уже не авантюрно, не бездумно, а грамотно, с полной ответственностью, помогать ему уже сейчас, в этом походе. И была у нее еще одна задумка. Как ни крути, а в их с Соней прошлым была такая мерзость, которую Олег может и не принять. И даже не упрекнешь его. И оправдываться сложившимися обстоятельствами глупо. Другие же избежали кривых дорожек, выстояли в эти трудные годы. А они с Соней поняли, что без гор уже не смогут жить. И обязательно приведут в горы своих девочек. Конечно, не в такие, попроще. А может, спустя несколько лет, придут и сюда. Вчерашний же день подвел черту. Отныне, по крайней мере, в горах старшая она, Катя. И поэтому ей надо учиться у Олега, овладевать умением выбирать наиболее надежный путь, место для переправы. Мысленно женщина уже выстраивала их семейную группу. Первой, разумеется, идет она, Катя. За ней ее Машенька, далее Соня. А замыкающей – не умеющая робеть Вера, Сонина дочка. Только надо объяснить Вере ту ответственность, какая ложиться на замыкающего. А для этого надо хорошенько выспросить Олега. Даже если они с Соней будут им отвергнуты, вряд ли он откажет ей в подробном инструктаже. Но, конечно, лучше, если Олег их не отвергнет, примет вместе со всем их мрачным прошлым. Катя даже громко вздохнула.

Соня целиком отдалась горам. Справа от нее громоздились скалы, казавшиеся порой зубьями фантастического существа. За этими скалами высились горы, те самые, вчера потрясшие ее фантастической картиной: черные скалы, белые снежные поля и темно-фиолетовые тучи, пронзаемые молниями. И сегодня тучи громоздились за горами. Только молний не было видно. Зато их сзади подсвечивало солнце, окаймляя редкие разрывы красными полосками. Горы слева были другими. Невысокие возле места их ночевки, они плавно повышались. В отличие от гор справа, бОльшая часть склона была покрыта мхом, чередующимся с темно-серыми камнями. В нижней части кое-где виднелись кусты. Массивы слева и справа постепенно сближались, сужая долину, постепенно превращая ее в ущелье, подобное тому, по которому они вчера спускались к Заячьему ручью.

Соня вдруг поймала себя на том, что, любуясь горами, она все равно думает о случившемся вчера, о той истерике, которую закатила на переправе. И рядом с этими раздумьями другие. Почему Катя нарушила их договоренность, о которой сама же и попросила? Почему она потребовала, чтобы первой Олег выпорол Соню? Нет, Соню это не обидело, она приняла это Катино решение как должное. Но все-таки, почему ее подруга вдруг все переиграла? И вдруг озарением пришло понимание: вчера она, Соня, стала младшей. И попытка пройти более легким путем в ущелье, и истерика, все это от слабости. Катина же выходка – от пришедшего к ней осознания своей силы. Да, вчера Катя поняла, что отныне все меняется, она старшая, а Соня младшая. Но раз так, то Катя ее не бросит. Вот это уж точно. И если Олег выберет Катю – разумеется, он выберет Катю, а не ее, Соню, закатывающую истерики – то та откажется от своего счастья. В этом можно не сомневаться. Судьба связала их еще в детском доме, куда обе попали после гибели родителей. Первой она, Соня, а спустя полгода – Катя. А потом – уже намертво – их связали дочери. Девочки с младенчества воспринимали их обеих матерями. Так и звали: мама Соня и мама Катя.