КИРИЛЛ. Тоже не поможет, ведь улыбка получится вымученная, из сострадания.
ПРИНЦ. Здесь кроется какая-то дьявольская комбинация. Некая специфическая, адская диалектика. Смотри, ведь не скажешь, что она не уразумела ситуацию во всей ее глубине. Это по ней видно, хоть и молчит, как могила. Знаешь, все это напоминает некую систему, наподобие перпетуум-мобиле - как если бы привязали к палке собаку и кошку: собака гонится за кошкой и пугает ее, а кошка гонится за собакой и тоже пугает, и все это вместе бешено мчится без конца; а вокруг - полное оцепенение.
КИРИЛЛ. Система замкнутая и герметично закрытая.
ПРИНЦ. Хорошо! А что было вначале? Что родилось первым? Ведь не могло же так быть с самого начала. Почему вы напуганы? Потому что робки. А почему вы робки? Потому что немного напуганы. Но что было первым, что сперва началось в вас, когда-то давно?
ИВОННА (молчит).
ПРИНЦ. Постой, постой. Ну, хорошо, но разве в вас нет вовсе никаких достоинств? Неужели совсем ничего? Не можете же вы состоять из одних только недостатков. Должно же быть в вас хоть что-то положительное, что дает опору, ощущение собственной правоты - нечто такое, во что вы верите, что вам в себе нравится. Вот увидите - мы этот огонек раздуем, пробудим вас к жизни.
ИВОННА (молчит).
ПРИНЦ. Подожди! Остановись! Это очень важно - вот, допустим, кто-то к тебе подходит и говорит, что ты такая-то и такая - самые скверные и ужасные вещи, которые человека убивают, уничтожают, лишают дара речи, жизни. А ты отвечаешь: "Да, я такая, это правда, но..." Что - но?
ИВОННА (молчит).
КИРИЛЛ. Ну, что? Что - но? Говорите смело.
ПРИНЦ. Ну, например: "...у меня доброе сердце. Я добрая". Понимаешь всего лишь одно достоинство. Один этот плюс!
КИРИЛЛ (резко). Да говорите же! Отвечайте!
ПРИНЦ. Может, ты стихи сочиняешь, а? Какие-нибудь скорбные песни, элегии... а, пусть они совсем бездарны, но клянусь тебе, я буду их вдохновенно декламировать. Дай мне хотя бы точку опоры, только точку опоры! Так ты пишешь стихи, да?
ИВОННА (молчит).
КИРИЛЛ. Она презирает стихи.
ПРИНЦ. А в Бога ты веришь? Молишься? На коленях молишься? Веришь, что Господь наш Христос умер на кресте за тебя?
ИВОННА (пренебрежительно). Конечно.
ПРИНЦ. О, чудо! Наконец! Благодарение тебе, Боже Всевышний! Но почему она говорит об этом... тоном... тоном... пренебрежения? О Боге - с пренебрежением! О том, что верит в Бога - с таким презрением?
КИРИЛЛ. Это недоступно моему пониманию.
ПРИНЦ. Я знаю, Кирилл, в чем тут дело. Она верит в Бога из-за своих недостатков и понимает это. Не имей она недостатков, не верила бы. Верит в Бога, но в то же время знает, что Бог - это всего лишь примочки для ее психофизических ран. (К Ивонне.) Разве не так?
ИВОННА (молчит).
ПРИНЦ. Бррр... А есть, однако, в этом некая жуткая мудрость бесчувственная мудрость...
КИРИЛЛ. Необходимо лечение! Лекарства! Таблетки и соответствующий курс лечения помогли бы против этой самой мудрости. Здоровый образ жизни - утром прогулка - спорт - булки с маслом.
ПРИНЦ. Но, извини, ты забываешь, что ее организм не воспринимает лекарств. Не воспринимает, потому что слишком вял. Это мы уже установили. Не может воспринимать лекарств против вялости из-за того, что слишком вял. Ты забываешь о замкнутом круге. Утренние прогулки и спорт, несомненно, помогли бы ей избавиться от слабости, однако она не может ходить на прогулки, потому что слишком слаба. Уважаемые господа, то есть, нет, не господа, Кирилл, тебе приходилось слышать о чем-либо подобном? Во мне она вызывает сочувствие, да, хотя такого рода сочувствие... его свойство...
КИРИЛЛ. Это наверняка наказание за грехи. Вы, должно быть, сильно нагрешили в детстве. Филипп, в недрах всего этого несомненно кроется какой-то грех, здесь не могло обойтись без греха. Конечно же, вы сильно нагрешили.
ИВОННА (молчит).
ПРИНЦ. Ха! Знаю, где собака зарыта! Вот послушайте - если вы настолько ослаблены, то и страдание ощущаете слабее - слабость влечет за собой ослабление, вы слышите? Круг замыкается в вашу пользу, одно уравновешивается другим. Все чары, все соблазны этого мира должны воздействовать на вас не так сильно, в результате вы меньше страдаете.
ИВОННА (молчит).
ПРИНЦ. Ну, как?
ИВОННА (молчит, исподлобья рассматривая Принца).
КИРИЛЛ (замечает ее взгляд). Что это она так смотрит?
ПРИНЦ. Как?
КИРИЛЛ. Вроде бы - обыкновенно! И все же...
ПРИНЦ (обеспокоенно). Что это с ней?..
КИРИЛЛ. Филипп! Она же на тебя!..
ПРИНЦ. Что - на меня?
КИРИЛЛ. Вот так штука... Ведь она тебя... пожирает взглядом... Страстно! Пылко, черт побери! Она подбирается к тебе... ну, по-своему... Она - к тебе! К тебе! Остерегайся - эта ее вялость страстна, похотлива как тысяча чертей!
ПРИНЦ. Да она... Она просто беспардонна! Какое бесстыдство! Изощренное бесстыдство! И ты смеешь приставать ко мне, ты, выдра! Давай припалим ее? Возьми-ка кочергу и раскали ее добела - вот тогда она у нас попрыгает! Тогда попляшет!
КИРИЛЛ. Но, Филипп!
ПРИНЦ. В ней есть нечто невозможное! Нечто невыносимое! Вся ваша сущность оскорбляет меня! Оскорбляет до самых глубин моей души! Не хочу ничего больше знать о ваших несчастьях - ты, пессимистка, ты - ты, реалистка...
КИРИЛЛ. Филипп!
ПРИНЦ. Посмотри, как она сидит.
КИРИЛЛ. Пусть тогда встанет.
ПРИНЦ. А она и стоять будет так же! Смотри, какой у нее просительный вид... как она просит... Она все время чего-то просит... чего-то, чего-то... чего-то от меня добивается. Кирилл, это существо следует уничтожить. Дай мне нож - я с легким сердцем перережу ей горло.
КИРИЛЛ. Боже милостивый!
ПРИНЦ. Да нет, я шучу! Однако она боится - смотри, испугалась по-настоящему. Ужасно испугалась - какая низость. Не надо бояться, я всего лишь пошутил... Это шутка! Не надо воспринимать всерьез, если я шучу...
КИРИЛЛ. Начинаешь фиглярничать.
ПРИНЦ. Что? Да, в самом деле. Забавно. Тебе вправду кажется, что я фиглярничаю? Весьма возможно. Но в этом виновата она - не я! Она меня довела, а не я ее!
Звонок: входит ВАЛЕНТИН.
КИРИЛЛ. Кто это там? (Смотрит в окно.) Кажется, гости... Камергер, дамы.
ВАЛЕНТИН. Открыть?
ПРИНЦ. На разведку явились. Пойдем приведем себя в порядок.