Следовательно, вы можете относиться серьезно к ложным вещам. Но если вы начнете по-настоящему исследовать вопрос о том, что это значит - быть серьезным, тогда вы найдете, что существует такая серьез- ность, которая не поддается измерению ложного, которая не сформирована каким-то особым стандартом, и эта серьезность появляется тогда, когда ум не преследует никакой цели, не стремится к какому бы то ни было результату.

Вопрос: Что такое судьба?

Кришнамурти: Действительно ли вы хотите углубиться в эту проблему? Задать вопрос - самая легкая вещь на свете; но ваш вопрос имеет смысл только тогда, когда он непосредственно касается ас, так что вы относитесь к нему очень серьезно. Обратите внимание, как много людей теряет интерес к своему вопросу, едва он задан. Вот на-днях один человек задал вопрос, - а затем стал зевать, почесывать затылок и разговари- вать с соседом: он полностью утратил интерес к своему вопросу. Поэтому я советую не задавать вопросов, если вы не относитесь к ним с подлинной серьезностью.

 Проблема судьбы является очень трудной и сложной. Видите ли, если в действие пущена какая-то причи- на, она неизбежно должна произвести некоторый результат. Если огромное число людей, будь-то русские, американцы или индийцы, готовятся к войне, их судьба - это война; хотя они могут говорить о том, что желают мира, готовятся только к самозащите, они привели в действие такие причины, которые вызывают войну. Точно так же, когда миллионы людей на протяжении столетий участвовали в развитии некоторой цивилизации или культуры, они начали движение, которое захватывает и уносит с собой отдельных индивидов невзирая на то, нравится это им или нет; и весь этот процесс, в котором индивид захвачен и унесен особым течением культуры или цивилизации, можно назвать судьбой. Если вы, например, родились сыном адвоката, и он настойчиво требует, чтобы и вы стали адвокатом, то если вы подчинитесь его желанию, очевидно, ваша судьба состоит в том, чтобы сделаться адвокатом, даже если бы вы и предпочитали заняться чем-то другим. Но если вы откаже- тесь стать адвокатом, если настоите на том, чтобы заниматься тем, что считаете своим призванием, что дейст- вительно любите делать, - литературой, живописью или просто сбором подаяния, - тогда вы вышли из этого потока, вы порвали с судьбой, уготованной для вас отцом. То же самое относится и к культуре или цивилиза- ции.

 Вот потому-то очень важно, чтобы мы были образованы в правильном понимании - образованы не для того, чтобы оказаться подавленными традицией, не для того, чтобы подпасть под действие судьбы какой-то отдельной расовой, культурной или семейной группы, образованы не для того, чтобы сделаться механически- ми существами, идущими к предопределенному концу. Человек, который понимает весь этот процесс, порыва- ет с ним и остается в уединении, создает соответственный импульс; и если его действие есть разрыв с ложным и движение к истинному, тогда сам этот импульс становится истиной. Такие люди свободны от судьбы.

 Случалось ли вам когда-либо подумать над вопросом, почему мы повинуемся дисциплине, зачем дисцип- линируем себя? Во всем мире политические партии настоятельно требуют подчинения партийной дисципли- не. Ваши родители, учителя, окружающее вас общество - все они говорят, что вам необходимо быт дисципли- нированными, необходимо подчиняться какому-то контролю. Почему? И вообще существует ли в действи- тельности какая-либо нужда в дисциплине? Я знаю, что все мы привыкли думать, что дисциплина необходи- ма, - дисциплина, которую налагает на нас или общество, или какой-то религиозный учитель, или особый моральный кодекс, или наш собственный опыт. У честолюбивого человека, желающего чего-то достичь - зара- ботать много денег или стать крупным политическим деятелем, - само честолюбие становится средством его собственной дисциплины. Поэтому любой человек из нашего окружения говорит о необходимости дисципли- ны: вы должны ложиться спать и вставать в определенное время, вы должны учиться, сдавать экзамены, пови- новаться отцу и матери.

 Так вот почему вы вообще должны повиноваться дисциплине? Разве она не означает, что вы к чему-то приспосабливаетесь? Приспосабливать свое мышление к тому, что говорят другие люди, противодействовать некоторым формам желания и принимать другие, согласовывать поведение с этой практической методикой, а не с той, прилаживаться, подавлять, следовать, - и не только в поверхностных слоях ума, но также и в его глубине, - все это подразумевает дисциплина. В течение столетий, век за веком, учителя, гуру, жрецы, полити- ческие деятели, правители, законоведы, общество, в котором мы живем, - все они говорят нам, что дисципли- на, должна существовать.

 Поэтому я спрашиваю себя, - надеюсь, что и вы задаете себе тот же вопрос, - нужна ли вообще дисципли- на, не существует ли совершенно иного подхода к данной проблеме. Я думаю, что есть некоторый иной под- ход, и это подлинный предмет обсуждения, который стоит не только перед школами, но и перед всем миром. Видите ли, есть общепринятая точка зрения, что для успешной деятельности вы должны придерживаться ди- сциплины какого-либо морального кодекса, или некоторых политических убеждений; или же вас нужно при- учать к работе подобно машине на фабрике; однако сам этот процесс дисциплинирования делает ум тупым, принуждает его приспосабливаться.

 Итак, делает ли дисциплина вас свободными, или она заставляет вас согласовывать свое поведение с ка- ким-то идеологическим образцом, будь то утопический образец коммунизма или образец какой-нибудь рели- гии, морали? Может ли дисциплина когда-либо вас освободить? Сковав вас, сделав из вас узников, как это бывает при всех формах дисциплины, может ли она затем отпустить вас на свободу? И как она могла бы это сделать? Или же существует целиком иной подход к делу, - который состоит в том, чтобы пробудить подлинно глубокое прозрение в суть всей проблемы дисциплины? Иными словами, вопрос в том, можете ли вы, отдель- ный индивид, иметь только одно желание, а не два, не множество создающих конфликт желаний. Понимаете ли вы, что я хочу сказать? Проблема дисциплины возникает перед вами в тот момент, когда у вас имеется два, три или десять желаний, не правда ли? Вы хотите быть богатыми людьми, иметь автомобили, дома, - и в то же самое время вам хочется отказаться от всего этого, потому что вы думаете, что иметь мало или ничего на иметь - морально, этично, соответствует религиозным заповедям. И возможно ли получить правильное образование и воспитание, так чтобы се ваше существо оставалось цельным, лишенным противоречий и потому не имею- щим нужды в дисциплине? Цельность предполагает наличие чувства свободы, и когда такая цельность суще- ствует, конечно, не никакой нужды в дисциплине. Цельность означает полное единство одновременно на всех уровнях.

 Понимаете, если бы мы могли получить правильное образование и воспитание с самого раннего возраста, это привело бы нас к такому состоянию, в котором совсем нет противоречий, ни внешних, ни внутренних; и тогда не было бы нужды в дисциплине или принуждении, потому что тогда вы делали бы любое дело полно, свободно, всем своим существом. Дисциплина появляется только тогда, когда есть противоречие. Политичес- кие деятели, правительства, организованные религии хотят, чтобы вы имели только один образ мышления, потому что в этом случае им удалось бы сделать из вас законченного коммуниста или законченного католика, и вы не представляли бы никакой проблемы: вы просто верите и работаете, как машина, и нет никакого проти- воречия, вы только следуете по заданному пути. Но любое следование разрушительно, ибо оно механистично; это всего лишь приспосабливание, в котором нет никакого творческого освобождения. Итак, можем ли мы воплотить в жизнь с самого раннего возраста ощущение полной безопасности, чувство совершенной непринужденности, так чтобы внутри вас не было никакой борьбы с целью быть этим и не быт тем? Потому что в то самое мгновенье, когда появляется внутренняя борьба, появляется и конфликт; а для преодоления этого конфликта необходимо существование дисциплины. Но если вы получили правильное об- разование и воспитание, тогда все, что вы делаете, представляет собой целостное действие; тогда нет противо- речий, следовательно, нет принудительного действия. Пока нет цельности, должна иметь место дисциплина; однако дисциплина разрушительна, ибо не ведет к свободе.